– Нам просто придется импровизировать, – продолжил я, увидев, что Эддисон продолжает задумчиво покусывать нижнюю губу. – Что бы нам ни пришлось соврать на скорую руку, это будет правдой.

– Как скажешь, – пробормотала девушка.

– Давай же, – помахав папкой, сказал я. – Нам просто нужно начать.

В самом верху моей страницы шла краткая биография Эддисон, а у нее – моя. В целом, это выглядело как раздел из Википедии про личную жизнь – голые факты. Закончив читать, я был почти уверен, что Эддисон та еще штучка. Я знаю не так много девушек, которые умеют разводить костер, преподавать английский деревенским жителям и при этом с отличием закончить колледж Лиги Плюща. Теперь я вижу, почему отец и Берни были под впечатлением.

После биографии остаток страницы занимали нудные вопросы из серии «давай узнаем друг друга». Когда она заметила, что я закончил читать, то щелкнула гостиничной ручкой.

– Готов?

– Давай.

– Любимый фильм?

– «Крестный отец».

Хмыкнув, Эддисон отреагировала.

– Не удивительно, но я бы поставила на «Лицо со шрамом», ну или на «Девять с половиной недель».

– Нет, – засмеялся я. – В моем топ листе верхушку занимает «Крестный отец», а еще «Взвод» и «Спасти рядового Райана».

– Тебе нравятся военные фильмы из-за отца?

– Не совсем. Он критикует их больше других фильмов, особенно те, в которых показывают Вьетнам.

Эддисон кивнула.

– Мой дедушка служил в Корее и отказывался смотреть любые фильмы, которые даже отдаленно были связаны с войной. Говорил, что сыт убийствами до конца жизни.

– И я его понимаю. Ну, наверное, я его понимаю. Конечно же, я не могу говорить с точки зрения опыта.

Эддисон задумалась, автоматически вырисовывая на краю листа цветок.

– Должно быть тебе тяжело не иметь возможности разделить этот опыт с отцом и братом, которые служили в армии.

Проклятье, она что, дополнительно получила степень по психологии? Как она смогла так быстро докопаться до моего уязвимого места? Пытаясь сыграть безразличие, я пожал плечами.

– Да, может быть.

Эддисон с любопытством посмотрела на меня.

– Если бы тебя не признали негодным к несению службы из-за сердца, ты бы пошел в армию?

– Конечно.

– Из-за чувства долга перед семьей?

– Да, ну еще и из-за того, что служить почетно.

– Ты бы не впечатлил меня в качестве военного.

– Хей, я неотразим с короткой стрижкой, – сказал я, подмигнув, – не говоря уже о том, как горячо смотрюсь в форме.

– Я говорю не о внешности. Я говорю о твоей индивидуальности, – девушка, прищурившись, смотрела на меня. – Скорее об отсутствии у тебя дисциплины, необходимой для подчинения приказам.

Теперь я прищурился на нее.

– Весьма отчаянный шаг, говорить такое кому-то, кого ты едва знаешь.

– Я лишь говорю о том, что вижу, основываясь на некоторых признаках, – вместо того, чтобы сдать назад, ответила Эддисон.

– Таких как…?

– Во-первых, твоя репутация в интернете, не говоря уже о том, что я сама сегодня видела.

– Давай-ка проясним немного – я чертовски дисциплинированный парень, дорогая. Не забывай, что я получил степень бакалавра и степень по бизнесу в колледже Лиги Плюща, и если ты не забыла, я начинал с одного из убыточных отделов в «Каллаган Корпорейшн» и сделал его одним из самых успешных в компании.

– Тут мне нечего добавить, – ответила Эддисон.

И хотя казалось, что она была со мной согласна, ставлю на то, что ее это не впечатлило. Не знаю, почему меня волновало, что девушка обо мне думала, но это так. Мне хотелось, чтобы она увидела во мне нечто большее, чем созданный СМИ образ. Хах, это что-то новенькое. Мне действительно это нужно? Через девять месяцев она станет для меня никем.

– Давай просто вернемся к долбанному вопроснику, окей?

– Хорошо.

– Твоя очередь. Твой любимый фильм?

– «Звуки музыки».

– Боже! – я застонал. – Ты одна из этих, да?

– Если ты имеешь в виду людей, которые наслаждаются культурой музыкального театра, то да, я одна из этих.

Моя мать пытала нас музыкой, когда мы были детьми, водила нас на все театральные постановки в Нью-Йорке, по крайней мере, раз в месяц осенью и весной. И это был ад.

– Нет ничего более тоскливого, чем слушать, как кто-то завывает популярные песенки.

В глазах Эддисон промелькнуло странное выражение.

– Я это запомню.

– Уверен, что запомнишь, – проворчал я, опуская глаза на листок. – Любимая музыка?

– Кантри и поп, – ответила Эддисон.

– У меня – рэп и рок.

– А тут я думала, что ты скажешь «классика», – поддразнила она меня, царапая на листке мой ответ.

– Вообще-то, я большой поклонник симфоний.

– Серьезно? – Эддисон распахнула глаза.

– Да. Серьезно.

– Посмотрим, как ты сразишь меня своей любимой едой.

– Дим-сам (Примеч.– разновидность китайских пельмешков), предпочтительно из Чайнатауна.

– Интересно. Я бы предположила хот-доги и пиво на стадионе Янки.

– Это стоит на втором месте. А что насчет тебя?

– Кукурузный хлеб. Моя бабушка очень красиво оформляет его.

– Я предпочитаю начинку.

Эддисон шикнула на меня.

– И ты еще называешь себя южанином.

– Может я и вырос в Вирджинии, но мой дом – Нью-Йорк.

Раз озвучив свои чувства к этому городу, Эддисон просто перешла к другому вопросу.

– Твое идеальное свидание?

– Трахаться.

– А кроме этого? – девушка закатила глаза.

Я пожал плечами.

– Я не часто хожу на свидания.

– Но если ты встречаешь женщину, вы же не сразу переходите к горизонтальному общению...

– Я стараюсь избегать горизонтального общения.

– Прости, что? – Эддисон озадаченно посмотрела на меня.

– В смысле, мне нравится трахаться вне рамок.

Поджав губы, Эддисон возразила.

– Полагаю, что для того, чтобы это считалось сексом, ты должен войти в эти рамки.

Я вытаращился на нее, а потом расхохотался. Святое дерьмо! Она действительно это сказала? Боже, да я недооценил эту девчонку. Кажется, в ней есть что-то еще кроме скучной зануды с шилом в заднице.

– Хорошо сказано, но я имел в виду позиции и места, которые я выбираю для секса.

– Большое спасибо за пояснения.

– На здоровье.

– А я имела в виду, что сексу должно что-то предшествовать, типа ужина или похода в кино.

– Да, сначала я плачу за ее ужин.

– О, как это великодушно с твоей стороны.

– Я делаю это скорее потому, что ей еще понадобятся силы, учитывая мою выносливость, – подмигнув ей, заметил я.

Эддисон медленно покачала головой, глядя на меня.

– Ты знаешь, это даже удивительно, как устроен твой сексуально озабоченный мозг. Странно, как ты вообще способен работать?

– Я многозадачный.

– Подожди, я сама догадаюсь, здесь ведь скрыт какой-то намек?

– Не исключено, – смеясь ответил я.

– Я так и думала.

Внезапно Эддисон захлопнула папку с выражением ужаса в глазах.

– О. Мой. Бог, – выдохнула она.

– Что там?

– Нечто действительно ужасное и отвратительное.

– Что? – спросил я, прежде чем просмотреть опросник в поисках «действительно ужасного».

– Они предполагают, что мы будем тренироваться – обниматься, держаться за руки, чтобы уметь держаться неформально.

С раздражением закатив глаза, я закрыл папку и швырнул ее на стол.

– Поверить не могу, что ты наделала в штаны от чего-то столь неожиданного вроде обнимашек и держания за руку.

– Дело не в этом, – Эддисон ткнула пальцем в папку. – Они хотят, чтобы мы... – ее передернуло.

– Что? Принесли в жертву девственницу? Ограбили банк?

– Поцеловались!

– И что тут такого?

Эддисон уставилась на меня так, словно я был мутантом.

– Я тебя не знаю.

– Ты знаешь обо мне больше, чем любая женщина, с которой я целовался.

– В отличие от тебя, я более тщательно подхожу к выбору тех, кого целую.

– Зачем? Это всего лишь две пары трущихся друг о друга губ, – я подвигал языком по губам. – И больше ничего.

– Пощади меня.

– Я так и сделал, на этот раз, – подмигнул я.

– Слушай, понимаю, что твоему мозгу очень сложно воспринять что-то такое, но поцелуй – это очень интимное действие.

Скрестив на груди руки, я посмотрел на Эддисон, склонив набок голову.

– Говоря о действии, ты должна быть гораздо менее скована, учитывая, сколько еще предстоит впереди, и поцелуй я имею в виду в последнюю очередь.

Я с интересом наблюдал, как лицо Эддисон меняет цвет с вишневого на почти фиолетовый. Казалось, что в любой момент из ее ушей повалит пар.

Она ткнула пальцем мне в грудь.

– Давай-ка проясним одну вещь – что бы мне не пришлось сделать или не сделать, это не твоего ума дело.

– Вообще-то, моя дорогая невеста, это мое дело.

Когда я положил правую руку на ее плечо, ее верхняя губа дернулась от отвращения, поэтому я сдал назад.

– Слушай, ты не можешь спорить с фактами. Всем время от времени нужен хороший секс. Это неплохой способ снять стресс.

– Как ты можешь все сводить только к сексу? Мы всего-то говорили о поцелуях, а не о чем-то настолько экстремально физическом.

– Эй, я всего лишь сделал заключение на основании твоей реакции. Я не виноват, что ты малость фригидна.

С губ Эддисон сорвалось рычание, и на какое-то мгновение я подумал, что она может наброситься на меня как бешеная собака при виде крови. Но вместо этого, девушка швырнула папку на стол, а потом потопала к минибару. К моему удивлению, она сцапала бутылку Джека и колу. Пинком захлопнув дверцу холодильника и схватив один из стаканов с монограммой Джефферсона, Эддисон смешала себе коктейль. Развернувшись ко мне и не отрывая от меня взгляда, залпом опустошила стакан. Вытерла губы тыльной стороной ладони и с размаху опустила стакан на стол. Прикрыв глаза и содрогнувшись, она ждала, пока алкоголь подействует.

Несколько секунд спустя, девушка открыла глаза.

– Окей. Теперь, пожалуй, я снова могу с тобой разговаривать, не пытаясь придушить.

– Ну, попытка придушить будет означать, что тебе придется ко мне прикоснуться, а это как раз входит в нашу домашку.

Уголки ее губ слегка дернулись.

– Знаешь, думаю, я еще никогда не встречала никого вроде тебя, Баррет.

– Я приму это как оскорбление и комплимент.