— Да хватит в самом деле! — вскричала она. — Кыш! Прочь отсюда!

Замявшись, Фитц отошел на край сцены. Его пальцы беспокойно теребили концы клеенчатого портновского метра, который висел у него на шее. Лора Мэннинг глянула на него с укором, призывая коллегу к профессионализму.

— И внимание! — возгласил режиссер Хью Бэнкс, обходя вокруг сцены. — Первые фонтаны света включаются на рампе на счет шесть. Точно шесть, милочка? — уточнил он, поправив наушники. Прислушался. Кивнул. — И ВЫХОД!

Музыканты продолжали играть.

Лиз и Бобо вооружились всем своим магическим арсеналом. Ни англичанка, ни американец не имели особого желания посвящать друг друга в секреты своих ведомств, но Лиз заявила, что, применяя несогласованные заклинания, они просто не дадут друг другу работать. Но лишь когда она достала свой собственный мешочек с амулетами и прочими приспособлениями и вывалила все наружу, а сам мешочек вывернула наизнанку, Бобо расслабился и позволил ей ознакомиться со своим собственным секретным арсеналом. Он произвел на Лиз большое впечатление. Впрочем, англичанка постаралась утаить свое восхищение — и понадеялась, что Бобо в этот миг сдерживает то же самое чувство. Бывшей Британской Империи, хоть и сильно съежившейся в размерах, негоже сильно отставать от своей бывшей колонии. На каждый американский оберег у Лиз находился свой. С правдоискателями, противоожоговой сывороткой (очень полезная вещь для человека, постоянно колдующего на свечах), глазоотводами для нежеланных очевидцев и прочим тоже было все в порядке.

— Все сначала! — взвыла Фионна, когда мелодия утонула в громоподобном треске. — Меня эти толпы совсем заколебали. Все, кому нечего делать на сцене, брысь отсюда!

И, чтобы окончательно снять все сомнения, испепелила взглядом Лиз и Бобо. Найджел Питерс направился было в их сторону, но Бобо уже подхватил свою коллегу под локоть и потянул в зал. Пятясь, Лиз подобрала себе наиболее удобный НП, откуда просматривалась бы сцена, и остановилась. Питерс метнул в их сторону взгляд, полный немой благодарности. Вид у него был замученный, точно он всю ночь не смыкал глаз.

Зловещая туша «Джамботрона» по сравнению с вчерашним вечером спустилась ниже. Его брюхо ощетинилось круглыми прожекторами и черными коробками — вероятно, предположила Лиз, то было оборудование для спецэффектов. Со всех сторон «Джамботрона», скрывая от зрителей осветительные приборы, свисали огромные плакаты группы — причем разные. С каждой стороны на первом плане находился кто-то один из четырех членов группы. Про себя Лиз заметила, что Фионна изображена прямо-таки в виде невесты Франкенштейна: разинутый рот, искаженное ужасом лицо. Тут Лиз не смогла сдержать усмешки.

В зал вошла деловитая процессия — человек десять обоего пола в джинсовых робах. Они внесли на плечах алюминиевые ящики. Все они были незнакомы Лиз. Она потянула Бобо за рукав.

— Телевизионщики, — пояснил тот.

У Лиз сердце упало в пятки.

— Они что же, будут транслировать концерт живьем? В таких-то обстоятельствах? Дело пахнет катастрофой!

— Спокойно, — утешил ее Бобо. — Никакой прямой трансляции не будет — только запись. Камеры у них с длиннофокусными объективами. Мистер Питерс сказал, что они хотят снимать сцену с полудюжины разных точек. Лучшие планы будут показывать на экранах «Джамботрона» — чтобы даже с дешевых мест были видны драматические рожи и все такое.

— Отличная мысль, — просияла Лиз. — Когда между публикой и сценой целое футбольное поле, большие экраны — просто находка.

Ей вспомнилось, что из аппаратной музыканты кажутся не больше фигурок на свадебном торте. Неужели посетителей концертов это устраивает? В то же самое время «Джамботрон» продолжал ее нервировать. Исполинский ящик абсолютно неподвижно свисал со своих опор, но ни капли доверия он у Лиз не вызывал. «Прямо-таки тучи Судного дня», — в очередной раз подумалось ей.

— Утро доброе, агент Будро, — раздался у них за спиной звучный голос.

Обернувшись, Лиз и Борей увидели мистера Уинслоу, административного директора комплекса. Как и прежде, он был в щегольском белом костюме. Он подошел пожать Бобо руку. — Вот зашел посмотреть… как идут дела. Все чудесно, а?

— Знаете ли… — начал Борей.

Эдди Винсент энергично ударил по клавишам электрооргана. Нестройный аккорд вырвался из колонок, пронзительный, как гудок на стройплощадке, извещающий о конце рабочего дня. Все схватились за уши.

Страдальческие складки избороздили лицо мистера Уинслоу.

— Ну что ж, пойду, пожалуй. Не хотелось бы путаться под ногами.

— Я уверен, что группе вы совершенно не мешаете, — заметил Бобо.

— Сказать по чести, — произнес директор, пятясь в сторону коридора, — у меня от этой музыки уши болят. Ну, вам-то, молодым, она, наверно, нравится…

Бобо с видом заговорщика приложил к губам палец.

— Э-гм, простите за намек, мистер Уинслоу, но мы должны привлекать к себе как можно меньше внимания, так что позвольте на сем с вами распрощаться.

— О-о! Понимаю! — воскликнул мистер Уинслоу с приятно-изумленным видом человека, который случайно оказался причастен к самым настоящим шпионским приключениям. И вновь пожал Бобо руку. — Рад был увидеться с вами, агент. И с вашей… прелестной ассистенткой. Всего хорошего, мэм. Мы очень ценим вашу посильную помощь. — Мистер Уинслоу слегка поклонился.

— Ассистенткой! Но я вовсе… — запротестовала Лиз, но пальцы Бобо сильно стиснули ее запястье.

— Пусть идет, Лиз, — прошептал Бобо.

— Но он подумал, что я ваша ассистентка! Почему вы мне не дали… — Мистер Уинслоу свернул в конце коридора налево, к длинным эскалаторам, ведущим в фойе. Его еще можно было догнать.

— Неужели так уж важно, что он там себе думает? — прервал ее Бобо.

Высвободив свою руку, Лиз призадумалась. Уставилась сощуренными глазами на Бобо.

— Ну хорошо, почему вы постарались от него так быстро отделаться?

— Не знаю, заметили вы или как, — небрежно произнес Бобо, — но у мистера Уинслоу есть одна привычка: прерывать фразу на середине, пока вы на него не посмотрите. Значит, если бы мы с ним здесь стояли и гнали светскую пургу, мы бы не смогли следить за сценой.

Брови Лиз удивленно взлетели кверху.

— Да, вы совершенно правы. Прошу прощения. Но при следующей встрече я ему все растолкую. Я не ассистентка.

— Я правильно сказал, что мы должны привлекать к себе как можно меньше внимания? — поинтересовался Бобо, созерцая Лиз ангельски-голубыми глазами.

— Да, но…

— Значит, я вам помогаю соблюдать конспирацию, — заявил Бобо со своей коронной ослепительной улыбкой, явно считая свой довод решающим. В глазах Лиз блеснула ярость. Как бы то ни было, догонять мистера Уинслоу бессмысленно. Борей опять ее обошел. Но ничего, еще посмотрим, кто кого.

Музыка зазвучала вновь. Лучи прожекторов скользили по сцене. Майкл поднялся по лестнице из кулис. Золотистый свет пролился на него сверху. Слоновая кость лица и рук, точно светящихся изнутри, полыхающие огнем гитарные струны, венчик золотых бликов на темных волосах. Он был так хорош собой, что у Лиз перехватило дыхание.

Прожектора осветили и клавишника с барабанщиком. Казалось, будто над их длинными патлами возникли сияющие нимбы. Майкл шагнул вперед — и вышел из светового круга. Нахмурившись, Майкл посмотрел себе под ноги. Задрал голову.

— Стоп! — вскрикнул он. — Стоп! Музыка смолкла.

— Ну что там еще со светом?

Как только все подняли глаза кверху, в районе «Джамботрона» вспух и разорвался огромный огненный шар. Лиз едва не пульнула в сторону сцены оберегом, призванным защитить людей. И лишь благодаря своей быстрой реакции, выработанной в результате упорных тренировок, умудрилась не раздавить ингредиенты в кулаке, когда поняла, что это просто взорвалась какая-то лампа. На сцену посыпались искры. Техники схватились за головы. И только Майкл невозмутимо, с видом рассерженного начальника стоял под огненным дождем.

— Это был мой прожектор?

— Проверьте, кто-нибудь! — завопил режиссер. Техники засуетились.