Дима пошел переодеваться. Польски вышел на балкон, с целью покурить, а я в полном молчании закончила нарезать салат. Поставила на стол.

Как раз вернулся Хаски, Александр не покинул балкона пока, не зашел его друг. Правильно. Так легче нам обоим не видеть друг друга.

В белой футболке обтягивающей и шортах, Дмитрий успел принять душ, волосы завивались после воды. Поспешно отняла любопытный взгляд, пока не застали за позорным процессом подглядывания.

- Готово! Чай там, - показала на стол, где готовились блюда. - Виски сам знаешь где.

Кто знает, что будут употреблять господа Аристократы. Решила уйти к себе в комнату, у мучителя есть на сегодня компания.

- Сядь, - вычислил, что собиралась сбежать, пришлось отодвинуть стул и примоститься.

Пульт лежал сбоку стола, взяла и, не спрашивая разрешения, включила. Хоть на что-то отвлечься.

Эти двое пока приступили к трапезе, я ограничилась соком. На ужинающих не смотрела, зато слышала непрерывное бубнение Польски:

- Что за травка? Какая-то хрень. Это не для мужика. Это для животинки какой-то. Сено бы еще предложила, - я молчала. Собственно, мне все равно будет есть или нет, предпочту, чтобы скрючился с голоду.

- Я это есть не буду. Ананина, слышала, что мужику мясо надо? - проигнорировала вопрос, пытаясь прислушаться к новостям, а Хаски ел эту травку. Отвлеклась по возможности на новости. Что в мире творилось?

Новости закончились, и я вперилась глазами безотрывно в экран. Реклама купальников известного бренда и там на белоснежных камнях посреди моря валялась в солнцезащитных очках моя родная Саша. Все тело загорелое, крупным планом виднелись капельки воды, покрывавшие кожу. Сестра изящно выгибалась, принимая солнечные ванны, лозунг рекламы на фоне, а я как дурочка едва рот не раскрыла. Очнулась, когда Польски воскликнул неожиданно бодро:

- Диман, Саша смотри!

- Очередное нижнее белье? - ответил Хаски как раз в этот момент поднял руку с бокалом сока, и я наблюдала как медленно по его запястью скользнула цепочка тоненькая, по венам, грубой коже. Руки мужчины, когда прикасались ко мне, были очень теплыми, почти огненными.

- Давно ее не было видно на камерах, - услышала замечание Польски и встряхнула головой, прогоняя мысли.

- Слушай, а почему ты ее бросил? - удивился не только Польски с бокалом в руке, но и Хаски, и я своему вопросу.

- Ты сейчас очень опасную тему подняла, - со смешком заметил Польски.

- Заткнись, - глухо пробурчал Хаски, вилкой возвратившись к поеданию пищи. Глядел на Польски, поэтому вероятно не ко мне относился грубый голос, а вот потом повернулся ко мне. - Откуда знаешь?

Думала уже ничего не спросит, но оказывается вопрос не проигнорировал.

- Что знаю? Что ты с ней зажигал? - улыбка никак не пропадала с лица. Дразнить мужчину было интересно. - У меня свои источники...

Хаски не торопился отвечать, рассматривал тарелку.

- У него табу на Вильмонт, - ладонью прикрыв половину лица, шепотом будто на ухо рассказал великую тайну Польски.

- Заткнись, а? - повторил более грозно Дмитрий, а я с улыбкой за ним наблюдала со стороны.

- Что за табу? - любопытство дело тонкое, в конце концов, здесь одна из представительниц этой породы. Мой кошмар не отвечал, вяло скреб вилкой по фарфору, зато Польски, как говорливая бабушка, понизил голос почти до шепота и выпалил:

- Он и Сашку-то трахнул, чтобы всем доказать, какой крутой и нет у Хаски больной любви к Вильмонт... - на последнем слове, Санек подскочил со скрипом стула по полу. Хаски повторил одновременно маневр, как два дурачка распетушились, не думала, что увижу мучителя шаловливым ребенком, которого дразнили, а он настолько ярко воспринимал подколы.

- Да ладно... -не удержалась от смеха, невольно спрятала глаза на столе и не могла перестать хихикать. - Ты заморачиваешься из-за этих слухов?

Забыла, что не надо смотреть на мужчину, встретилась с ним взглядом, снизу вверх попала в плен его ярких, приковывающих глаз. А он протянул ладонь, а мне оставалось проглотить смешки и подать руку, на что мужские пальцы быстро выдернули из-за стола и направили прочь из кухни.

- Эй! Эй! Что за наглеж? - донеслось до нас. Хаски вел за руку в направлении известном ему одному. - Я за это буду требовать стрип-бар, сегодня причем!

Расслышала, с испуганным сердцем на пару следила за массивной спиной спереди. Опять. Опять. Насилие.

Завел нас в его комнату, обернулся, держа меня за руку и привлекая к себе.

- Давай по-быстрому, пока Польски не разорался, - прошептал мне в губы, сминая их сжимая, владея. Провел по моему телу рукой, по бедрам, нежно, да не спорю, но это насилие. Против моего желания.

Я не двигалась, а на голове почувствовала ладонь. Вниз, вниз медленно давил вниз, давая понять, что нужно от меня, больше ничего.

Присела на колени. Свет включен, за окном темно и при желании можно разглядеть силуэты. Тебе всегда надо видеть меня, мое лицо, отчаяние.

Хаски настойчиво держал мою голову, не давал повернуться или дернуться назад. Легко спустил шорты, склонил мою голову к своему напрягшемуся члену. Мои губы к нему впритык.

Молча открыла рот и языком поигралась с головкой. Смотрела как ты подрагивал от моих действий. Это не я. Это все Ананина.

Провела языком по всей длине, взяла твердо в руку, но мягко погладила, а Хаски удовлетворенно расслабился, убрал руки от моей головы, но придерживал возле шеи за лицо.

И смотрел за моим движениями с высока.

Очень быстро довольный кончил, причем на открытую грудь, а я быстро подскочила и бегом в ванную комнату.

Когда вернулась, пряча глаза от мужчины, моего мнения как бы не спрашивали, вновь взяли в плен объятие.

- Умница! - поцеловал как будто поощрял за действия, на что хотелось воткнуть раскаленный прут в сердце мужчины, за унижения, за пренебрежение моим мнением.

Сердце исколото вдоль и поперек, больше нет живого места. Но с каждым болезненным словом, с каждым действием с удивлением осознавала, что там был живой кусочек органа. Не умерший, хрипящий в предсмертных муках. И он причинял боль раненный.

Вернулись в кухню. И каждому из нас понятно, по довольному и крепко меня держащему за руку Хаски, и по моему в миг осунувшемуся телу, что сейчас было.

Процесс порабощения отчаянием не научилась контролировать. Он затапливал с головой в подобные моменты сильнее всего.

- Вообще не вежливо. Я может тоже секса хочу? - нет. Польски не злился, скорее прикалывался. - Ананина, побалуешь? - прокомментировал Польски. Рука Хаски сжала мою ладонь, но ответа не последовало.

А я и вовсе пожелала, чтобы крыша дома рухнула на голову и убила на смерть. Раздробила кости. И это не гипербола.

А я медленно высвободила плененную конечность, боясь сорваться. Чувствовала кровь от раненного органа поднималась, заполняла тело и бултыхалось.

- Да. Забыл сказать. Ананина, у нас выход в свет. Трехдневное плавание в открытом море в честь Нового Года, - не удержалась, изредка я все-таки заглядывала мужчине в глаза.

Развернулась, уже была готова покинуть пределы комнаты перед его фразой, а теперь громко озвучила:

- У нас? - спросила, ткнув на себя пальцем.

- У вас? - одновременно поинтересовался Польски. - Шутишь? Твоя маман в обморок упадет? А как же Кристина?

- Привыкнет, - отмахнулся Хаски, а я смотрела не переставая. - Устал от любопытства. Пытаются в гости наведаться, чтобы полюбоваться на моё чудо, - сказал главный ночной кошмар.

- Приду через пару часов, - сообщил перед тем, как я покинула комнату и с трудом расслышала в спину.

Вознамерился вывести в свет? Это намек на более долгое пребывание здесь, чем я рассчитывала. Если познакомлюсь с высшей Аристократией Страдовцев... Как? Как потом жить в облике Вильмонт, если это когда-нибудь произойдет.

Понимал ли Хаски, что причинял боль, скорее всего нет. Потому что для него я Бастард. Глупое животное без права голоса.