- Присматривайте за этим декадентом. Конвоир ушел. Сказал, что явится за мной к пяти. Посреди двора лежали тени от церковных куполов.
То и дело мои работяги вставали, переносили фанерные листы на солнце. Я спросил у них:
- Так что мне делать?
Тот, что повыше, откликнулся:
- Закуривай.
И кинул мне пачку "Беломора".
Второй, ухмыльнувшись, сказал:
- Правда, что от работы люди...?
- Что? - я не расслышал.
- Глохнут! - заорал он.
Оба долго, радостно посмеивались.
Так прошло около часа. В основном мы курили и беседовали, сидя на досках. Того, что был постарше, звали Генычем. Высокого - Мишаней.
Затем наступил обеденный перерыв. Работяги достали свои бутерброды. Я встал и отошел. Высокий окликнул меня:
- Але! Раздолбай Иваньга! Иди питайся.
И протянул мне куриную ногу.
Это был высокий тощий человек с усами. Кисть его руки была украшена зеленоватой надписью: "Второй раз бью по трупу!"
Его лицо показалось мне знакомым. Да и он как-то странно на меня поглядывал. Затем вдруг поинтересовался:
- Ты в армии служил?
- Естественно.
- В охране?
- Ну.
- Не в Устьвымлаге?
- В Устьвымлаге.
- Чинья-Ворык помнишь?
- Ну, допустим.
- А как мы петуха уделали?
Он встал и чопорно представился:
- Потомственный зэка Володин. Кличка - Страхуил. Последняя судимость кража.
- Предпоследняя, - исправил Геныч, - не зарекайся...
Конечно, я все помнил. Память наша - как забор, что возле Щербаковских бань. Чуть ли не каждый старается похабную надпись оставить.
Страхуил между тем возбудился:
- Помнишь, я говорил тебе, начальник: жизнь - она калейдоскоп. Сегодня ты меня охраняешь, завтра я буду в дамках. Сегодня я кайфую, завтра ты мне делаешь примочку.
- Короче, - вмешался Геныч.
- Короче, ты меня за водкой не пустил? А я тебя...
Он выждал паузу и закричал:
- Пускаю! И затем:
- Вот шесть рублей с мелочью. Магазин за троллейбусной остановкой.
Я сказал:
- Ребята, это лишнее. Нас у вахты проверяют.
- Липшее? - его глаза округлились. - Знаешь, что лишнее в жизни, начальник? Алименты, хронический трипак и уголовный кодекс... Вот я тебе расскажу историю про одного домушника с Лиговки. Дотягивает он свой четвертной...
- Кончай, - прервал его Геныч, - магазин закроют.
- Сейчас полтретьего.
- А может, у тебя история на пять часов?! Короче, я пошел за водкой. А потом ходил один из работяг. И мы все говорили о жизни. А потом явился конвоир, и его тоже угостили водкой. Он сначала руками замахал:
- Я на службе! А затем говорит:
- Мне-полную. Геныч долкл:
- Сам люблю полненьких. Конвоир опьянел, и я сказал ему:
- Жизнь-калейдоскоп. Сегодня ты начальник, завтра я.
А конвоир вдруг заплакал и говорит:
- Я курсы бульдозеристов чуть не окончил. Отчислен из-за сотрясения мозог...
А потом работяги вызвали такси, и Геныч объяснил шоферу:
- Улица Каляева, шесть. А шофер говорит:
- Куда их, в тюрягу, что ли? Геныч обиделся за нас:
- Не в тюрягу, а в пенитенциарное учреждение, мудила!
И мы с конвоиром всю дорогу пели:
Ты сегодня мне принес
Не букет из алых роз,
Не тюльпаны и не лилии...
Вентилятор гонял по комнате тяжелый запах лука. Кот приподнял голову и медленно ушел. В очередной раз стихла музыка.
Я уже не слушал:
- Едет тот пахан в законе к младшей дочери. Она ему: "Располагайся, батя! Вот тебе диван, места общего
пользования, напротив-красный уголок". Король ей говорит: "Не хочу я ессентуков, раскладушек и вашего общего пользования! Хочу портвейна белого, желательно "Таврического", ясно?!" А шкура в ответ: "Это, мол, лишнее!" Он ей внушает: "Да лишнего-то мне как раз и надо, суки вы позорные!" А девки ни в какую. Знаешь, чем все это кончилось?
- Ну?
Страхуил выдержал паузу и голосом опытного рассказчика закончил:
- Дочь пошла за ряженкой, а он в сортире на ее колготках удавился.
Страхуил умолк. Как-то странно поморщился. В глазах его блеснули слезы. Я спросил:
- Ты чего?
- Пахана, - отвечает, - жалко. Мне стало все это решительно надоедать. Я приподнялся, говорю:
- Ну, мне пора.
Мне и в самом деле надо было готовить очередную передачу.
- Прощай, начальник.
- Будь здоров.
- Еще увидимся.
- Теперь уже не сомневаюсь.
- Я в смысле денег.
- Не спеши.
Я натянул плащ, толкнул вертящиеся двери. Заглянул еще раз с улицы в окно.
Около стола вертелся кот. Мой приятель кормил его из своей тарелки.