На языке горечь. Земля смешалась с кровью. Гадость. Вита сплюнула на землю. Она не чувствовала опасность. Интуиция молчала, но что-то было не так. Перепроверять интуицию не было сил. Оставалось только идти вперед. Мертвый город. Где-то вдалеке эхо доносило какие-то звуки, но они сливались в неразборчивый шум. Кровь стучала в ушах. Что-то непонятное, непривычное царило вокруг. Мир разделился на две части. Здесь и где-то там, и это там было неопределенное и далекое. Вита поняла, что ее настораживало. Не было слышно воя тварей и их рычания. Обычно, оно всегда разносилось над развалинами.

Парень был жив, хотя в это сложно было поверить. Рука наполовину обглоданная. Лицо все в крови. Вита прошлась по его карманам. Аптечка. Три шприца. Неплохо. И лекарства не первого поколения. Как минимум второго и одно третьего. Она вколола ему три шприца. А с рукой парню придется попрощаться. Обидно, такой молодой и калека, но все-таки жив остался.

— Лучше убей. — прошипел он.

— Обязательно. — взваливая его себе на плечо, ответила Вита.

Адреналин гулял в крови. Его было слишком много. Слишком много силы. Она легко несла парня, помогая себе именно силой. Все-таки она может не только камушками кидаться, но и более крупные предметы поднимать. А раны кровоточили. У нее таких препараторов не было. Вита вообще без лекарств ходила. Все слишком подорожала в последнее время. И жизнь становилась все тяжелее и опаснее.

Темно. Сейчас бы оказаться в кровати, а не бегать по развалинам. Парень скулил, как щенок. Мелкий, маленький щенок. Вот зачем они отправляют на смерть таких щенков? Им дома сидеть надо, а не воевать. Штаб. Вита оставила парня под присмотром штабных крыс. Это были ирлиты такие же слабые, как и паренек, но имеющие хороших родственников. Которые помогли им выбить место в штабе. Вроде бы и воюют, а на самом деле в безопасности. Вита понимала, что кто-то должен составлять патрули, координировать их деятельность, следить за работами по восстановлению стены, но не могла понять, почему так несправедливо распределены роли. Почему одного уровня способности должны погибать, когда другие прячутся за стенами? Интересно, их потом по ночам совесть не мучила?

Хотелось смыть с себя грязь. Но воды в штабе почти не было. Зато для нее нашлась свежая новая футболка. Какой-то предприниматель прислал, в качестве помощи защитникам города. Лучше бы куртки прислал, а не футболки. Вита перевязала раны и начала писать объяснительную. Пять дней назад этого делать не потребовалось. Она не знала кем был Пес и Дарья, но явно не последними людьми, раз по их приказу замяли дело о двух смертях и Вите без разговоров дали больничный. В этот раз пришлось все детально описывать и со следователем разговаривать, который должен был понять не прикончила ли Вита своего напарника. Отпустили Виту через два часа. Хорошо, что автобусы все еще ходили. В последнее время их перевели на круглосуточный режим работы. Рассвет. А еще идти на смену. И никак не отвертеться. Но Вита чувствовала прилив бодрости, хотя чувствовала себя побитой собакой. Странное противоречие.

На заводе удалось умыться. А дальше нудная работа. Однотонная и однообразная, но безопасная, поэтому Вите она нравилась. Круглосуточно работал конвейер, потому что городу нужны были новые материалы для отстройки. С развалин привозили машины с камнями, пластиком и железом. На конвейере их разбирали, а дальше все отправлялось в цеха на переработку. Завод стал местом, где можно было найти подработку или сюда отправляли должников. Много людей было должно государству за различные провинности. Будь то развод, невыплата кредита, причинение вреда по неосторожности. Грабительские штрафы скидывали человека почти на дно без возможности подняться с него, если не работать дополнительно. Но люди не жаловались. В столице была возможность работать на таких вот заводах и производствах. Другие регионы страдали от безработицы.

Дом. Первым делом душ. На этот раз холодный, потому что горячую воду отключили. Вита дрожала под холодными струями, которые обжигали тело. Кровь и грязь стекали с нее бурой водой. А Пес в тот раз, когда лечил ее, не обращал на это внимание. Видимо, привычный к таким вещам. И чего она о нем думает? После душа Вита забежала в комнату. Середина дня. Рита, наверное, на учебе. Это хорошо. Можно будет тихо поспать. Только вначале нужно раны обработать. Одна гноится начала. Гной — это всегда плохо, так же как и яд.

Вита взяла свою аптечку. В основном там были травы. Они были дешевле, чем препараты. Примочки имели похожий эффект, только не такой сильный, как готовое лекарство. Поставив кастрюльку на водяную баню, Вита стала готовить отвар. Кухня изменилась. Вторая плита и холодильник заняли довольно много места. Хорошо, что никого нет. Можно спокойно обработать раны. Вита только сняла теплый кардиган, оставшись в майке и стала обрабатывать рану на плече, когда хлопнула дверь. Она вздохнула. Нужно перебраться в комнату. А там места почти нет. После того как мама перенесла туда свою двуспальную кровать. Шкаф и телевизор, в комнате остался лишь небольшой пяточек. Мама потом хотела потом поменять кровать на диван, но это были лишь планы.

— Больно же! — пробормотала Вита под нос. Когда она хотела взять ковшик, чтоб отнести его в комнату, то случайно задела стенку и обожгла пальцы. На автомате пальцы разжались, и ковшик упал на пол, разливая содержимое отвара по всему полу. Теперь все готовить заново и еще в придачу пол вытирать. Слезы подступили к глазам. Несправедливо.

— Кто там воюет? — опять этот хриплый голос. Пес вошел на кухню. Места сразу стало еще меньше. Какой же он был крупный! Больше на быка походил, чем на пса. — Красота какая.

— Сейчас уберу. — сказала Вита.

— И чем лечимся? — он подцепил пальцами пакет с травами. — Красота.

— Что есть. — почему-то Вите стало стыдно за свой небогатый арсенал лекарств. Она подобрала ковшик и вновь поставила его на водяную баню. Пес ушел в ванную. Оттуда принес тряпку и кинул на пол.

— Этим долго лечиться будешь. — он принес свою аптечку.

— Не надо.

— Почему? — он с интересом посмотрел на Виту.

— Денег нет, чтоб заплатить за лекарства.

— Договоримся. — хмыкнул он, доставая ампулы и шприц.

— Нет.

— Тихо. Помолчи. — он подвинул стул и сел напротив нее. Его лапа накрыла ее плечо. — Где тебя так поцарапало?

— За стеной. — сквозь зубы ответила Вита. Руку обожгло огнем.

— Рассказывай. Как все было.

— Допрос?

— Пока только интересуюсь. — ответил он. Пес. Вроде Игорем звали. Да, Игорь. С серыми холодными глазами. Он вколол ей что-то сильное, потому что Вита почувствовала, как сознание начало уплывать, но боль прошла. Стало легко.

— Обычный патруль с плохо сформированной тройкой. Я там самая сильная была. Представляете такое?

— Плохо, но представляю. — ответил Игорь.

— Они даже защитить себя не могли. А я пыталась отбиться. Но не получилось. А потом злость пришла и желание, чтоб все закончилось. — Вита чувствовала, что ее развязало, но она понимала, что его дальнейшие действия какие-то неправильные. — Не надо меня раздевать.

— Другие раны обработаю.

— Там царапины. Они сами пройдут. — пытаясь бороться с его руками, возразила Вита. Но легко перехватил ее руки и задрал рубашку.

— Тут царапины. — разглядывая ее живот, сказал он. — Уже почти затянулись. А ниже?

Ему ничего не стоило поднять ее со стула и приспустить ее штаны.

— Тут нужно промазать рану. Глубокая царапина.

— Так нельзя.

— Молчи. И чего ты ревешь? Я тебе что-то плохое сделал? Вроде нет. Наоборот, подлечил. А ты реветь решила. — насмешливо сказал он, убирая аптечку. Вите осталось лишь поправить одежду. Кухня зашаталась. Вита начала падать. — Как на тебя лекарство подействовало. Не ела что ли?

— Нет. Не успела.

— Это плохо. — он достал кусок копченного мяса и нарезал его тонкими ломтями. — Ешь давай. Чай поставлю.

— Что-то мне нехорошо.

— Вита, ты с каким уровнем силы?