— Моя… Моя бабочка… Навсегда… — отчего внутренности в животе у Гермионы кувыркнулись несколько раз, а ноги стали ватными.

Их уста снова слились в восхитительно долгом и глубоком поцелуе, после которого, всё ещё прижимая Гермиону к себе и уткнувшись носом в кудрявую макушку, Бракс сказал:

— Остался только один нерешённый вопрос…

Он мягко столкнул её с колен и поднялся. Вытащив из кармана лакированную шкатулку, спрятал в ней маховик времени из второго кармана и поставил на столик. Затем начал бормотать какое-то заклинание, одновременно выписывая палочкой замысловатые пассы. Как только Малфой закончил, шкатулка захлопнулась с резким металлическим щелчком.

Повернувшись к Гермионе, он взял её за руку и предупредил:

— А сейчас нам надо уходить. Пусть и в прошлом, но тебя ждёт твоё будущее.

Стоило им выйти из беседки, как деревянная конструкция начала истаивать, становясь всё прозрачней и прозрачней, пока, к удивлению Гермионы, не исчезла окончательно.

— Что ты натворил? — воскликнула она.

— Я всего лишь замкнул временные петли, дорогая. Теперь назад, в будущее, тебе уже не вернуться.

Рука об руку они медленно направились к усадьбе.

— А что скажут твои родители?

Абраксас хмыкнул.

— О, они точно переживут эту новость. Ты удивишься, но я — не единственный Малфой, питающий нежные чувства к магглорождённым. Оказалось, моя пра-пра-бабушка вышла замуж за одного из них. И самое интересное: её отец согласился на тот брак. Ты помнишь женщину на портрете в своей комнате? Это она, Люциана Уильямс, урожденная Малфой, дочь Брутуса Малфоя. Я долго беседовал с ней, и она объяснила мне некоторые важные моменты.

— Хм, как интересно…

— Увы, — продолжил Бракс, — любовная история Люцианы не имела счастливого конца. Она умерла при родах. Как и её ребёнок. Потому что оказалась невероятно упряма и глупа: она отказалась жить в усадьбе во время беременности. Роды начались преждевременно, и Тибальд II, наш семейный целитель, не успел прибыть вовремя. Брутус так и не смог простить зятю, что тот не сумел спасти его любимую дочь. Скорей всего, вся эта нездоровая ненависть к магглорождённым именно тогда и пустила корни.

Прерывисто вздохнув, Гермиона громко шмыгнула носом.

— Какая печальная история…

Некоторое время они шли в молчании. Мисс Грейнджер размышляла о том, насколько кардинально поменялась её жизнь. Перемены оказались более чем необычны, но Гермиона была солидарна с известной житейской мудростью: что ни делается, всё — к лучшему.

Прервав поток умиротворяющих мыслей, сильная рука Абраксаса спустилась с тонкой талии ниже и слегка сжала её попку. Собственнически притиснув Гермиону к себе, он шепнул в порозовевшее ушко:

— Как думаешь, может, стоит попробовать наладить эксклюзивное производство этих твоих «трусиков из будущего»? Мне кажется, они принесут миллионы в семейные хранилища Малфоев. Представь: мы совершаем революцию в создании нижнего белья для прекрасных ведьм. Хм-м?

Гермиона хихикнула и поцеловала его в уголок губ, игриво протянув:

— Ну, не знаю, не знаю… Определённо могу сказать только одно: сейчас на мне вообще нет никаких трусиков…

Бракс заинтересованно хмыкнул:

— Шалунья, — и, подхватив коварную ведьму на руки, что было сил рванул к усадьбе.

Малфой и его бабочка.

Абраксас категорически не хотел открывать глаза: сегодня наступил его очередной день рождения, вот только счастья это событие как-то не добавляло.

«Мне пятьдесят. Пятьдесят!!!»

Он сам не мог поверить в столь фундаментальную дату. Поэтому расстроенный лежал в кровати и дулся на весь свет. Нет, конечно, на самом деле он вовсе и не дулся: не пристало важному и надменному лорду Малфою выпячивать нижнюю губу, словно капризному ребёнку. Он всего лишь сосредоточенно, скажем так, перебирал основные события его жизни. Те, которые ни за что не хотел забывать…

Абраксас Малфой женился на Гермионе Грейнджер в августе тысяча девятьсот двадцать шестого года. Закрытая церемония состоялась в вишнёвом саду их поместья. Как он и предсказывал, родители смогли примириться с произошедшим и даже одарили молодых своим благословением. В конце концов, Бракс был их единственным сыном.

Первого января тысяча девятьсот двадцать седьмого года Гермиона сумела по-настоящему напугать его, без предупреждения исчезнув на всё утро. Он уже начал паниковать, когда жена наконец вернулась с крошечным младенцем на руках. Ничего не объясняя, она просто заявила, что ребёнок этот — сирота, зовут его Том, и он станет замечательным братом их маленькой дочке. Вот так Абраксас Малфой узнал, что они ждут ребенка.

Малышка родилась через полгода, десятого июня. Они назвали ее Гвендолин. Первая девочка, рождённая в семье Малфой за прошедшие триста лет — она оказалась настоящим чудом во всех смыслах. Как и предсказывала Гермиона, Том и Гвен были очень близки, особенно во время учёбы в Хогвартсе. В качестве старшего брата Том всячески опекал сестру, оградив заботой и защищая от любых возможных посягательств каждый её шаг. Впрочем, одному из его друзей, Рафаэлю Лестрейнджу, удалось преодолеть все выставленные заслоны и найти лазейку к сердцу Гвендолин. Она вышла за него замуж сразу после окончания школы, и растроганный Абраксас не скрывал слёз, когда вёл любимую дочь к алтарю.

Том влюбился чуть позже, когда ему исполнилось двадцать пять. Избранницей его оказалась зеленоглазая рыжеволосая магглорождённая ведьма, и женился он на ней всего лишь после двухнедельного ухаживания.

***

В пятидесятый день рождения, двадцать второго января одна тысяча девятьсот пятьдесят четвёртого года, у Малфоя было уже шесть внуков. Год назад Тома избрали Министром магии, и Абраксас безумно гордился своим гениальным мальчиком. Гвендолин стала прекрасным преподавателем зелий и на сегодняшний день получила известность как автор более чем двадцати запатентованных рецептов. Судя по всему, любовь к зельям передалась ей в наследство от отца.

Гермиона, его маленькая бабочка, более двадцати лет работала в Министерстве в качестве невыразимца. И он любил её сейчас так же сильно и страстно, как двадцать восемь лет назад. Эта женщина была ему нужна как воздух. Она стала его персональным счастьем, всем тем, без чего он не мыслил собственную жизнь.

***

— Доброе утро…

Дразнящий шёпот прервал поток мыслей и воспоминаний Малфоя. Он почувствовал, как с него стягивают подбитое шёлком одеяло, подставляя обнажённую кожу утренней свежести, как тихонько прогибается матрас, и его плеча невесомой бабочкой касается нежный поцелуй, а восхитительно мягкое, тёплое тело опускается на него сверху. Открыв глаза, он залюбовался самым эротичным зрелищем в жизни: великолепная, абсолютно обнажённая жена с неукротимой гривой обрамлявших лицо кудрей оседлала его бедра и смотрела на него с шаловливой предвкушающей улыбкой. Налитые упругие полушария провокационно потёрлись затвердевшими сосками о стремительно розовеющую кожу Абраксаса, пока нежные губы осыпали его грудь лёгкими поцелуями, и Гермиона томно мурлыкнула ему на ухо:

— С Днем Рождения, милорд.

Ловкие пальчики обхватили заинтересованно приподнявшийся член и быстро привели его в состояние крайнего возбуждения. Нетерпеливо рыкнув, Бракс одним плавным и мощным движением перевернулся, навалившись на жену, и, оказавшись между её роскошных бёдер, протянул, чуть задыхаясь от вожделения:

— Доброе утро, миледи. Могу я насладиться подарком?

Обхватив его лицо ладонями, Гермиона нетерпеливо простонала:

— Да! И как можно быстрей!.. Пожалуйста!..

Абраксас зарычал и с сокрушающей мощью вонзился глубоко внутрь шелковистой розовой плоти…

***

Спустя положенные девять месяцев родился Люциус Малфой…