- Камеры, - прошептала, чуть вырываясь из сумасшедшего плена его губ.

Дима сделал какой-то жест пальцами, будто стер невидимую пылинку в воздухе. Смею предположить отвернул камеру в кабинете. А дальше развернул меня вокруг оси, словно просматривал весь облик.

- Сойдет? - насмешливо спросила, улыбаясь,

Не заметно мы переместились на рабочее кресло главы корпорации. Сам глава удобно развалился на кресле, утоп в нем, а меня посадил сверху к себе передом. Получилось я будто бы по диагонали: спиной-лопатками лежала на столе под поясницей - пустота, но коленями обхватила ноги Димы. Почти удобно, но вес приходилось удерживать, напрягая мышцы ног.

А потом я коленями залезла на подлокотники кресла, они довольно широкие, обитые черной кожей. Локтями уперлась в стол, если Дима нечаянно отъедет на стуле, будет не очень, я упаду.

Муж, кажется, понял мою аферу, крепко поддерживал одной ладонью снизу за бедра, чтобы не упала, а сверху поглаживал красные, ажурные трусы или ниточки, как он из называл. Сжал спереди материал белья гармошкой. Ниточка вклинились между ног и Дима чуть сжал ее, подняв вверх. Создав этим движением давление-ласку на самую чувствительную точку. Я простонала, как последняя падшая женщина, которая изголодалась по мужской, точнее по Диминой ласке.

Чуть прохладные пальцы нырнули под белье и очень мягко погладили по теплым, мокрым складкам. Даже глаза прикрыла от солнечного света и от этого сладкого трепета, который обласкал мое тело с ног до головы.

- Дима? - попросила сквозь этот стон. Муж сразу понял, что я мечтала ощутить его в себе.

Как хорошо, что сюда пришла... это лучшее утро за последние несколько дней.

Шарах по стене... не сразу поняла, что это дверь, но Дима подорвался с кресла, и я едва не упала. Вовремя муж подхватил завизжавшую меня за бедра и прислонил мое оголенное тело к себе, будто скрывая свои руками.

- Я ничего не вижу, я ослеп! - услышала сбоку от нас в проходе.

Пока прятала лицо в Диминой шее и от стыда скрывалась там, но потом трусливо приоткрыла глаза, чтобы посмотреть, на этого плохого человека, нарушившего наше уединение. Польски демонстративно шел, ладонью закрывал при этом «типа» вид на нас.

- Я знал, что вы здесь непотребством занимаетесь, поэтому не смотрел. И не ругайтесь на тетушку Грету. Она сказала, что у вас занято, но Дмитрий Сергеевич... у нас через пятнадцать минут собрание, а вы здесь...

Всевышние силы! У него собрание шестерки сегодня, а я дура забыла. Гадал почему муж на работу бегом, а не ко мне после командировки в кровать на пару часов. Какой позор! Глаза прикрыла пальцами одной руки, наверное, скрывала от Димы свое покраснение.

- Я тебя сука.... - а дальше пока я одевалась, сидя на Диме сверху и попутно застегивая пуговицы на белой рубашке мой муж материл Польски. И самое безобидное было «сука». - Не поворачивайся гнида, я тебе тоже когда-нибудь устрою сюрприз! Отомщу по полной. Я не злой! Я просто все хорошо помню! - орал мне Дима на ухо. А я тут причем?

Кое-как опустила обтягивающую, узкую юбку. Только потом развернулась и присела поскромнее к Диме на колени, свесив ножки на пол. Чинно положила ладошки на колени и постаралась восстановить нормальный цвет лица, а не малиновый. Будто это не я сейчас молила мужа меня полизать полу голую и на столе.

- Итак, Дмитрий Сергеевич! - Польски встал напротив Диминого рабочего стола и выхаживал назад-вперед, словно тут господин по меньшей мере. - Я теперь знаю, что такое издержки, представляешь? Я уже настолько научился тебя прикрывать, что выучил это слово.

Бу-бу-бу. Я локоть поставила на стол, раздраженно и громко выдохнула воздух. Потом мы с Димой переглянулись. Я приобняла мужа за шею, и поудобнее уселась. Съехала к напрягшемуся члену поближе. Я честно не специально. Но Дима посмотрел на меня неодобрительно, как будто я Бастардов продала Баллийцам в рабство. А вообще цвет его лица и прищуренные глаза напоминали вид дикого быка, перед которым махали красной тряпкой. Его пальцы легко барабанили мне по юбке, по бедру, ощущение что начнет сейчас ногой вспарывать пол, готовясь к старту. Не люблю, когда он злится.

Взяла большую теплую ладонь Димы, на что он с сомнением посмотрел, но промолчал. Я поставила его руку ребром на стол, сцепила его нижние четыре пальца, большой палец оттопырила вверх. Дима странно посматривал за моими махинациями, пока Польски продолжал бубнить что-то себе под нос. Мы мало его слушали.

- На старт. - Прошептала Диме на ушко, подняла его ладонь именно в том виде (напоминающем пистолет) и прищурила один глаз.

- Внимание! - чуть громче озвучила, Польски не обращал внимания, как будто мы с Димой фон.

- Пли! - громко выдала, направляя Димину ладонь туда, куда хотела, а именно вперед — в голову Польски!

Из четырех пальцев Димы вырвалось небольшое длинное пламя, которое резко вспыхнуло и пропало. Огонь должен был подпалить одежду Саньку, но тот в последний момент резко сделал шаг назад и избежал огненного потока.

Ну наконец-то... Я развернулась на смех Димы. Наконец-то, он заулыбался моими любимыми ямочками, видно гнев его чуть отпустил. Не люблю, когда он злится, люблю, когда смеется. И мне хотелось сразу в ответ улыбаться.

Поудобнее устроилась на груди мужа, подтянула ноги повыше, а Дима приподнял за бедра, чтобы не свалилась с кресла и теперь спокойнее поцеловал, пока Польски бубнил.

- Эй вы! - заорал он. Пришлось обрывать наш «милый» неспешный поцелуй, такой мы позволяли себе в выходной день, когда с детьми кто-нибудь сидит, а мы предоставлены целый день друг другу.

- Анна Сергеевна, вы мешаете Дмитрию Сергеевичу! У нас осталось пять минут до собрания!

Да.Да.Да. Конечно, я раздраженно покивала головой, а сама пока Польски отвернулся и продолжил доклад, сперла Димин телефон:

- Ничего...ничего, - бурчала себе под нос. - На каждого Капрала найдется свой Капрал!

Тихонечко хихикала про себя, набирая смс. Это обещало быть веселым.

Мой дорогая сестра была невероятно оперативна.

Польски посмотрел на телефон ( видно Саша успела набрать сообщение), потом на меня, сидящую с довольной ухмылкой на коленях мужа, и одновременно махающую ему ладошкой.

Съел!? Очень хотелось злорадно посмеяться.

Польски с разбегу упал на колени перед рабочим столом Димы, пальцы в замок скрепил и локти на стол поставил. Клоунада Польски в действии, после таких выкрутасов его вечно прощали люди.

- Миленькая, добренькая, - начал Санек, при этом скривил мордочку, сделав по истине ангельское лицо. Словно невинный агнец во плоти стоял передо мной на коленях.

- Пожалуйста, Анечка, любименькая! - продолжал наш личный клоун, потом скосил взгляд на Диму. - ЕГО в смысле любименькая, - пальцем указал на мужа. - Ну пожалуйста, Анечка, СПАСИ МЕНЯ! Я ЗАТРАХАЛСЯ!

А потом Польски начал тараторить без умолку, а мы с Димой смотрели с удовольствием, наблюдая за моральным уничтожением «врага».

- Сделай что-нибудь со своей сестрой. Я так больше не могу. Сколько можно сексом заниматься? У Сашки по-моему этот... кризис тридцатки, она занимается сексом каждый раз, как в последний раз. При этом говорит: “Мне осталось лет десять, а потом я стану фригидна.» Не.. я не против!

Санек встал с колен, видимо, решил, что достаточно унижений с него и принялся ходить вновь по кабинету, при этом размахивал руками, взмахивая и взмахивая, как опахалом.

- Я не жалуюсь! Всё отлично! Всё качественно и вообще улёт, но Бастард раздери, я устал! Мне нужна передышка — это, как длительный марафон без остановки. И этой остановки пока не вижу. Я прихожу с работы, у меня выпотрошенный труп перед глазами...

- Фууу, Польски, - скривилась я, представив картину. Спасибо, навечно запомнила Колчак, взрыв, руки в крови...

- Извини за подробности, - продолжил Польски. - Так вот прихожу домой хочу пожрать, ладно хоть готовит неплохо, хочу развалиться напротив домашнего кинотеатра, покурить сигару, выпить расслабляющий тонизирующий напиток...ладно тут тоже без придирок. Сашка это всё позволяет и даже не кряхтит, что я лентяй не помыл посуду, она даже со мной порой смотрит баскетбол. Я ее к баскетболу приучил. Но ее эта шизофрения с сексом уже на грани. У меня после кровавого трупака руки дрожат...какой секс? Я боюсь посмотреть на Сашу и увидеть бледного мертвеца с распоротым брюхом! Ей надо к психологу, может Имину на нее натравить? Анечка, посоветуй что-нибудь. Спаси меня! - Польски опять с жалобным лицом развернулся в мою сторону и перестал на ковре ботинками протаптывать плешивую дорожку.