— …а по-моему, Фитц в руке сигарету держал, просто не признается… — раздавался густой бас, — сам и поджег…

— …шелк — горючая штука… — вторил ему другой.

— …прозрачные рукавчики… — протянул брезгливо кто-то из грузчиков.

— …и вправду кто-то хотел навредить Фи? — вопрошала женщина, в которой Лиз узнала Лору Мэннинг.

— Не может быть! Может! Но кто? — прокатилось по сцене.

— …кто-то из своих? — задумался вслух Локни.

— Да ты что! — тут же возразили ему хором, но вмешались другие голоса. — Возможно. Почему нет? Кто?

— Да кто его знает, — вырвался из общего гвалта звучный голос Майкла Скотта. — Давайте дело делать.

«И верно, кто?» — размышляла Лиз, осматривая ярус за ярусом. Никакого магического влияния она нигде не ощущала. Задумчиво окинула взглядом каньон из разноцветных сидений — но Бобо так и не увидела. И вернулась к своим мыслям. Допустим, пожар — не случайность. Тогда виновником запросто может оказаться вполне земной человек, старающийся испортить Фионне жизнь. Тогда Лиз придется передать дело в ФБР. Рингволл не порадуется — но одновременно вздохнет спокойно, ибо высшее начальство сильно побаивается всего, что отдает мистикой. В общем и целом Рингволл предпочтет, чтобы Лиз наглядно опровергла, а не подтвердила гипотезу об экстрасенсорной природе нападений. «Открой шлюзы, — съязвила она про себя, — выпусти призрак прадедушки из чулана и вурдалаков с кладбища, и твое имя растрезвонят в желтой прессе».

Тут перед ней, откуда ни возьмись, вырос темнокожий мужчина в неброском сером мундире. Лиз так и подскочила, испуганно хватаясь за поручни.

— Вам чем-нибудь помочь, мэм? — спросил он, глядя на нее спокойными, но проницательными глазами. Седые виски придавали ему представительный вид. Выгнув брови, он изучил предъявленное Лиз удостоверение: — М-да. Интересно. Добро пожаловать в Америку, мэм.

— Как обстоят дела, капитан Эверс? — спросила Лиз (его имя значилось на бэдже, висящем у него на груди).

— Все под контролем, мэм, — отвечал капитан, покосившись на сцену. — Очищаем постепенно помещение от штатских. Скоро останемся в нашей тесной компании. Никакого видимого ущерба не зафиксировано, следы взлома отсутствуют. Наверно, правильная была догадка насчет пороховой пыли…

Лиз обнаружила, что слушает его одним ухом, ибо почувствовала над своей головой присутствие чего-то громоздкого, похожего на грозовую тучу. Подняв глаза, увидела парящий высоко над сценой громадный куб, облепленный софитами, экранами и динамиками.

— А это что? — спросила она, прервав Эверса на полуслове.

— А, это… «Джамботрон», мэм.

— Для чего он служит?

— Поднимается и опускается, чтобы люди могли смотреть на экраны. Им тут все время пользуются на концертах и матчах: показывают счет, повторяют интересные моменты…

— Силы небесные, — протянула Лиз, дивясь этой махине. — Сколько он весит?

— Семьдесят две тонны, мэм, — с гордостью сообщил Эверс.

Лиз нахмурилась.

— А он, случайно, не сорвется? Нет ли опасности, что он на кого-нибудь свалится?

Капитан встревожился не на шутку, но тут из-за плеча Лиз высунулся Бобо.

— Абеляр, она со мной.

Темнокожий охранник широко заулыбался всем своим морщинистым лицом:

— Бобо? Ты?! — И, раскачиваясь на пятках, крепко пожал обе руки агента. — Ну, как поживаешь, паршивец?

— Хуже, чем ты выглядишь, старина, — ухмыльнулся в ответ Бобо. — А теперь ответь на вопрос, который задала леди.

Эверс смущенно обернулся к Лиз:

— Ну-у… нет, мэм, чтобы уронить Джамбо, надо сильно потрудиться. Тут все хитро придумано. Он заякорен о стальные фермы, на которых держится крыша. А крыша сама из гибкого пластика, не очень тяжелая.

— Как им управляют? Приходится туда наверх лезть? — спросила Лиз, невольно передернувшись. В глазах Эверса зажглись лукавые огоньки.

— Есть лесенки, мэм, — сообщил капитан, подозрительно щурясь. Он явно не мог устоять перед соблазном поддразнить заезжую трусиху. — До самого верха. Да, мэм, можно забраться под самый потолок и даже выше, между потолком и крышей. Только не упадите с лесенок, а то костей не соберете. Хотите лично взглянуть? — вновь заухмылялся он. — Это невысоко, всего-то двести шестьдесят футов, если считать от пола.

Лиз слабо помотала головой. Ее мутило при мысли о падении с такой высоты она слегка зашаталась. Крепко стиснула перила.

— Только в том случае, если нет другого выхода.

— Абеляр! — свирепо уставился на охранника Бобо.

— Ну, можно лезть, можно и не лезть, — скрепя сердце признался тот. — Джамбо управляют с пульта — просто жмут на кнопочки. Не сложнее, чем дверь гаража поднять.

Ободряюще сжав руку Лиз, Бобо помог ей взобраться на следующий ярус.

— Нашли что-нибудь? — спросил он.

— Ничегошеньки, — сообщила Лиз. — Мне уж начинает казаться, что тут нужны «люди в черном», а не мы.

Бобо нагнал ее.

— Хочу признаться: мне обидно станет, если так получится.

— И мне тоже, — подтвердила Лиз. Конечно, она предпочла бы не иметь дела с угрозой паранормального толка и очень порадовалась бы, если все злоключения Фионны оказались просто полосой невезения и совпадений — но ее ведомству жизненно необходим статус серьезной организации. К тому же для Лиз это первое самостоятельное задание, а отрицательный результат — не результат, когда надеешься на повышение по службе.

Они вышли в широкий коридор с кафельным полом. По левому боку тянулась череда металлических дверей, украшенных табличками с названиями корпораций, — вероятно, это ложи класса люкс, которые Лиз видела со сцены. Но Бобо потянул ее к дверям, на которых ничего не значилось. Тут пол задрожал от громоподобного скрежета, по коридорам прокатилось эхо сирен. Лиз ошалело оглянулась.

— Да это просто ворота открываются, чтобы пожарную машину выпустить, — пояснил Бобо. — Пойдемте заглянем в аппаратную.

Он постучался. Им открыл бородатый человек в майке, джинсах и наушниках. В тесном помещении со стеклянным окном во всю стену царила трудовая суматоха. За пультом сидели двое, мужчина и женщина. У них за спиной возвышался технический директор Гэри Лоу в радионаушниках, служащих для связи на стадионе, и что-то истошно вопил. Тут же стоял координатор концерта, поддерживая беседу одновременно с Лоу и с бригадиром монтировщиков на сцене. Робби Ундербургер, подняв глаза от своей суперсовременной чудомашины, знаком поманила агентов к себе. Ее пальцы так и летали, щелкая тумблерами, вертя ручки, передвигая рычажки.

— Фантастика, — проговорила Лиз, в замешательстве разглядывая все эти загадочные детали. — Вы пока не всю свою технику включили, я правильно понимаю?

— Нет, это только проба, — пояснила Робби, отбросив с глаз прямую каштановую челку. — Просто прогоняю сценарий. Сейчас я все проверю, а завтра устроим генеральный технический прогон прямо перед концертом. Вот кнопки включения лазеров, а это джойстики — для каждого лазера свой. Можно управлять ими вручную, а можно и поручить дело компьютеру — загоняешь в память сценарий и просто запускаешь программу. Эти лазеры сами собой не включались и Фитци не поджигали, — проговорила она с вызовом, сурово сдвинув черные брови. — Вот кнопки дымовых машин, — продолжала она, указав на ряд тумблеров, — а это голографические проекторы, чтобы показывать картинки на облаках. Чудо! — С сияющими глазами Робби повернула к ним один из четырех мини-мониторов, на котором кружились созвездия и мифические звери. Преображение Робби из угрюмой маленькой девочки в энергичную волшебницу от спецэффектов тронуло Лиз до глубины души. Тут она ощутила на себе взгляд Кена Льюиса. Сообразив, что замечен, светооператор, по своему обыкновению, вмиг отвернулся. — Пушка, которая стреляет фейерверками и конфетти, в данный момент отключена; по правилам, ею можно пользоваться только в присутствии пожарного расчета с машиной. А жалко. Здесь можно пострелять и погреметь вволю. Чем больше стадион, тем лучше.

— Прошу прощения! — взревел технический директор, прикрыв ладонью свой микрофон. — Вы уж извините, но мы тут к концерту готовимся, — сказал он Лиз и Бобо. Бобо, прижав палец к губам, кивнул Лиз. Они отступили к дверям аппаратной, чтобы следить за приготовлениями со стороны. Женщина-звукорежиссер за пультом кричала что-то в микрофон. Светооператор тоже кричал в микрофон, заодно что-то показывая руками. Лоу, покосившись на Лиз с Бобо, напрочь забыл о них, когда из динамиков на потолке аппаратной раздался баритон режиссера Хью Бэнкса: