Лёня помогал Фене таскать солому под навес. Солома была лёгкая, сухая и вся блестела на солнце. Она щекотала шею, царапала руки. Но зато постель для уток получилась пышная, мягкая. И уж конечно, утки скажут Лёне спасибо. Они очень не любят спать на сырой подстилке. Они заболеть могут, если подстилка будет сырая и грязная. И даже умереть от этого могут. Вот какие они нежные!

Под навесом стало светло от жёлтой соломы, будто в этой соломе запуталось солнце. И прежде чем пришли отдыхать утки, Лёня сам повалялся и покувыркался на их постели.

В это время на птичник прибежала Аринка, бригадирова дочка.

– Меня отец прислал, – сказала она Фене. – Он спрашивает: как ты здесь одна справляешься? И не нужна ли тебе помощь?

Феня засмеялась.

– Нет, Аринка, – ответила Феня, – мне помощь не нужна, потому что у меня уже есть помощник.

– Кто помощник?

– Я помощник! – закричал Лёня.

– Вот так помощник – весь-то в соломе! – сказала Аринка. – И в волосах солома!

– Ну и что же? – ответил Лёня. – Я уткам постель стелил.

Аринка оглянулась.

По всему берегу – утки, в воде на озере – полно солнца. Весело.

– А давай я тебе, Феня, тоже помогать буду, – попросила Аринка. – Я буду с тобой уток кормить.

– Пожалуйста, – сказала Феня, – очень рада буду. Позову, когда понадобишься, а пока поиграйте.

– А как нам играть? – спросила Аринка.

– Я не буду играть, – сказал Лёня. – Я не маленький. Если хочешь, полетим в космос.

– Куда-куда?

– В космос. На ракете. Неужели в первый раз слышишь?

– А где ракета?

Лёня оглянулся. Возле кормушки стояла белая бадейка. В этой бадейке Феня разносила уткам еду. Но утки любят, чтобы посуда была чистая, и Феня только что вымыла её и поставила на солнышко просохнуть.

Лёня схватил бадейку, надел себе на голову:

– Вот и шлем. А ракета – будто бы есть.

– А мне? – спросила Аринка.

– И у тебя ракета будто бы.

– А шлем? Тоже будто бы?

– Конечно. Приготовиться! Даю старт!

Лёня махнул рукой, дал старт, и вдруг они оба с Аринкой взлетели под самые облака. Ох и раздолье же! Ох и веселье же тут началось! Лёня и Аринка летели в своих ракетах, а вокруг них крутились вихри, пухом разлетались облака.

– Внимание! Внимание! – Лёня давал позывные. – Я – Орёл, я – Орёл! Синица, ты меня слышишь?

– Я – Синица! Я – Синица! – из неизвестной дали отвечала Аринка. – Я тебя слышу!

– Синица, ты землю видишь?

– Нет, не вижу! Кругом облака!

– А я вижу. Земля – голубой шар! Синица, лети выше!

– Лечу выше! Я тоже вижу: земля – голубой шар!

– Синица, а у тебя невесомость есть?

– Какая невесомость?

– Ну, когда ничего не весишь! Вниз головой ходить можешь?

– Нет.

– Тогда поднимайся выше!

– Поднимаюсь!

– Облака внизу?

– Внизу!

– Синица! Я – Орёл! Давай спустимся на облачко, отдохнём!

– Ой, давай отдохнём, Орёл!

Лёня и Аринка опустились на облако и сразу утонули в нём по колено.

– Из чего это облако, из ваты, что ли? – спросила Аринка.

– Из утиного пуха, – ответил Лёня. – Эх, и мягко!

Они сидели на белом облачке и плыли по небу, как по голубой воде. А солнце так и обливало их теплом и светом, и спрятаться от него некуда!

– Даю старт! – крикнул Лёня. – В космос!

И они снова понеслись.

А вихри так и крутились вокруг, и белые облака опять разлетались пухом.

– Во, чегой-то они! – сказал вдруг где-то рядом грубый голос. – Носятся как угорелые, а у этого ещё и бадья на голове!

И сразу Лёня и Аринка очутились на земле. На самой обыкновенной твёрдой земле, на тёмном, сыром песке. И вокруг не белые облака летели пухом, а летел пух с тополей, самый обыкновенный тополиный пух…

А у калитки стоял Корней, Аринкин брат. Он был очень умный и всегда всё знал.

– Мы были в космосе! – сказала Аринка.

– Вы носились по берегу и пугали уток, – сказал Корней, – а больше ничего не было.

– Ты же не видел! – закричал Лёня. – Ты же не знаешь!

– Ха-ха! – засмеялся Корней грубым смехом. – А ты что видел в своей бадейке?

Лёня поставил бадейку около кормушки. Ему сразу стало скучно. Так скучно, что хоть плачь. И почему это ему стало так скучно? Ведь Корней правду сказал. Какой же это шлем, если это просто белая бадейка!

Но подумал, нахмурился и сказал сам себе:

«А всё-таки у меня был шлем. Был!»

– Сейчас будем обедать, – сказала Феня, – а вы, ребята, пока бегите на озеро да вымойте руки хорошенько. И как это вас в космос с такими руками пускают!

Лёня посмотрел на свои руки. Да, правда грязные. И когда успели загрязниться? Может, когда по острову лазал? Может, когда солому стелил?

– У меня почище, – сказала Аринка. – Ну, всё равно, пошли на озеро!

– У меня чистые, – сказал Корней. – Я на озеро не пойду.

Лёня и Аринка подбежали к воде.

– Нет, тут нехорошо, – сказала Аринка, – здесь утки намутили.

– Да, мы намутили, – сказала одна крупная белая утка. – Мы теперь ныряем только около берега.

– Слышишь? – прошептал Лёня и поглядел на Аринку.

– А что?

– Что утка говорит?

– Утка?

– Да, я говорю, – продолжала утка. – Кто-то обещал нам поймать выдру…

– Да, слышу!.. – прошептала Аринка. – Как же это?

– А что ж такого? – ответил Лёня. – Они здесь постоянно разговаривают. – И, обратившись к утке, сказал: – Это я обещал. И поймаю. Как появится – так и поймаю.

– Она появилась, – прошипела утка, – она ловит рыбу. Съест одну, а поймает десять. А потом бросает их. И всё зря… зря… зря…

– Чего вы стоите тут? – крикнул Корней своим грубым голосом (его Феня тоже послала мыть руки). – Уток не видали?

– Тише! – рассердилась Аринка. – Ты не слышишь, что утка говорит?

– Ха-ха! Слышу, не глухой. «Кря-кря-кря!..» – вот что она говорит!

– Кря… кря… кря… – сказала утка и тихонько уплыла прочь.

Аринка и Лёня переглянулись.

– Пойдём дальше, – сказала Аринка, – здесь вода мутная!

– Подумаешь! – сказал Корней. – Вода как вода, – и стал умываться.

А Лёня и Аринка побежали дальше по берегу. Побежали туда, где кончалась проволочная загородка, где на жёлтом песке ни одной утки не было и вода светилась до самого дна и тихо покачивала на волне лучистое солнышко.

Лёня и Аринка вошли в тёплую воду. Они доставали со дна горсти зернистого песку и тёрли им ладони вместо щётки. Потом рвали на берегу круглые листья с байковой подкладочкой и тёрли ими руки вместо мочалки. А потом полоскали руки в прозрачной воде.

– Хватит, – сказал наконец Лёня.

– Хватит, – повторила Аринка.

– Она оглянулась – чем бы руки вытереть? И вдруг увидела на берегу рыбу:

– Смотри-ка! Рыба!

Рыба лежала неподвижно. Она была вся целая, только на спинке кто-то выгрыз мягкий кусочек.

– Выдра! – сказал Лёня. – Это она ловит и бросает, губит рыбу зря!.. Разбойник где-то близко!

– Так чего же ты не ловишь эту выдру? – сердито крикнула Аринка. – Ты же обещал! Смотри, вон ещё рыбина лежит!..

– А вон ещё… – сказал Лёня. – Ещё две…

– Какая противная, злая! – Аринка почти плакала. – Если бы хотела есть, так ела бы!.. А то ведь даже есть не хотела! А так, от жадности! Где же твой сторож?

– Где же мой сторож? – повторил Лёня и посмотрел на остров. – Что же он мне не свистит?

– Спит твой сторож, и всё! – сказала Аринка. – Спит и ничего не видит.

– Я не сплю, хи-хи! Я не сплю!.. – послышался ласковый голосок, и круглая мордочка с круглыми ушками высунулась из-под калинового куста.

– Ардыв! – обрадовался Лёня. – Ты здесь?

– Я случайно бежал мимо и услышал ваш разговор, – сказал Ардыв. – Хи-хи! Я не сплю. Никакой выдры нет.

– А рыба? – сказала Аринка.

– Хи-хи! Рыбу клевали вороны. Я сам видел. Зачем было рыбе выплывать на мелкое и греться на солнце? Вороны не зевают! Они даже уток заклевать могут. Молоденьких уточек. Фью-фью!.. Очень просто!