— Я не знаю получится ли. Я теперь с Ваней буду.

— Значит и его с собой возьмем. Все будет хорошо. Сонь. Не расстраивайся. Черная полоса рано или поздно закончится.

— Хотелось бы в это верить.

— Так оно и будет.

А ведь он прав. Все рано или поздно закончится. Надо пережить это время. Переждать. Дальше все будет хорошо. Ведь плохое не может длится вечно. Когда проснулись дети, я накормила их завтраком. Сказала Лике, что отец велел ей к бабушке ехать. Она все еще меня игнорировала. Делала вид, что я пустое место. Так только подростки могут игнорировать. Хотелось встряхнуть ее, заставить со мной поговорить, но я сдержалась.

— Хоть ты на меня и обижена, если будут проблемы всегда звони, приезжай. Я помогу. Надеюсь со временем ты поймешь, что я ни в чем не виновата. — сказала я. На мои слова Лика только хлопнула входной дверью. Я только про себе повторила, что она находится в подростковом возрасте, когда такое поведение вполне нормально. Только мне неприятны ее выкрутасы, как матери.

Вечером мы с Ваней уже сидели у бабушки на кухне. Родная квартира всегда действовала на меня успокаивающее. Все знакомые с детства вещи на своих местах. Мама не любила перемены, предпочитая хранить воспоминания в вещах. За всю жизнь она только диван на кухне поменяла, и то потому что он истрепался. А так все те же кухонные шкафчики, которые были повешены, когда я в первый класс пошла. Та же чехословацкая стенка, которой мама очень гордилась. Уже страны такой нет, а стенка стоит. Журнальный столик с накрахмаленными салфетками и колченогое кресло с деревянными подлокотниками и продавленным сидение. Когда я приезжала к маме, то словно совершала прыжок во времени и оказывалась в СССР. Те времена я почти не застала. Мое сознательное детство и юность пришлись на девяностые годы. Но вот эта атмосфера благодаря квартире и маме о тех временах долго еще была со мной.

Мы с мамой почти все время жили вдвоем. Отец появлялся набегами. Не мог он долго жить на свободе. Пять лет отсидит, три месяца на свободе. Потом семь лет его не было. Полгода он прожил с нами и сел на десять лет. Мама его все время прощала. Думала, что он за ум возьмется. Писала ему письма, ждала. Но потом терпение у нее лопнуло. В последний раз она не пустила его на порог. Я не успела понять, что он за человек. За всю жизнь я была с ним меньше года. Да, тогда были постоянные праздники. Походы в цирк и кино. А потом раз, и все это заканчивалось. Мы с мамой вновь оставались вдвоем. Бабушка часто ее ругала. Говорила, что она глупо проживает свою жизнь в вечном ожидании. Мама с ней не спорила, только грустно улыбалась. А потом она стала помогать мне сидеть с Ликой и Ваней. И вот, недавно, в ее жизни появился Артур. Я к нему относилась нейтрально. Ей хорошо с ним и ладно. Мне он особо не нравился. Неприятный какой-то тип. Отталкивающий, хотя мне дурного слова не сказал. Может это была банальная ревность с моей стороны? Возможно. Ведь до этого мама по сути принадлежала мне, а тут ее внимание переключилось на другого человека. Но я не спорила, не вела войну против него. Это Лика может такое устроить, а мне и своих проблем хватало.

— Значит, все таки разводитесь?

— Да. — ответила я. Мы сидели на кухне и пили чай. Ваня в комнате смотрел телевизор. Артур был на работе.

— Может все еще можно вернуть назад?

— Мам, а что возвращать? Он перешел все границы. На прощание вытер об меня ноги. Я это прощать не собираюсь. Всему есть предел.

— И что теперь? Будешь одна куковать?

— Пока одна. Там посмотрим. — пожала я плечами. Разговор прервал телефон. Звонил Антон. Очередной разговор ни о чем. Про прошедший день, про здоровье, про планы на завтра. Прям такие у меня планы могут быть! Работа, дом — вот и все планы. Вроде разговор ни о чем, но приятно когда кого-то интересует моя скромная персона.

— Это кто такой? — спросила мама, когда я положила трубку.

— Знакомый.

— Серьезно?

— Вряд ли. Мальчишка еще зеленый. Скорее всего или играется, или корыстный интерес преследует. Но в любом случае, его внимание мне пока нужно.

— Смотри, не обожгись.

Ночью я спала на диване вместе с Ваней на кухне. Все произошедшее ужасом накрыло меня. Я тихо плакала в подушку. Страшно, больно, одиноко. А в окно уже стучался новый день, когда нужно будет улыбаться и показывать, что у меня все хорошо. Я вновь буду обманывать других и себя. Только опять придет ночь, а с нею вернется и правда. Ночью будет сброшена маска, а под ней обнаружится, что душа разорвана на мелкие кусочки. Только ждать когда она заживет мне некогда. Жизнь не стоит на месте. Жизнь все время бежит вперед, и мне нужно не отставать.

Новая квартира встретила чужим запахом и пустотой. Маленькая однокомнатная квартира. Кухонька в шесть квадратных метров и шестнадцать метров комната. Шкаф, диван и два кресла, которые можно было раскладывать и письменный стол. Техники, кроме холодильника, не было. Ладно, у меня остался мой ноутбук. Ваня выглядел растерянным.

— Это теперь наш дом? — спросил он.

— Пока здесь поживем.

— Мне не нравится. Домой хочу. — Ваня стоял и смотрел в пол. Губы надул. Мне тоже хотелось домой, но надо учится жить на новом месте, новой жизнью.

— Зато отсюда ближе до школы идти. Можно теперь спать на пятнадцать минут больше. И бабушка рядом. В двух домах от нас. И Петька живет в соседнем доме. Теперь во дворе сможете вместе гулять. — сказала я. Наверное, это стало главным аргументом. Ваня постоянно жаловался, что Петя так далеко живет.

Я лежала на диване, жестком и неприятным. Пружины впивались вбок. Сна не было. Не было мыслей. Нужно думать, что делать дальше? Хотя что тут думать? Надо жить. Пару месяцев поживем с Ваней здесь, потом когда продадим квартиру, купим другую в области. Правда, придется искать новую работу, и Ване другую школу. Но это будет потом. А сейчас оставалось лежать и смотреть в потолок.

«Я хочу с тобой переспать».

Смотрю на смску и не верю своим глазам.

«Это ты мне?»

«Тебе, моя хорошая».

«Ты сейчас должен спать».

«Уже выспался. Представляешь, заболел. Пришлось с работы уйти. Отлеживаюсь».

«Вот и болей, отдыхай».

«Чем я и занимаюсь. О тебе мечтаю».

Через минуту Антон перезвонил.

— Привет, моя хорошая. Не разбудил? — спросил он. Хриплый голос периодически прерывался на кашель.

— Нет. Я не сплю.

— Почему?

— С тобой хотела поболтать. — хмыкнула я.

— Как интересно, что наши желания совпали. — он закашлялся.

— Что-то сильно ты болеешь.

— Ничего, вылечусь. Сонь, похоже я в тебя влюбился.

— А мне кажется напился.

— Немного. Выпил две стопки, развезло как после двух бутылок. Знаешь, есть лекарство такое, натереться, прогреться, пропотеть и выздороветь.

— Ключевое слово натереть. Наружно значит.

— Но не пропадать же добру? — рассмеялся Антон.

— И часто ты так добро жалеешь? — спросила я.

— В смысле?

— Пьешь?

— Я же тебе говорил. Как работать заканчиваю, так пить начинаю. Но не боись, вместе жить будем, прекращу.

— Одни обещания.

— Это несложно. Вот от курева отделаться не получается. А от водки только дуреть можно.

— И зачем пить, если дуреешь?

— Тоскливо. А так сразу весело становится. — ответил он.

— Не люблю, когда мужчины пьют. С алкашом я точно не буду встречаться.

— Я понял, дважды повторять не надо. — Сразу серьезным стал. Куда только веселость делась. — Мне иногда так тоскливо становится. Я ведь как пес бездомный. Ненужный никому. Родственники-то есть. С матерью у нас давно не контакт, она своей жизнью живет. Бабушка с дядей вроде всегда приютят, но не жить же у них постоянно. К тому же там Лерка. Одно время по ней сох. Но она все же с дядей осталась, хотя он порой ведет, себя как полный дурак. Такими девчонками просто так не разбрасываются. Ее в загс тащить надо, а он все ни мычит ни телится. Но это их жизнь. Не мне туда свой нос сувать. А своей жизни нет. Я тебя совсем загрузил своим нытьем?