Таггарт был доволен.

—  Пожалуй, нам лучше вернуться. Поедешь в Смитерс и оттуда позвонишь Джо. Скажешь, что он получит белую кошку за пять тысяч. Я отправляюсь на Муэскин за псами. Скажу Беллу, что ты ушел за кошкой, потому что решил, будто она ранена. Дня два он тебя не хватится.

Два дня спустя Казинс вернулся на базу с обещанием Джо заплатить им пять тысяч долларов за шкуру и голову редкой пумы. Уже было поздно, и потому, сообщив Таггарту о результатах своей поездки, он сразу лег спать.

На следующее утро Казинс, сопровождаемый напарником, явился к Беллу и доложил, будто теперь он абсолютно уверен в том, что промахнулся. Крови он нигде не заметил, объяснил охотник, хотя прошел более полутора километров по следу пумы, и в конце концов след затерялся в скалах.

В присутствии проводников Белл связался со службой регулирования поголовья хищных животных Департамента охотничьего хозяйства в Принс-Джордже. Он сообщил, что кугуар загрыз лошадь, и попросил разрешения на охоту за пумой-вредительницей вне охотничьего сезона.

Получив согласие властей, Белл приказал Таггарту с Казинсом в тот же день отправляться на поиски пумы.

—  К началу рыболовного сезона вы должны быть здесь, — добавил он. — В вашем распоряжении десять дней.

—  Да мы за два дня управимся, босс, — пообещал однорукий охотник, следом за напарником покидая кабинет Белла.

Браконьеры молча дошли до хижины Таггарта. Там тучный охотник повернулся к Казинсу:

 — Значит, так. Кошку мы убьем, а Беллу скажем, что не смогли ее выследить. Незачем делиться с ним бабками.

Белый кугуар отдыхал на мшистом пятачке возле логова, в котором они с матерью и сестрами жили, покинув пещеру у водопада. С этого места он видел всю широкую аллювиальную долину и сливающиеся в единое русло реки Ред-Каньон-Крик и Зимец. Накануне ближе к вечеру на северном берегу Ред-Каньон-Крик он убил оленя, которого затем приволок на склон под сень деревьев. Утолив голод, он крепко заснул.

На рассвете кугуар вернулся к своей добыче, опять поел и едва успел закопать остатки мяса, как вдруг услышал лай собак. Гончие Мчались в его сторону.

Кугуар повернулся на лай и, свирепо сверкая глазами, оскалился в беззвучном рыке. Он внюхивался в воздух. Слабый ветерок принес едва уловимые запахи людей, лошадей и собак. Махая хвостом, белый кугуар ринулся вниз в долину.

Около реки он перешел на шаг. Дойдя до излучины, где течением нанесло песчаный островок, он прыгнул. Его грациозное туловище белоснежной аркой взмыло над ледяной водой. Он коснулся лапами отмели посреди реки и опять взвился в воздух, приземлившись на противоположном берегу, потом поднялся на склон, ища укрытия в осиннике.

Лай собак звучал громче. Впереди в просвете между молодыми лиственницами кугуар увидел нависающую гранитную скалу. Он запрыгнул на карниз и затаился за желтовато-зеленой хвоей, готовый напасть из засады.

Спустя несколько минут он услышал плеск воды: гончие перебирались через реку. Кугуар ждал, пытаясь различить запахи людей и коней, но воняло только псиной. Захлебываясь лаем, собаки продирались сквозь подлесок к месту засады.

Возглавлял погоню Блу, лучший охотничий пес Таггарта. За ним по следу пумы неслись еще четыре гончие. Выбросив вперед передние лапы, белый кугуар прыгнул из засады. Из его раскрытой пасти вырывался яростный рык.

Застигнутые врасплох гончие попытались остановиться, но было уже поздно. Кугуар вонзил когти в грудь вожака. Тот испустил дух за считанные секунды. Остальные собаки бросились наутек. Белая пума настигла одну из них и ударила правой передней лапой. Несчастного пса подбросило в воздух, с жалобным визгом он приземлился в двух метрах от коварного налетчика. Двум собакам удалось убежать невредимыми.

Громко рыча, зверь гневно смотрел вслед удалявшимся собакам, затем повернулся, взял мертвую гончую в зубы и поволок на гору. Оставшаяся раненая собака продолжала скулить. Когти пумы оставили глубокие раны в ее левом плече, а при падении она сломала правую переднюю ногу.

Таггарт и Казинс находились на другом берегу реки Зимец, когда увидели двух возвращавшихся собак.

—  Что за... — пробормотал Таггарт.

Казинс спешился, подозвал гончих и взял их на привязь.

—  Псы напуганы, Уолт. Что-то здесь не так.

—  Еще как не так! По коням. Они приведут нас к остальным. Может, они просто разделились с Блу и Турком.

Двадцать минут спустя проводники нашли раненого Турка. Пока Таггарт осматривал пострадавшую собаку, Казинс внимательно изучал поле битвы. Он обнаружил свежие следы пумы и отметины, свидетельствовавшие о том, что огромная кошка волокла тело вожаки споры по земле.

Таггарт повернулся к напарнику

 — Эта чертова кошка исполосовала Турку все плечо. И сломала ногу. А где же Блу?

—  Блу погиб, Уолт. Его утащила кошка. — Он показал на склон, где высились нагромождения камней и бурелома. — Нам туда не забраться. Пошли назад.

Таггарт разразился проклятиями:

 — Черта с два! Пойдем по следу. Собак поведем на поводке. Еще не все потеряно. Поймаем эту гадину.

—  А как быть с Турком?

—  Как быть? Пристрелить! Какой теперь от него толк? И что это за гончая, если подпустила к себе кошку?

Казинс. глядя на напарника, понимал, что его разум затуманил гнев: Таггарт любил своих собак.

—  Держи себя в руках. Уолт! Турк — хороший пес. он старался как мог. Я не позволю его пристрелить. Преследуй один, если хочешь. А я отвезу Турка домой.

Таггарта не нужно было долго уговаривать. Слушая Казинса. он неосознанно гладил раненого пса по голове.

—  Ладно, так и быть. Может, ты и прав.

Белый кугуар отдыхал на километровой высоте над речной долиной. Он уже полакомился гончей Таггарта и бросил объедки, даже не потрудившись завалить их чем-нибудь. Кугуар торопился покинуть эту территорию.

Спустя час после заката кугуар поднялся и продолжил путь на юг. В полночь под усыпанным звездами безоблачным небом он достиг Медвежьей реки. Здесь он остановился, чтобы утолить жажду, и вновь тронулся в путь.

Вдоль русла реки он дошел до перевала Телкуа и. спускаясь по противоположному склону, учуял оленя. Запах привел его к Молочной реке, одному из многочисленных притоков, питающих реку Телкуа. День клонился к вечеру. Кугуар завалил олениху, поел и лег спать, не догадываясь, что всего лишь в двадцати пяти километрах к юго-западу в хижине однорукого охотника Таггарт и Казинс обсуждают планы дальнейших действий.

Вернувшись на базу на Муэскин-Джонни, Казинс занялся лечением Турка, а его напарник отправился с докладом к Беллу. Казинсу не потребовалось много времени, чтобы наложить шину на сломанную лапу собаки и обработать ее рваные раны.

Спустя два дня проводники вновь собрались на охоту за белой пумой. Прихватив с собой двух уцелевших гончих Таггарта, еще затемно они тронулись в путь по узкой тернистой тропинке, которая вела к озеру Макдоннелл.

После полудня они прибыли к тому месту, где пума убила Блу. Охотники спешились, стреножили коней и стали подниматься на гору. Впереди шел Казинс, ведя на поводке гончих.

Собаки всем своим поведением показывали, что они идут по остывшему следу, но двумя часами позже внезапно оживились. Заметив это, Казинс крикнул напарнику:

 — Псы напали на свежий след, Уолт. Я пошел вперед.

—  Черт побери, Стив. Подожди меня, — отозвался Таггарт, тяжело отдуваясь. Его лицо побагровело от напряжения.

Гончие рванулись вперед, к зарослям можжевельника. За низкими кустами валялись останки мертвого пса. Глянув на обглоданный труп, Казинс поспешил назад, стремясь оградить Таггарта от отвратительного зрелища.

Узнав, какая участь постигла его гончую, Таггарт громко выругался.

—  Говорю тебе, Стив, я пристрелю эту кошку, — поклялся он. — И буду смотреть, как она подыхает!

—  Держу, пари, кошка перебралась к реке Телкуа, — предположил Казинс. — В снегах нечего жрать.

Заночевали охотники на озере Макдонелл, но на рассвете покинули лагерь и к восьми часам утра прибыли к месту слияния рек Молочной и Телкуа.