Если бы не авария, у меня был уже малыш трехмесячный, а то и старше, а то и двое. Улыбнулся, разглядывая малышку, ее темные волосики и забавные клубнички-резинки, держащие два хвостика на макушке.

- Ты не выглядишь больной. Знаю, отлыниваешь от работы! - Саша закинула ногу на ногу, обозначив длину нижних прекрасных конечностей, и элегантную черную юбку. - А мне сегодня в ночь на другой конец мира. Рекламировать трусы! - воздела она руки к потолку, словно моля о помощи. - С хвостиком очередным! Представляете! С розовым, длинным хвостиком на заднице!

Дружный смех от женщин нарушил покой, наверное, во всем больничном крыле на одиннадцатом этаже. А может и этажами ниже. Смеялись мы долго и заливисто, пока Саша в красках описывала сие творение гения — трусы с хвостом. Только малышка и Паша не могли понять причину нашего смеха.

- Вам смешно! - пыталась Саша претвориться грозной разозленной особой, но улыбка всегда напрашивалась на ее губы.

- А что это мы невозможно красивые? Макияж, украшения, сарафанчик по самое не балуйся!? - насмешливый голос брата очень раздразнил, как и всех присутствующих, которые стали переглядываться и с трудом сдерживались от едкого комментария. Не сдержались: то один, то другой смеялись.

Я их запоминала, когда-нибудь тоже подколю, когда они влюбятся. А пока что начинала медленно краснеть, сильнее и сильнее ощущала всполохи огня на щеках и лбу.

- Может кого-то ждем!? - добавил еще грамм сарказма Паша, и я не выдержала - вытащила подушку с целью убить брата. Прям во цвете лет убить его здесь при свидетелях.

Мимо!

Брат увернулся от подушки, подскочил и бросился вправо на небольшое пустое пространство. А на стене висел телевизор.

Меня позорно уличили в любви. Гады! Поднялась со всего размаху закинула подушку, Пашок со своими излюбленными улыбочками ловко пригнулся, и орудие мести скользнуло поверху над его головой. Прямо в телевизор, который сразу же покачнулся, опасно задребезжал.

Я приостановилась, пока дребезжание затихало, благо подушка мягкая, а крепление на стене оказалось прочным.

- Это ты виноват! - показала пальцем на брата.

- Естественно, - раскинул руки демонстративно тот. - Я помню, мужики во всем виноваты!

Подняла подушку, прогоняя легкое покраснение с щек. На столе забыла цветочки брата лежали, поэтому пошла их ставить в вазу.

Дверь повторно открылась или в третий раз за сегодня.

- Хе-хей! С выздоровлением неудачница! - расслышала. Санек вернул свое красноречие, но сегодня оно не раздражало, как в прежние времена, ведь оно не имело цели унизить, скорее поднять настроение. - Иди обнимать будем! - улыбаясь предложил Польски.

А чем Польски (чёрт) не шутит? Предлагал более теплые отношения, можно попробовать? К тому же, некая симпатия и благодарность заняла место прежней неприязни к парню. А Виталика, всегда уважала. Пришлось бросать цветочки Паши и позволять себя обнимать.

- Спасибо, Санек, - удалось выжать из себя. Наслышана кто вел основное расследование - Капрал разведывательной службы.

Виталик всучил очередной букет, позволив себя тоже поцеловать в щеку. Язык не поворачивался спросить, где Дима? Эти двое пришли, а его не было. Вместо этого пошла вновь ставить цветы в вазу, пока наливала воду из-под крана, наклонив немного сосуд, уловила движение сбоку. Саша вышла в коридор, может в дамскую комнату, не знаю зачем.

Ой! Я поспешила выключить воду, а то она переливалась за бортики вазы.

Где Дима!? Хотелось прокричать, но что-то настойчиво не давало это сделать? Стеснение?! Я и стеснение, где оно раньше было?

- Телефон!? - Алиса обратила внимание на себя, подняв мой беленький агрегат.

Взяла трубку и отошла к окну, с восемнадцатого этажа открывался вид на город Арзонт. Далеко-далеко виднелась корпорация Хаски, одно из самых высотных зданий. А внизу под окнами больницы виднелась парковка, я бегло осмотрела машины и дороги поблизости. Ретз сверкал с буквой Х на капоте, а хозяин его где?

- Привет, - ответила на телефонный звонок в это время. Волчица была радостная, судя по голосу и малость запыханная, будто бегала только что. - Куда спешишь?

- У вас... лифт сломался, пешком ковыляем, - выдохнула резко подружка. - Подохнуть мечтаем с девочками. Я прихватила с нами Колдуна и Беатриче...

- Здорово!- искренне удивилась услышанному.

Смотрела на ретс с высоты, только при виде его машины, сердце уже наизнос работало. Совершенно точно когда-нибудь оно от любви остановится, подумает-подумает и скажет:

«Я износилось, слишком часто билось рядом с Дмитрием Сергеевичем». И мою смерть занесут в какую-нибудь книгу, как самый нелепый случай.

Как вспомню его лицо вблизи... когда наклонялся ко мне, так и хотелось ущипнуть его милую моську, потрепать за щечки с его ямочками. У него такая слюнтяйская морда. Как я могла повестись на эту смазливую морду!? Жизнь не справедлива!

Я очень... хочу...чтобы он обнял меня.

Услышала, как дверь скрипнула за спиной, обернулась и суть разговора уплыла в омуте, в голубом омуте его глаз. Какие же у него голубенькие-голубенькие, а реснички как у девочки, а губы эти уточкой. Противозаконно иметь такие губы, это у девочек должны быть губы полные, мягкие.

- Ладно, Волчица, отбой, - тихо шепнула в трубку, сделав предварительно ладошку лодочкой, чтобы подруга слышала, а остальные - нет.

- Стой! - заорала та громко. - Палата какая?

- Тридцать пять. Только я занята! - шепнула и сбросила трубку, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, платье колокольчиком взвилось, пришлось его с запозданием прикрывать. Вроде невысоко задралось.

- Пойдем-ка мы прогуляемся...Я видел здесь кафетерий, предлагаю посидеть! - нашелся наш Паша с ответом.

А я никого и не видела кроме Димы, по лицу понять не могла, что он чувствовал и о чем думал.

Ирина подошла и крепко обняла:

- Мне пора, Анют, выздоравливай. Сегодня Леха обещал пораньше приехать, а у меня ужин не приготовлен!

Остальные вставали со своих мест и готовились к уходу.

- Где бы записать, у моей семьи появилось чувство такта, - в спину братцу я все-таки сказала насмешливо, он выходил последним.

Не нравились мне глаза Димы вдруг стало очевидным. Поэтому пока рассматривала его общий внешний вид: черные, спортивные штаны и футболка такая же с белыми цифрами огромными во всю грудь, на ногах - кеды белые. На шее поблескивала подвеска.

Дима не улыбался, как будто мелькнуло неудовольствие. Я очень удивилась и замерла без движения возле того же окна, когда дверь за последним Пашей закрылась.

Гость сбросил олимпийку при входе на стуле, а потом подошел ко мне, пришлось глаза поднимать на него вверх настороженно:

- Привет, - чтобы как-то прогнать ощущение неловкости разбавила тишину. Не нравился его настрой, ох, не нравился. Не удосужился ответить, а сразу начал изливать поток гневных слов:

- Для чего тебе нужно скажи мне фамильное кольцо? - встал напротив меня, руки сложив под грудью, тем самым подчеркивая ее сильнее, а я почувствовала себя очень маленькой и крайне слабой. К тому же дурой, после его слов. С позором осознала, что и сейчас на мне нет кольца.

- Для красоты? Красивый камушек? - его голос не повышался, он был просто издевательски тих и полон сарказма. Меня такой град стыда застучал по плечам и рукам, что хотелось надеть дождевик и не вылазить, пока Дмитрий Сергеевич не заткнется. Как прям от папашки своего! Вспоминались моменты, никогда не кричал, но как начинал психотерапию, хоть прыгай с восемнадцатого этажа.

Терпела и молчала, поглядывала на подоконник и на небо на уровень горизонта. Тучи небольшие, но темные начинали собираться отовсюду.

Какой же Дима нытик, причем до тошноты правильный и нудный. Придется оставшуюся жизнь его развлекать, а то без меня продолжал бы загибаться со своими бумажками и компьютером. Кажется, не только он мне карусели в жизни устроил, я ему тоже. Ладно, квиты! Дима продолжал лекцию, а я решила разбавить его речь: