— Я не вернусь, я хочу жить с миссис Ричарде, — запротестовал Роберт, все еще крепко прижимаясь к ней, и добавил умоляюще: — Не позволяйте ему меня забрать. Я его ненавижу.

— О! Бога ради! Хорошо, хорошо, пойдемте с нами, — согласился наконец отец.

Некоторые люди совершенно лишены чувства благодарности, подумала Сара, когда он резко повернулся, видимо ожидая, что она последует за ним, но, к ее удивлению, вдруг остановился, приподнял ветви дерева, чтобы она могла пройти, а затем, подняв ее рюкзак, уже более спокойным тоном сказал Роберту:

— У тебя есть ноги, Роберт, ты слишком тяжел, чтобы…

— …Сара, Сара Майерс, — машинально продолжила Сара.

— …чтобы мисс Майерс несла тебя до самого дома.

— Не хочу идти! — настаивал Роберт, при этом он упрямо выпятил нижнюю губу, когда повернул голову и взглянул на отца.

Грудь Сары была влажной от его слез, и волна нежности и сочувствия поднялась в ней, она постаралась мысленно заставить рассерженного родителя хотя бы пожалеть ребенка.

— Ну ладно, если ты не хочешь идти, я тебя понесу.

У Сары сжалось сердце, когда она увидела, с каким страхом мальчик отшатнулся от отца.

— Может быть, ты покажешь мне, куда идти, Роберт? — предложила она, опустив его на землю, и, встав между ним и отцом, взяла его за руку.

Это не укрылось от отца мальчика, на губах у него мелькнула презрительная усмешка.

— Маленькая мама, не правда ли? — произнес он вызывающе. — Что в вас, женщинах, есть такого… что толкает вас на совершенно нелогичные поступки, как только дело касается детей? Разве вы не понимаете, что он…

— Что он что, мистер… — сердито прервала его Сара, принимая вызов.

Он хмуро взглянул на нее, удивившись ее внезапной агрессивности, а также тому, что ей захотелось узнать его имя.

— Грей, Грей Филипс, — представился он сухо, — а вам бы следовало заметить, что Роберт намеренно приводит себя в такое состояние — почти истерики.

Тихо, чтобы Роберт не услыхал, Сара возразила так же сухо:

— Нет, я вижу перед собой мальчика, который потерял всех, кого он любил, и который был, по-видимому, оставлен на попечение женщины, не любящей его и не заботящейся о нем… мальчика, у которого не осталось никого, к кому он мог бы обратиться за помощью, кроме экономки его покойной матери.

Сара чувствовала, что слишком разволновалась, но ничего не могла с собой поделать. В этом нетерпеливом, насмешливом человеке было нечто, вынуждавшее ее объяснять ему, что чувствует его ребенок.

— Я вижу, что вы, оказывается, мало знаете детей, мистер Филипс.

Сара затаила дыхание, когда он посмотрел с подчеркнутым вниманием на ее левую руку и тихо спросил:

— А вы знаете? У вас что, есть собственные дети?

Сара с огорчением почувствовала, что лицо ее залилось краской, когда она была вынуждена признать:

— Нет, у меня нет детей.

— Тогда я бы предложил вам подождать до их появления и уже после этого раздавать доморощенные советы, — сказал он ядовито.

Уязвленная его насмешкой, Сара ответила с вызовом:

— Может быть, у меня и нет своих детей, но как профессионал…

— Профессионал? — резко переспросил Грей Филипс, нахмурившись. — Что вы имеете в виду? Кто вы на самом деле?

— Я учительница, — ответила Сара, подумав при этом, долго ли эти слова останутся правдой, а затем выбросила все сомнения и тревоги из головы, так как рука Роберта снова задрожала.

Кто бы ни был отец Роберта, она не поможет мальчику, если позволит вражде взять верх.

Он ненавидит своего отца — Роберт заявил это с детской откровенностью, но Сара заметила, как при этих словах во взгляде Грея промелькнуло страдание. Несмотря на сочувствие к Роберту, она была вынуждена признать: отец вправе настаивать на том, чтобы отвести мальчика домой. Помешать этому она не в состоянии, и единственное, что она могла бы сделать, — это пойти с ними и на месте разобраться, почему Роберт в таком отчаянии: из-за потери близких или из-за грубого обращения.

Странно: хотя Грей Филипс отнесся к ней с неприязнью, она не верила, что он плохо обращается с ребенком. Он был очень зол, но в его реакции на исчезновение сына не было ни малейших следов его собственной вины.

Сейчас он шел впереди, останавливаясь и отводя в стороны ветки куманики, которые мешали им, и все больше хмурился, видя, как Роберт льнет к Саре.

Деревня показалась через двадцать минут, но Грей не пошел в ту сторону, а свернул на узкую заросшую тропинку, которая привела их к солидным деревянным воротам в высокой кирпичной стене.

Грей открыл калитку и отступил в сторону, пропуская Сару и Роберта вперед. (Что это — привычка или боязнь, что Сара может убежать вместе с Робертом? Разве у нее есть шанс убежать от такого здорового и сильного мужчины?)

За стеной был заросший сад, куманика там росла еще гуще. За зарослями виднелись деревья, которые как бы охраняли зеленую лужайку и цветочные клумбы, а за ними возвышался дом из красного кирпича с массой окон в переплетениях рам.

Дом, как поняла Сара, был старинный, времен королевы Елизаветы, и очень большой, гораздо больше дома ее сестры. Грей, несомненно, был богат. Но счастья за деньги не купишь, и, даже восхищаясь его домом, Сара не позавидовала этому богатству. Какой прок в деньгах, когда собственный сын его боится, а жена бросила? Но когда-то она его, должно быть, любила, у них был сын.

Она вздрогнула, поняв, какое опасное направление приняли ее мысли. Исследовать так тщательно чью-либо личную жизнь, даже про себя, было ей совершенно несвойственно.

Роберт шел все медленнее, пока они пересекали лужайку. Он останавливался, еле передвигал ноги. Отец сердито посмотрел на них.

— Миссис Джекобс еще не ушла? — тихо спросил мальчик.

Сара затаила дыхание, молясь про себя, чтобы Грей услышал своего сына, уловил, как она, нотки страха, которые скрывались за этим вопросом.

Но он не показал этого.

— Нет, она ушла, — ответил он реже и, как бы не в силах больше сдерживаться, присел перед мальчиком и, положив руки ему на плечи, требовательно спросил: — Роберт, почему ты так поступил? Почему убежал? Ты должен был знать, как будет волноваться миссис Джекобс. Ведь ты знаешь, что тебе не разрешают локвдать сад… ты же знаешь.

Роберт все еще держался за Сару. Его опять охватила дрожь, слезы потекли по щекам, и он выкрикнул взволнованно:

— Мне здесь не нравится. Я хочу домой… я хочу к Нане… хочу к миссис Ричарде. Мне здесь не нравится.

Отец тотчас снял руки с его плеч. Он отвернулся, его лицо было в тени, голос прозвучал негромко и резко, когда он сказал:

— Роберт, твоя бабушка умерла, и ты это знаешь. — Он осекся, когда Сара невольно ахнула. — А что вы от меня хотите? Лжи? Делать вид, что ничего не случилось, что его мать, ее любовник и его бабушка все еще живы? Пошли, Роберт, иди в дом, и чтоб больше никаких побегов!

Он крепко взял Роберта за руку, но Роберт цеплялся за Сару, умоляя ее не оставлять его.

Отец, похоже, совсем не представлял себе, как обращаться с сыном, поняла Сара. Она пыталась успокоить Роберта, нежно убирая с мокрого лица волосы, и пообещала:

— Если ты будешь хорошо себя вести и пойдешь с отцом, я приду к тебе завтра, если захочешь.

— В этом нет никакой необходимости.

Их взглады скрестились.

— Об этом судить не вам, а Роберту.

— Я не хочу, чтобы вы уходили, останьтесь со мной, — залился слезами Роберт.

Опустившись перед ним на колени, Сара постаралась утешить его:

— Я не могу сейчас остаться, Роберт. Моя сестра, наверное, волнуется, куда я делась, но я обещаю: я приду к тебе завтра.

Произнося эти слова, она посмотрела с вызовом на Грея Филипса: пусть только попробует не позволить ей сделать это! А затем, прежде чем Грей смог что-либо ответить и стараясь не слышать умоляющих слов Роберта, она повернулась и поспешила к воротам.

Через полчаса, когда Сара подошла к дому сестры, она все еще испытывала какое-то смешанное чувство ужаса и недоверия. Она не могла поверить, что все это произошло на самом деле. Бедный малыш! Он был так расстроен, а его отец так далек от него, рассержен и нетерпелив, он абсолютно не представлял себе, как помочь своему сыну.