— Мы выберемся. Я обещаю. — Отважившись, она начала слегка покусывать кожу у основания его большого пальца. Потом медленно провела языком по указательному пальцу до самого кончика, взяла его в рот и нежно пососала.

Боль ушла из его глаз, подобно тени, бегущей от солнца; его веки опустились и отяжелели. Она слышала, как воздух врывается и вырывается из его легких, а возбуждающие волны нацелены на ее живот, где они накапливаются, точно тугой шар. В каждом ее движении трепетал опьяняющий вкус женской силы. Раньше она не была активной, и Бен всегда играл первую скрипку в любви.

— Пошли в кровать, — прошептала она ему в ладонь.

Переплетя свои пальцы с его, она повела Бена через коридор в затемненную спальню с дубовой кроватью, которую она так и не разрешила ему убрать. Когда они дошли до середины комнаты, она остановилась, покачала головой и отступила в сторону, когда он поднял руки, чтобы раздеть ее.

— Подожди. Я сама.

Он стоял, подобно статуе, и только пламя, прыгавшее в его глазах, предупреждало об огромном самообладании, которого требовала от него эта просьба. Она медленно отступила на шаг, затем еще на шаг, оставив туфли. Врожденная стеснительность вместе с чувством неуверенности и недовольства своим новым телом чуть не остановили ее. Но она отбросила это и стала искать успокоение в теплоте его взгляда. Зеленые горящие глаза сужались, а ноздри расширялись при каждом вдохе.

Она расстегивала одну за другой маленькие перламутровые пуговички деловой блузки. Его взгляд был устремлен на щелочку, которая образовалась, когда она расстегнула всю блузку и полочки разошлись. Бен облизнул губы, его грудь поднималась и опускалась. Марина улыбнулась. Она встряхнула плечами, и блузка упала, обнажив кружевную комбинацию цвета слоновой кости, а под ней того же цвета бюстгальтер. За этим последовали юбка и колготки, оставив ее во французских трусиках, подобранных в тон ко всему остальному. Она мысленно поблагодарила первую Марину за ее изысканный вкус. Пока она шла несколько футов до Бена, его адамово яблоко прыгало, а кулаки сжались.

— Дразнишь, — хрипло выдавил он. Она засмеялась.

— Одеться? — Это был голос женщины, ставшей вдруг уверенной в своем очаровании.

— Подойди, — потребовал он.

Она приблизилась на один шаг, а после второго ее грудь оказалась прижатой к его груди, а живот — к его животу. Она дерзко просунула ладонь между ними; найдя молнию на его шерстяных брюках, потянула ее вниз, чувствуя, как пульсирующее доказательство его страсти толкается в руку. Улыбаясь и глядя ему в глаза, она нежно обхватила его плоть. Услышав резкий, мучительный стон, она отняла руку.

— Продолжай. Продолжай! — Почти безумно он схватил ее руку и положил на прежнее место, накрыв своей ладонью и придав ей ритм движений, который был нужен ему.

Она была взволнована его возбуждением больше, чем могла себе представить. Настойчивая пульсация внизу живота приводила ее в смущение. Ее соски стали упругими и набухли. Она сорвала с него рубашку, затем потерлась о его грудь, ощущая его волосы на своей груди, а он просунул ногу между ее ног. Она не противилась, с готовностью приняла его мускулистое бедро.

Дыхание его стало прерывистым, голова откинулась назад, черты красивого лица исказились, когда он отдался во власть ее маленькой ладони.

Другой рукой она расстегнула пуговицу на поясе брюк, и они полетели вниз, освободив из заключения его тело.

Когда она погрузила руку в его плавки и взяла в ладонь горячую шелковистую плоть, он тяжело выдохнул и чертыхнулся, а когда она мягко отняла руку, стиснул зубы и резко втянул в себя воздух.

— Да! — Это был стон, страстная мольба. Его руки обхватили ее за плечи, затем стали лихорадочно и бессмысленно водить вверх и вниз по спине. Нащупав кружево комбинации, он дергал ее вверх до тех пор, пока она не сморщилась в его руках и он не добрался до застежки бюстгальтера.

Она помнила эти мгновения, когда эластик впивается в тело, натянутый его руками. Наконец она получила благословенную свободу, и он стал срывать с нее остатки одежды в сумасшедшей спешке, а чтобы снять крохотные трусики, встал на колени. Наконец она осталась совершенно нагая в своей великолепной красоте.

Он не сразу поднялся с колен. И снова какой-то бесенок вселился в нее, и она стала двигать бедрами, приглашая его. Он сразу принял это приглашение: взял в руки ее ягодицы, не давая ей сдвинуться с места, и прижался ртом к нежным завиткам волос внизу живота.

Горячее дыхание иссушало ее, она сжала руками его голову. Через мгновение она почувствовала дразнящее прикосновение его языка к пульсирующему холмику, спрятавшемуся за мягкими складками ее тела. Она вскрикивала, когда Бен прикасался к нему языком, сжимала колени, когда они готовы были уступить ему. Вскоре он стал действовать более настойчиво, и она была потрясена, когда почувствовала его зубы на самой чувствительной плоти.

Она попыталась вырваться, инстинктивно защищаясь. Но он с глубоким гортанным смехом снова притянул ее к себе и дал полную свободу своему языку бить и грабить сладкое сокровище, которое он захватил. Она стонала и раскачивалась. Сознание отступало, существовал только он, только прикосновения его языка, его зубов и его рук. В животе рос сгусток энергии, набирал силу, черпая ее в диких требованиях, которые он предъявлял к ее телу.

Было бы так легко уступить, целиком сдаться ему, чего он и добивался. Но она сопротивлялась, не желая подчиняться его власти. Хотела быть равным партнером в этой игре. Она схватила его за волосы и оттягивала его голову назад, пока он не застонал и не отпустил ее.

И тут она опять увидела мощное, нацеленное на нее копье. Это зрелище разожгло в ней пламя. Она взяла его за плечи и стала отклонять назад до тех пор, пока он не подчинился и не растянулся перед ней во весь рост.

Тогда она села на его верхом, с удовольствием любуясь им. Наклонившись, она крепко обхватила его ногами и потерлась о его упругое, гладкое, мужественное тело. Бен вздрогнул, его спина выгнулась дугой, и знак его пробудившегося желания вырвался на свободу и ударил ее. Он положил руки ей на бедра, и большие пальцы снова оказались на влажном, набухшем узелке нервов, который он ласкал минуту назад. Ее тело кричало и умоляло о том, что она может от него получить. И она не стала больше ждать. Поднявшись на колени, она изогнула бедра дугой, заманивая его в западню, и упала на него. Если бы она с таким самозабвением не отдавалась происходящему, то ее смутило бы, как легко ее тело приняло его.