Взревев двигателем «Майбах», первое самоходное орудие качнуло коротким стволом и въехало на скрипнувший понтон. Великий Восточный поход начался!

«Гот мин унс!»

За первой самоходкой- вторая….и уже выстраивается очередь к переправе, как вдруг…

«Ш-ррр…Б-бах!»

«Внимание, воздух, воздух!» — засуетились зенитчики…но это были не русские авионы…

«Ш-ррр…Б-бах!» — великолепная фугасная свечка встала с другой стороны моста…Вторым выстрелом — сразу узкая вилка…

Хорошо стреляет Лукьянчиков, друг бывшего врага народа комкора Рокоссовского, и сам четыре года тому назад- бывший комбриг… (Ну, так аттестовали его за эту дружбу- переименовав из комбригов не в генерал-майоры, не в полковники, на худой конец, а сразу аж в капитаны…Только полгодика в тюрьме подержали — и все дела! Только дрожи теперь каждую ночь- приедут сегодня за тобой или нет?)

А полк- это дивизион 122-мм (гаубица старомодная, образца 1910\30 года — разработанная еще до империалистической войны французскими буржуями) и дивизион 152-мм, М-10…

Производства славной Мотовилихи…У последней гаубицы, кстати — снаряд 40 килограммов…

И супостат так славно выстроился- (мечта артиллериста!) — вдоль главной оси эллипса рассеивания…Так что хоть перелёт, хоть недолёт- а всё по цели!

И понеслось…»Гот мин унс!!!!»

Зря Модель на часы смотрел…плохая примета!

Фото: Полк, погибший прямо на месте дислокации…Разбитые гаубицы, мёртвые бойцы и командиры…Их достали пикировщики, вызванные взбешённым Моделем… Закон такой есть на войне- отстрелялся- немедленно меняй огневую позицию! Да как тут сменишь…Поэтому стреляли до последнего. «Умирай, где стоишь!» — говорил в фильме Александр Невский. Умирали, где стояли.

А КНП засекли немцы со смешного биплана — «Хеншель-126», который в каждом немецком корпусе для разведки и связи имелся. Кстати, с того самого, который колонну беженцев утром расстрелял.

Не успели наши разведчики окоп на КНП оборудовать-времени не было.

На КНП — у разбитой буссоли — Лукьянчиков….на его мёртвом лице — улыбка. Улыбка человека, который ничего больше не боится…

Это ничего- это просто «Интернационал«…Исполняется по Всесоюзному радио в 6 часов утра…

По улицам города носится опавшая листва, пожелтевшая и съёжившаяся от пламени пожаров…Под ногами скрипит битое стекло, где-то завывает сирена «Неотложки«…Десять минут тому назад закончился второй авиа-налёт на город — несколько «зетстроеров»- Мессершмидтов -110 атаковали опустевший ШтАрм-4…Ну и жилым домам досталось…

Сейчас жители города высыпали на улицы и столпились у чёрных раструбов репродукторов…

Закончился партийный гимн, и наконец говорит Москва:»

Здравствуйте, товарищи! Начинаем утреннюю гимнастику!

Поставить ноги на ширине плеч, подниматься на носки и поднимать руки через стороны вверх и опускать вниз с вдохами и выдохами раз, два, раз, два

а теперь ноги на ширине плеч, совершать вращательные движения головой, наклонять ее вправо и влево, вперед и назад, к плечам раз-два, раз-два;»

Потрясённые люди молча расходятся…

Ведро звякнуло о жестяную воронку, и в самолётный бак полился бензин….

Сильно завоняло.

Комполка Васильев задумчиво посмотрел на эту патриархальную картину и обратился к своему куму — старшине Галагану: «Слушай, Толя, и что- так вот и всё время у вас заправлялись?»

Галаган: «А шо?! Скольки тех заправок было…для корпусной эскадрильи…Да и лётали они- ну в Минск за шёлковыми чулками для командармовой жёнки, ну на охоту в Пущу…В общем, не часто…Да, вроде был у нас бензозаправщик…так его сменяли на легковушку «паккард» у кобринского зававтохозяйства…а «паккард» тот списали да и отдали…кому-то…»

Васильев: «Какая трогательная история…а бомбы есть?»

Галаган: «Да есть трохи…АО-10, АО-25…а так — всё больше цементные…»

Васильев: «Будем вешать хоть и цементные…гвоздей туда ещё понапихаем…гвозди хоть есть?»

Галаган: «Та есть трохи…»

К стоянке самолётов, где возились приехавшие с инженером полка и потому уцелевшие техники (кто еще уцелел- было не понятно, улетевший на разведку в Высокое на УТ-2 замполит так и не вернулся) подъехала штабная «эмка»-генеральская, полноприводная, с высоким клиренсом, новенькая, сияющая…

Из машины, сопя, вылез начальник политотдела дивизии…

Васильев одёрнул реглан, поправил пилотку — звёздочка точно над переносицей: «Товарищ диввоенкомиссар, 74 ШАП…»

«Почему утратили?!!!»

«Товарищ диввоенкомиссар, третья эскадрилья взлетала непосредственно под обстрелом…»

«Молчать!! Я тебя спрашиваю, почему утратили портреты Вождей?!! Может быть, сейчас враг над ними глумится?!! Молчать!! Я тебя разжалую, я тебя в порошок сотру, я…»

Что ещё бы сделал грозный диввоенкомиссар с Васильевым, осталось тайной- ибо…мелькнула крылатая тень…»Воздух! Воздух!!»

И диввоенкомиссар, на ходу запрыгнув в рванувшую с места «эмку», скрылся в клубах пыли…

Ут-2 попрыгал по щебню ВПП и заглушил мотор…Замполит вылез на плоскость и сорвал с головы шлем…»Ну командир, мы тебе должны по жизни…Там- КАША…Так что пополнения из Высокого — не ждите, ребята…»

Васильев сплюнул себе под ноги: «Толик, что ты там про гвозди говорил?»

«Айн-цвай, форвертс! Айн-цвай, форверст!»

Полугусеничный тягач с названием, состоящим из одних согласных, на тросах пытается вытащить из Буга утонувший понтон… Получается довольно плохо- гусеницы буксуют, а передние колёса по ступицу зарылись в грязь…»Паркетный джип», что с него возьмёшь…

Это вы еще дорог Смоленщины в октябрьскую распутицу не видели…

Окружающий пейзаж за последний час как-то неуловимо преобразился…

Сама дорога и её обочины напоминают лунный пейзаж. Из кратеров воняет сгоревшим толом и ещё чем-то очень гадким…Кроме того, вся дорога, сколько хватает взгляд, усеяна остовами сгоревших машин — тут и бронетранспортёры, и «Оппель-Блитц»-ы, и «Дешимаг»-и…Особенно забавно выглядит «штурмгещютц», лежащая кверху гусеницами…

Невдалеке экскаватор на базе «Бюссинг-Нага» роет могилу…Могила получается широкой и просторной…Рядышком пастор в военной форме отпевает длинный ряд накрытых шинелями фигур…Хороший такой ряд…Просто приятно посмотреть.

Эсесовец рядышком с пастором нервно покуривает в сторонку…А чего ты ожидал, партайгеноссе? Здесь всё по-взрослому. Это тебе не цыган геноцидить.

Модель нервно смотрит на свои швейцарские часы: «Это неслыханно! По графику мы уже должны быть на шоссе Кобрин-Брест!»(Голос за кадром. Ну, это он погорячился…15 километров до шоссе на Кобрин В РЕАЛЬНОСТИ Модель преодолел за 15 часов. Тут ему не Франция, по-любому…)

И вообще- смотреть на часы- плохая примета.

«По сообщениям лётчиков из флотской эскадрильи, противник наводит переправу южнее Бреста в районе Коденя. Хотя я бы не стал доверять им, но это сообщение подтверждают наши истребители из 123 ИАП. Поэтому приказываю — вылетев всем полком, уничтожить вражескую переправу — любой ценой. Эскорта у вас не будет, предупреждаю, истребители непрерывно отражают налёты неприятельской авиации, прикрывая на марше войска 4-ой армии.

(Мгновенная чёрно-белая вставка. Девятки СБ, без истребителей- идут и идут к захваченным фашистам мостам… Их сбивают- один самолёт за другим, одно звено за другим, одну эскадрилью за другой- а они идут, идут и идут…Упорно. Бесстрашно. Безнадёжно.)