— Извини, Джил, — вежливо отозвался он, — но Шелли ужасно расстроилась, я никак не могу понять, в чем дело. Уловил только одно — что ты не хочешь больше встречаться с Джорданом Уилкоксом.

— Я выхожу за Ральфа Эмири. Вряд ли ему понравится, если я буду ходить на свидания с Джорданом.

Марк подавил смешок.

— Вряд ли, спору нет. По правде говоря, я считаю, что решать тебе, и только тебе. Я знаком с Уилкоксом, беседовал с ним раза два и вполне разделяю твои опасения. Не могу представить его женатым.

— Он уже женат, — сухо сказала Джил. — На своей работе. Жена будет ему только мешать.

— Вероятно, ты права. А что ты скажешь о Ральфе? Я с ним встречался?

— Не думаю, — сдержанно ответила Джил. — Он славный парень. Честный и работящий. Шелли считает его скучным; возможно, в каком-то смысле она права, но… я ему нравлюсь… он будет заботиться обо мне… Я не говорю, что это брак по страстной любви, но тут мы оба не обманываемся.

— Шелли и меня считает скучным, однако это не помешало ей выйти за меня.

Спокойный голос Марка утешил и подбодрил Джил. То самое, в чем она нуждалась. Она была так ему благодарна, что чуть не расплакалась.

— Я хочу поступить правильно, — сказала она, проглатывая слезы. У нее дрогнул голос, и, прикусив губу, она часто-часто заморгала.

— Иногда трудно сказать, что правильно, а что неправильно, верно? — невозмутимо отозвался Марк. — Я помню, что я испытывал, когда впервые увидел Шелли. Какая-то странная, экстравагантно одетая женщина бушевала, крича всем встречным поперечным, что она вовсе не желает выходить за меня замуж. А я ей этого даже не предлагал… Даже не знал ее имени. Затем мы с ней столкнулись во второй раз и в третий, и кончилось тем, что она рассказала мне о подвенечном платье тети Милли.

— Что ты тогда подумал?

— Что это самая нелепая история из всех, какие я слышал в жизни.

— В точности то же, что и я. Я и сейчас так думаю.

— Я уверен, что ты примешь правильное решение, — твердо сказал Марк.

— Я тоже. Большое спасибо, Марк. Я так ценю твою помощь. — Чем ближе Джил узнавала мужа подруги, тем больше убеждалась в том, что они идеальная пара. Марк внес покой и равновесие в жизнь Шелли, она же украсила его жизнь своим чувством юмора и душевным теплом. Вот если бы ей самой встретить такого человека, как Марк…

Не успела Джил повесить трубку, как раздался громкий стук в дверь. Время было позднее, около одиннадцати. Кто бы это мог быть, удивилась Джил.

Глянув в «глазок» на двери, она отшатнулась и с трудом перевела дух. Джордан Уилкокс.

— Я думала, вы на Гавайях, — сказала Джил, впуская его в квартиру.

— Был там. — Его глаза цепко обшаривали Джил с головы до ног. — Утром меня охватило необъяснимое чувство, будто что-то неладно. Я пытался дозвониться, но никто не отвечал.

— Я… меня не было дома почти весь день.

Джордан схватил ее за плечи и, не слушая протестов, привлек к себе.

— Джордан!.. — Джил ни разу еще не видела его таким, не понимала, почему он встревожен.

— Меня преследовало чувство, что вы попали в беду.

— У меня все в порядке.

— Вижу, — сказал Джордан, глубоко вздыхая. — Слава Богу, вы живы-здоровы.

— Конечно, жива и здорова, — теряясь в догадках, подтвердила Джил. О чем он говорит? Джордан крепко прижимал ее к груди, уткнувшись головой ей в плечо и прерывисто дыша.

— Со мной никогда ничего подобного не было, — наконец сказал он, слегка размыкая объятия, и, чуть отодвинувшись, ласково провел ладонями по ее рукам. В его внимательном взгляде была нежность. — И надеюсь, никогда больше не произойдет. — Взяв Джил за руку, он подвел ее к дивану.

— Ничего не понимаю.

— Естественно. — Джордан прикрыл на миг глаза, затем, глубоко вздохнув, взял ее руку, поднес к губам и нежно поцеловал. — В это трудно было поверить, — продолжал он, слегка пожимая плечами. — Я проснулся ночью с чувством, что над нами нависла опасность. Сперва я пытался не обращать внимания, отвязаться от этого ощущения. Но чем ближе к вечеру, тем сильней оно меня преследовало. Знал я лишь одно — это касается вас.

— Меня не было дома почти весь день, — зачем-то повторила Джил.

Джордан провел ладонью по лицу.

— Когда на все мои вызовы никто не ответил, я впал в панику. И заказал билет до Сиэтла на ближайший рейс.

— А как же то, ради чего вы летали на Гавайи?

— Одно совещание я отменил, что можно — оставил на помощника. Все устроено. — Джордан снова вздохнул и тяжело привалился к спинке дивана. — Я бы не отказался от чашечки кофе.

— Сейчас. — Джил вскочила с места и поспешила на кухню. За считанные минуты она приготовила кофе, достала чашки и блюдца. Она как раз ставила все на поднос, когда в кухню вошел Джордан.

Он обнял ее за талию и, поцеловав в щеку, чуть слышно пробормотал у ее уха:

— Не понимаю, что с нами обоими происходит.

— А разве… что-нибудь происходит?

Джордан тихо рассмеялся, его дыхание нежно скользнуло по ее лицу.

— Я начинаю думать, что вы меня околдовали.

Джил замерла на месте. «Магия», «колдовство» — она предпочла бы не слышать этих слов. Горло у нее сжалось. Даже намекни она Джордану на чары подвенечного платья, что это изменит? Она приняла решение. Платье уже положено в ту же коробку, в которой было прислано, и скоро она его вернет.

— Со мной никогда ничего подобного не было, — снова произнес Джордан, словно не веря самому себе.

Поразительно, подумала Джил. За всю свою взрослую жизнь Джордан Уилкокс, вероятно, ни разу не бывал смущен или растерян. Верно, он запрятал свои чувства так глубоко, так долго из гордости не выпускал их наружу, что уже не верит в их существование.

— Мне кажется, я все больше влюбляюсь в вас.

Джил прерывисто вздохнула и зажмурила глаза. Она не хотела этого слышать. Не знала, что отвечать на это признание. Особенно сейчас, когда она наконец все решила, пришла к согласию с самой собой. Когда примирилась с тем, что никогда больше его не увидит.

— Нет, это не так, — ровным голосом продолжал Джордан, поворачивая Джил к себе и крепко обнимая. — Я жить без вас не могу. Я знаю это еще с того, первого поцелуя.

— О нет!..

Громкий смех Джордана заполнил крошечную кухню.

— Вы твердите свое «нет» с первого же вечера, помните? — Но, взглянув на вскинутое к нему лицо, он умолк, исчезла даже улыбка. В серых глазах пылал такой жгучий огонь, что Джил внутренне ахнула. Прикусив губу, она отвела взгляд, желая лишь одного — чтобы он ее отпустил, чтобы ушел прежде, чем она изменит решение.

Ладони Джордана обхватили ее лицо, пальцы нежно гладили щеки.

— Ты тоже это чувствуешь, да? — прошептал он. — Чувствовала с самого начала. Ни ты, ни я не можем этого отрицать.

Самый подходящий момент, чтобы сказать — будь что будет — о своей помолвке с Ральфом, но Джордан ей помешал. Прежде чем Джил успела заговорить, произнести хоть слово, Джордан завладел ее ртом.

Его губы, жесткие, неумолимые, стремились зажечь в ее крови огонь, пробудить желание. У Джил вырвался стон, но не от наслаждения, хотя оно было острым. Ее мучила совесть.

Ральф тоже поцеловал ее сегодня вечером. Джил так старалась уверить себя, что их брак будет удачным. Она вложила всю душу в их прощальный поцелуй, но не испытала и сотой доли того блаженства, которое доставляли ей поцелуи Джордана.

Это несправедливо, противоестественно. Ты выходишь за Ральфа, кричал ей разум. Но сердце, глупое, романтическое сердце, не желало его слушать.

Пусть Джордан говорит что угодно, это не изменит ее намерения, решила Джил, заставляя себя думать о Ральфе и обещании, данном ими друг другу всего несколько часов назад.

Если бы только Джордан перестал ее целовать! О, пожалуйста, перестань, безмолвно молила Джил, стараясь удержать жгучие слезы. Планы сорваны, надежды тщетны. Ах, если бы он покинул ее, навсегда ушел из ее жизни, чтобы она могла поскорее его забыть!