– Потому что я этого не знаю, – серьезно ответила Надя.

– Вы желаете интриговать меня без маски?

– Да нет же, я живу...

– Ради Бога, не разговаривайте слишком много? – снова остановило ее оранжевое домино.

– Я живу, как в заточении, – продолжала Надя, не обращая на него внимания. – В первый раз мне сегодня позволили выехать, и то благодаря тому, что это маскарад и что мое лицо будет закрыто маской... А где я живу...

– Ну, едемте домой! Наша карета подана! – перебил ее провожатый, которому доложил о карете вернувшийся дворецкий, посланный за нею.

Он поднял Надю с кресла и почти насильно повел ее. Кулугин последовал за ними. На крыльце Надя улучила минутку и шепнула ему:

– Таврический дворец!..

Между тем Пьеро, который был не кто иной, как переодетый в этот костюм Цветинский, не спускал глаз с византийского царя и шел за ним по пятам.

Когда Арлекин задержал дожа с капуцином, Цветинский заметил, что они потеряли из виду византийца, и успокоился, поняв, что он остался следить за ним один, избавившись таким образом от лишних соглядатаев.

Византиец, ускоряя шаг, направился к дому, миновал парадные комнаты и вышел на лестницу.

«Он, кажется, хочет уезжать, – тем лучше», – сообразил Цветинский и, отыскав свой плащ, закутался в него и был готов идти хоть на край света.

Византийский царь был один, без гайдуков и лакея. На подъезде он свистнул три раза, и на его свист к крыльцу подъехала ямская карета.

Цветинский садился в это время на извозчичьи дрожки-гитару, называвшиеся тогда «колибером», и велел извозчику ехать за каретой.

Дорога была не длинная; они проехали по набережной Фонтанной, и карета завернула во двор бывшего дома князей Туровских, где жил граф Феникс.

Этого уже никак не ожидал Цветинский.

«Что за притча? – удивился он. – Этот царь с медальоном живет в одном доме с Фениксом, а тот из кожи лезет, чтобы найти медальон».

Цветинский так заинтересовался, что, забыв о всякой предосторожности и рискуя быть открытым, соскочил с дрожек и припал к сквозной решетке, огораживавшей двор со стороны набережной.

Карета остановилась у парадного входа. Византийский царь вышел из нее и прошел в дверь, которая затворилась за ним. Карета направилась к воротам и шагом выехала из них.

– Тебя отпустили, ты домой едешь? – спросил Цветинский у кучера, когда экипаж поравнялся с ним. – Можешь меня довезти до дома Шереметева?

– Садись, барин, – равнодушно ответил кучер, останавливая лошадей.

Цветинский сел в карету. Не было сомнения, что человек, бывший на маскараде в костюме византийского царя с медальоном, жил в одном доме с графом Фениксом. Кто он был и на чем основывалась такая комбинация, сразу сообразить было трудно, но Цветинский держал уже один конец нити, и этого ему было достаточно, чтобы не только не выпустить ее из рук, но и распутать, дойдя до другого конца ее.

Это требовало только некоторого труда и времени, а средства у Цветинского были; он уже составлял план действий. Когда карета подъехала к крыльцу шереметевского дома, то вдруг оказалось, что вовсе не надо прилагать никакого труда, ни тратить времени, ни употреблять какие-нибудь средства, чтобы найти медальон. Он лежал на дне той самой кареты, в которой сидел Цветинский, попался ему под ногу и блеснул, когда внутренность кареты осветилась светом фонарей и шкаликов, зажженных у подъезда. Византийский царь обронил его, очевидно нечаянно, как предположил Цветинский.

Он так обрадовался, что, схватив медальон, выпрыгнул из кареты и не заплатил бы кучеру, если бы тот не догадался окликнуть его. Тогда Цветинский дал ему целый четвертак цену огромную по тем временам за конец, который они сделали.

Маскарад еще был в полном разгаре.

Цветинский в своем костюме Пьеро, с медальоном в кармане, веселый и довольный, что так неожиданно поиски его увенчались такой баснословной удачей, побежал отыскивать Арлекина. Тот, конечно, по уговору с ним, задержал дожа с капуцином и должен был следить за ними, пока Цветинский пойдет за византийским царем. Вследствие этого теперь Цветинскому оставалось встретить одного из них, чтобы найти двух других.

Первым в толпе попался ему капуцин. Среди масок было много капуцинов, но этот, несомненно, был тот самый, под одеянием которого скрывался Кулугин. Он пробирался, озираясь по сторонам, видимо, забыв о царившем вокруг него веселье, и не принимал участия в нем, озабоченный своим делом.

«Ты, кажется, отчаялся в поисках византийца и ищешь теперь своего дожа, – подумал Цветинский, – а я вместе с тобой найду своего Арлекина».

Он не ошибся: это был действительно Кулугин, который, проводив Надю, искал графа Феникса, надеясь, что тот выследил византийского царя.

Кулугин направился к перекрестку, где они расстались с дожем, и остановился тут, делая вид, что разглядывает проходивших. Среди них скоро показался дож, который, заметив капуцина, быстро подошел к нему.

– Ну что? – спросили они оба друг друга, уже по этому обоюдному вопросу поняв, что трудились напрасно.

– Не нашли?

– Нет, а вы?

– Тоже нет.

– Проклятый Арлекин!

– Что же делать?

– Идти в первую приемную комнату, смежную с выходной лестницей, – сказал дож, – и ждать там. Должен же будет этот византиец, уезжая, пройти на лестницу и попасться нам.

– Отлично! – одобрил Кулугин. – Пойдемте к лестнице. Мне нравится, граф, что вы никогда не теряете энергии.

Но теперь Кулугина, по правде сказать, медальон интересовал мало. Он нашел Надю и, будучи вполне доволен этим, решил пока ничего не говорить Фениксу о своей встрече с нею.

Они направились к дому. Пьеро стоял близко возле них и слышал весь их разговор. Когда они ушли, он оглянулся; за его спиной был Арлекин.

– Пусть они идут ждать, – весело сказал Цветинский, – теперь ищи ветра в поле... Византиец уехал.

– И вы не проследили куда? – спросил Арлекин.

– Конечно проследил. Он живет в доме графа Феникса. Я сам проводил его туда и видел, как он вошел, отпустив карету. Он живет там же, где и вы, в доме графа Феникса.

– И вы не ошиблись? Это был византиец с медальоном?