— Откуда ты знаешь? — спросила она.

— Такие вещи трудно держать в себе. Но и рассказать первому встречному не получится, потому что боишься — тебя не поймут. Поэтому и держишь все в себе. Но я тебя пойму. Всегда пойму. Тут ты не бойся. И не обижу.

— Все равно я не знаю, как начать.

— А ты начни, что больше всего тебя волнует.

…Мы ведь не сразу начали общаться с дядей Пашей. Он меня тогда отогрел и домой отправил. Дома находиться не хотелось. Тогда я взяла какую-то старую куртку и пошла на развалины церкви. Там меня и нашел дядя Паша. Его тоже потянуло в эту церковь. Мы ничего с ним тогда не говорили. Только смотрели друг на друга. Холодная, развалившаяся и пустая, как душа. Поэтому там было и спокойно. Потом он позвал меня с собой, чаем напоил.

Дом же начал оживать. Было тепло и уютно. Всегда было натоплено. Мне нравилось в его доме бывать. У нас же часто было холодно. Топили редко. Дров не покупали, только если кто принесет или я каких-нибудь досок найду. А у дяди Паши и помыться можно было и отогреться, а еще наесться. С каждым днем уходить домой все больше и больше не хотелось. Но и оставаться было нельзя. Не могла же я к нему переехать.

Это случилось ночью. Я спала в кладовке, чтоб никто не беспокоил. Туда топчан притащила. Завернешься в кучу одеял и не холодно. У матери какие-то новые друзья были. Их я раньше не видела. А знакомиться как-то не хотелось. Я уже спала, когда один мужик ко мне завалился. Это страшно было. Я спросонок и не поняла ничего вначале. Как медведь какой-то рычал, про вкус ягод говорил. До меня не сразу дошло, чего он хотел. Отбиться не получилось. Он здоровый мужик, а я мелкая. Дохлая. Пыталась кричать, так он ударил меня. В ушах все зазвенело. На миг забыла, кто я и где. А может сознание потеряла. Одно было хорошо, все это недолго продолжалось. Потом он тут же захрапел. Прямо на мне. Я еле выбралась. Страшно, обидно, больно и грязно. Еще стыдно. До сих пор стыдно, что я не смогла дать отпор. Понимаешь? Я ведь не так хотела, чтоб все было. Мечтала по любви. С каким-нибудь красивым мальчиком, а не с пьяным боровом. Стыдно за свою слабость, жизнь.

Я босиком прибежала к дяде Паше. Он был другом. Он должен был пустить. Пустил. Ничего не сказал. Воды нагрел. А у меня руки тряслись. Как будто я сама пила. Все валилось. Накапал мне успокоительного. Тогда и признался, что он болеет. Что может умереть в любую минуту. Поэтому не хотел, чтоб я это видела. Он сказал, что мог бы пойти и убить этого урода, который меня обидел. Ему терять нечего, но предпочел мне помочь. Разрешил у себя остаться.

Так я окончательно переехала к дяде Паше. Он заставил меня подтянуть учебу. Пытался сделать так, чтоб я забыла о случившемся. Только не получалось. Я боялась темноты. Раньше все казалось, что из нее выйдет этот мужик, а потом просто кошмары стали сниться. Поэтому не могу без света.

Самое смешное, я столкнулась с осуждением, что живу у него. Нас посчитали любовниками. Чего только я не слышала за своей спиной. Дядя Паша в глазах общественности стал бедным человеком, которого я окрутила. Дядя Паша злился на эти слова, потом плюнул. Правда никому не нужна была. Ему было все равно, что думают о нем. А я в поселке не думала оставаться.

Мне не хотелось идти на выпускной. К тому же дядя Паша чувствовал себя плохо. Но он настоял. У каждой Золушки должен был быть бал. Даже мне платье подарил вместе с туфлями. Аккуратными лаковыми лодочками. И золотые сережки. Да, я была принцессой. В последний день были забыты все недоразумения в классе. Мы оканчивали школу и должны были разлететься кто куда. Смеялись, строили планы. Кто-то напился, кто-то танцевал. Было интересно. Вернулась я поздно. Дядя Паша лежал на пороге. То ли он на помощь хотел позвать, то ли ему воздуха не хватило, и он вышел на улицу. Не знаю. Но его не стало. В тот день, когда я веселилась, он умирал. Меня не было рядом. До сих пор не могу себе этого простить…

… — Он не хотел выглядеть в твоих глазах жалким, — ответил Андрей. — Думаю, он был рад, что смог дойти до своей цели. Помог тебе окончить школу. Поддержал тебя, как мог.

— Все равно…

— Маш, лучше быть рыцарем на коне, чем раненым солдатом на койке в глазах принцессы. Для некоторых это принципиально.

— А для тебя?

— Я более гибок в этом плане…

… Я похоронила его в соответствии с его желанием рядом с женой. Его сын смотрел на меня волком, но я не замечала этого. А потом, разбирая бумаги, мы нашли его завещание. У него было две квартиры. И одну он отписал мне. Вот эту квартиру. И оставил письмо сыну. Я не знаю, о чем там было написано, но тот не стал оспаривать завещание, хотя и не верил, что между мной и дядей Пашей что-то было.

Если судить по его диагнозу, то дядя Паша прожил последние два года с помощью чуда. А я не стала отказываться от подарка и переехала сюда. Мне исполнилось восемнадцать лет. Я поступила в институт. Одну комнату стала сдавать другой девушке студентке. На это и жила. А потом познакомилась с Кириллом. Не думала, что я смогу с кем-то отношения построить. Одно время от всех мужчин просто воротило. Потом стало проще. Но все равно представить себя с кем-то не могла. А в Кирилла влюбилась. Он хороший парень был. Правда, наркоман. Лечился, срывался, потом опять по новой. Я его пыталась тянуть. Не отворачивалась. Все это продолжалось довольно долго. А потом он покончил с собой. Спрыгнул с крыши. Потом мне сказали, что если я не рожу сейчас, то не смогу потом. Дальше ты знаешь…

— Это у тебя вторые отношения что ли?

— Нет, — Маша усмехнулась. — Мы с Кириллом то сходились, то расходились. Я пыталась с кем-то еще встречаться. Но вся проблема, что мне все какие-то бесхарактерные ребята нравятся. Я боюсь, что потеряю контроль над ситуацией, что не смогу дать отпор. Когда начинаешь отношения с ребятами моложе себя, то они побаиваются, а потом, стоит им привыкнуть и начать наглеть, я их бросала. С одной стороны, все держать под контролем спокойнее, а с другой — тянуть на своей шее кого-то не хочется. Проще одной.

— Проще, но не так интересно, как вдвоем. — Андрей переплел ее пальцы со своими. — А зачем ты хочешь квартиру продать?

— Недавно приехал сын дяди Паши. У него ребенок болен. Нужна операция. Деньги. Я знаю, что это такое, поэтому не могу остаться в стороне. Я решила продать квартиру, купить что-то в ближнем Подмосковье. Нам с малышом и однокомнатной хватит, а оставшуюся часть денег отдать на лечение. Я не могу по-другому поступить, — ответила Маша.

— Делай, как считаешь нужным. Единственное, что я тебя не отпущу. Жить вместе будем. Это будет тяжело. Ты не умеешь жить в семье, я не привык к таким близким отношениям. Ребенок, учеба. Но, чтобы ни случилось, мы справимся. Не хочу, чтоб ребенок рос в неполной семье и видел папу по выходным. Не хочу, чтоб его мама боялась каждого шороха и думала, как добыть еще денег. Или была на грани нервного срыва. Счастливой тебя хочу видеть, а не пугливой.

— Андрей, ты говоришь красивые слова, но это не поступки.

— Так ты дай сделать их поступками. Страшно? Страшно. Но вдвоем ведь уже не так боязно. Сама смотри. Кто-то упал, всегда рядом человек, который руку протянет. Одна же ты можешь рассчитывать лишь на себя. Но ты же не всесильна и не из железа сделана. Ты маленькая, хрупкая. Тебя защищать надо, помогать. А ты из себя грузчика строишь. Взвалила все и тащишь, тащишь. Но ведь можно и надорваться. Давай часть проблем я на себя возьму? М? — Андрей ласково гладил ее по руке. Маша тяжело вздохнула. — Только я не один живу. У меня Аня, мама. И бросить я их не могу. И тебя не могу бросить. Поэтому мы будем жить вместе.

— Нет. Давай ты так и будешь приезжать…

— Не-а. Мне жена нужна, а не любовница. Любовниками мы уже побыли. Теперь пора переходить на новый уровень. Согласна? Не будем же мы на месте стоять? Надо двигаться вперед в будущее. И оно есть. Хорошие моменты в прошлом помнить стоит. Но не надо забывать о том, что есть и будущее. Я тебе его покажу. Просто поверь.