- Что за условие? - поинтересовался.

А я собралась с мыслями и громко озвучила, как приговор в зале суда, даже если это глупость, для меня - нет:

- Ни одна из сторон не вправе требовать исполнения назовем так « супружеского долга» до свадьбы. При нарушении этого условия соглашение автоматически расторгается!

Ни один мускул не дернулся у Хаски, пока изучал меня -новое вещество. Хотя уже старое и он должен был понять, что во мне не только наивность сочетается. К цели господин идет напролом и его неплохо успела понять и изучить. Даже если основная причина концерта — желание вытравить третьего, мешающего нашим семья, то от побочного возможного «удовольствия» не станет отказываться.

И что ему помешает вести себя также нагло, как и прежде. Что помешает мужчине взять свою невесту? Мое нежелание? Разве Хаски это когда-то останавливало?

- А с чего решила, что мне это интересно? - теперь смеялась я над его попыткой.

- Раз тебе не важно, то никаких проблем, правда? Папа, позови юриста? - обратилась к своему предателю-отцу.

Хаски молчал, держа руки перед лицом, а я мысленно праздновала победу. Желай меня, дорогой, желай! У нас на каждом шагу натыканы камеры. Весь город под наблюдением. Редко, где отсутствуют. У меня в доме и у него в пианино камеры. Сорвешься — автоматически расторгается договор и будешь виноват ты, а не я. Я условия все выполнила, совесть чиста.

За всю мою боль и унижения ответишь, Хаски! Отец с подозрением уставился на меня, потом на Сергея, потом на Дмитрия. Этот круг он не прерывал, искал ответа на наших лицах. Хаски обдумывал некоторое время, потирая подбородок длинными пальцами, едва заметно кивнул отцу. Папа подтянул руку с часами к лицу и, набрав комбинацию цифр или букв, наконец, воззрился на меня.

Я довольно развалилась на стуле, постукивая пальцами по столу.

Моя победа, Хаски! Больше не дам вытирать об себя ноги.

Пока ждали, отец внезапно привлек внимание неуверенным тоном:

- Аня, как бы тебе сказать. Конечно, никто до свадьбы не требует исполнения супружеского долга, но … это не совсем правильно, - как бы корректнее начал отец. - Вы на время зависите друг от друга.

Ты за кого отец? Я перестала улыбаться и удивленно обратилась взглядом к родителю. Я правильно услышала. Он за то, чтобы я с Хаски «жила» в прямом смысле? В смысле спала?

Но расслышала голос напротив себя. Больше не было хрипотцы в голосе, как возле щдвери, теперь был холод и безразличие:

- Раз у тебя свои условия, будет честно, если и мои условия обговорим. Я также, как и ты, в невыгодной ситуации. Согласись? - самоуверенность лишь на минуту покинула его, теперь он опять взирал с превосходством на пару. - У меня отобрали невесту, выдали другую. К тому же, предыдущая полностью устраивала, - я закатила глаза на этот фарс.

Уставилась на стол невидимым взглядом. Именно поэтому он Ананину заставлял жить и спать с ним, потому что Кристина во всем устраивала. Так и было.

- Предлагаю переехать ко мне жить. Представляете сколько шумихи наделаем?

- А? Посмотрела на будущего жениха.

- В смысле?- его хитрые глазки чуть торжествующе загорелись. Узнала лукавый огонек, с виду вроде и серьезный, но это с виду. И в интонации голоса распознала удовлетворение.

- А чего бояться рядом со мной, если я не вправе требовать исполнения супружеского долга? - процитировал мои слова. - Наделаем больше шумихи переездом.

Сжала ручку в ладони, будь моя воля воткнула бы Хаски в сердце стержень. И поковырялась бы пару десятков раз в его зачерствевшем, но бьющемся органе. Что-нибудь способно причинить ему боль?

Минут через десять принесли новый договор. Я изучила очень тщательно под недовольные и усталые вздохи мужчин. Я может себе смертный договор подписываю, а они торопят.

Информация на одном листе и особенно не придерешься. Наши данные... в течение четырех месяцев женимся... в случае расторжения никто не претендует на штрафные организации и даже мое смешное условие появилось.

Собственно, выхода нет. Подняла осторожно ручку, будто она намазана отравой. Обернулась к отцу, разглядывая хорошо знакомые, любимые черты человека, который дал жить, который не отдал в интернат, не дал загубить мою жизнь в самом начале.

Я всегда считала себя обязанной отцу и из-за этого, не мешкая доверяла, жизнь ему в руки. Он знал всегда, как лучше. Знал, что надо въезжать в столб. Знал, когда надо не дышать. Когда убегать или когда не двигаться.

Прежде чем подписала сказала всего несколько слов отцу напоследок:

- Я в последний раз исполняю твой приказ.

Не смотрела на отца. Когда чернила стали проявляться на бумаге, чувствовала как эта чернота заполняла сердце, медленно наполняло его до краев.

Он выбрал, что важнее ему. Благополучие собственного бизнеса, а не мое личное благо. Я подписала эту бумажку для того, чтобы помочь отцу найти третьего мешающего игрока. Я не всевышняя сила, чтобы пытаться помочь и каждому, хочу чтобы моим родным и друзьям было хорошо, на остальных плевать.

И мы подписали. Очень понадеялась, что не подписала себе смертный приговор.

Оба Сергея первые покинули кабинет, а Хаски не спешил покидать стул.

Оппонент изучал второго. Дмитрий скрестил руки на груди недовольно, а я повторила его позу и не скрывала легкой улыбки.

Как я раньше прятала улыбки, теперь не буду. Любуйся, наследничек.

- Мы... так... не договаривались, - тихо заявил мистер недовольный.

Ощущение, что у него из-под носа умыкнули конфетку. Похоже, я угадала его намерения, сдерживаться бы не стал.

- Надо было подробнее разобрать пункты договора, как в прошлый раз! - встала я со стула, намеренно провела ладонями по бокам, по бедрам, обозначивая контуры тела, которые он отныне не получит. - В прошлый раз было явно оговорено, что ты получаешь за сохранность Бастардов. А в этот раз сплоховал, - ладонями оперлась о стол, демонстрируя другую часть тела, что он тоже отныне не коснется. - Теперь ты получил невесту! - а потом жестко сквозь зубы процедила. - А трахать найдешь себе такую, как Ананина.

Встала в полный рост, демонстрируя себя - его невесту. Хотел невесту — получай. Только этого ли ты хотел? Вряд ли. Тебе нужен секс, похотливая скотина. Я для этого всегда и нужна была.

Хаски молча поднялся со стула, обошел стол и приблизился ко мне, как в атаку шел.

Расхотелось улыбаться, как у него получается ловко заткнуть? Машинально подняла глаза на уровень его белоснежной сорочки, на кадык, на губы.

- У меня всегда козырные карты в рукаве, моя прелестная невеста! - комплимент из его уст ошарашил. Это я не зря мучилась пол дня? Не о том подумала, дура! Какие козырные карты?

- Захочу и расторгну в любой момент, - пальцем указала на пиджак.

- Конечно, - Хаски опять улыбался. - Захочешь и пойдешь к юристу... составите договор - отказ и подпишешь...все дела. Так и есть.

Его глаза были опять довольные, как и до условия озвученного мной. Встал рядом, плечо к плечу. Ну или правильнее сказать мое плечо - его локоть.

Поднял левую руку ладонью вверх с предложением взять. Я с подозрением посмотрела на мужчину перед собой, а он озвучил:

- Играй по увереннее. Чем мы сильнее уверим людей в своей любви, тем быстрее можем оказаться на свободе...

Опа!? - Будь я страусом, непременно спрятала бы испуганную морду в песке.

- Правильно расслышала. Сделай так, чтобы я поверил в твою искреннюю любовь. И тогда можешь оказаться на свободе гораздо раньше. Сто двадцать дней. Отсчет пошел.

Я подняла правую руку и опустила в ладонь Хаски. Наши сцепленные руки. Знакомо, как раньше. Руки у Дмитрия большие и теплые и куда-то ведут, направляют. Как мотылек, освещают небольшую темноту и неуверенность перед лицом.

Руку-то отдала ему.

- Но сердце не дам, - сказала ему.

Судя по улыбке и ответу, который озвучил, когда открыл дверь, Хаски научился понимать мой юмор:

- Посмотрим...

Приговор за приговором.