— Да что там?

— Боже! — слышно было, как хлопнула дверца. — Черт… черт! Так я и знал!

— Что?!

— Колесо спустило. Они подложили гвозди под колесо.

Розе были слышны нетерпеливые гудки машин.

— Да у меня колесо спустило, вы, придурки! Я что, вам мешаю? Тут целых два метра свободной дороги! — Гудки не утихали. — Вот освобожу дорогу — и проедете! Газуйте себе на здоровье!

— Дорогой, успокойся. Отгони машину к обочине.

— Ну и народ!

— Я понимаю. Умоляю тебя, отгони машину и смени колесо.

— Господи! Я так мечтал пораньше добраться до дому! Оставалось каких-нибудь десять чертовых минут, а теперь не знаю, когда вернусь.

— Ничего, я подожду.

— Придется дать отбой. Боже! Вот гаденыши!

— Они уже удрали. А ты смени колесо. — …Да.

— Хорошо.

— Хорошо. — И он отключил телефон.

Роза выглянула в холл, увидела голубоватое мерцание телевизора в гостиной, а потом вернулась на кухню, поставила чайник и открыла морозилку. Полукилограммовая пачка мороженого с ароматом магнолии.

3

Позвав Розу в третий раз, Корасон смирилась с тем, что ей придется смотреть «Скорую помощь» в одиночестве. Роза почувствовала, как в ней закипает злость, но странное дело, из всех чувств, которые она испытывала к матери, самым сильным была любовь. Однако даже любовь не могла заставить ее сдвинуться с места. Ладно, еще будет время с ней помириться.

Роза выпила кофе с мороженым и принялась за кроссворд, который начала разгадывать во время обеденного перерыва.

— Вы всегда здесь сидите, ро?

Роза быстро окинула взглядом набережную и парк. Она проделала это чисто автоматически, потому что прекрасно сознавала, где находится, как и то, что всегда садится на одну и ту же скамейку. И все-таки она решила взглянуть вокруг, а потом увидела маленького старичка.

— Да, ро, — ответила Роза, убедившись, что корабли — на якоре, а пыльные пальмы и жухлая трава там, где и всегда.

Старик покачал лысой головой.

— Я тоже, ро. Обычно я прихожу сюда от одиннадцати до половины двенадцатого. Но сегодня я опоздал, и мое место занято.

— Здесь полно места. Сейчас я все это подвину. — И она сдвинула в сторону газету и еду.

— Это очень любезно с вашей стороны, ро.

— Ну что вы, ро. Я не так уж и много занимаю места со своими бутербродами. Кстати, не желаете попробовать?

— Благодарю вас, — сказал старик, — но бутерброды мне не по зубам. У меня есть рисовый пирог. — И он достал откуда-то из-под рубашки сверток. — Не буду отвлекать вас от кроссворда.

— Да я все равно тут с ним запуталась.

— А в чем проблема?

— Э-э, ну ладно… — Роза взглянула на незаполненные клеточки. — Так говорят, когда сильно устают. Две буквы…

— Ох, — тут же откликнулся старик.

— Подходит, ро

— Ох! Я всегда охаю, когда поднимаюсь по лестнице. — И он захихикал кудахтающим смехом. — У меня такие слабые ноги, что приходится охать по нескольку раз в день! Какое там еще слово?

— Да… Обоюдоострый нож, шесть букв…

— Стилет.

Роза кивнула и заполнила клеточки.

— Ну конечно! Как я сама не догадалась? Ведь я вижу раны от стилета раз по десять на день. К тому же стилет подходит к другим словам.

— Так-то вот, доктор, — сказал старик, и его лицо осветилось улыбкой. — Больше подсказывать не буду. Не хочу мешать вам отгадывать кроссворд.

— Вы мне совсем не мешаете, ро.

— Вы очень любезны. Вижу, что произвел на вас впечатление. Но если я не угадаю следующее слово, то впечатление может и померкнуть. Так что лучше я на этом остановлюсь. — И он подмигнул Розе. — Видите, какой я хитрец?

— Да, ро, — рассмеялась Роза. — Так оно и есть.

Старик медленно откусил кусок рисового пирога, с трудом его прожевал и сказал:

— Вы так чисто говорите на тагалоге. Должно быть, вы родом из Кесона.

Роза кивнула.

— И вы тоже, ро.

— Вам приходилось бывать в Инфанте?

— Я выросла неподалеку, ро.

— А вот я родом с Полило.

— В хорошую погоду Полило был виден прямо из моего дома.

— Да… Вот поэтому-то мы с вами приходим обедать в этот парк. Клочок моря, несколько кокосовых пальм… — Старик поднял костлявые руки и оградил ими лицо с обеих сторон. — Если вы будете держать ладони вот так, то увидите только деревья и море, как будто оказались дома.

— Если бы только не запахи и не звуки, ро.

— Эх! Запахи и звуки… Да еще море такое грязное, как будто в него стекает вода из канализации, и деревья все пыльные. — Старик еще медленнее откусил от своего рисового пирога и с трудом принялся его жевать.

И жует он тоже как-то безрадостно, — подумала Роза.

Потом он сбросил шлепанец с правой ноги и провел большим пальцем черту в пыли с окурками.

— Ненавижу этот город. Я живу в нем уже тридцать лет и все это время ненавижу его. Возле моего дома совсем нет зелени, не считая растений, которые пробиваются сквозь трещины в асфальте. В вашем районе то же самое?

— Нет, ро. Это очень симпатичный район. Там много деревьев и цветов, и многие сейчас цветут.

— Ах цветут! Это красиво, но все равно не то что дома.

— Да, ро, — твердо сказала Роза. — Совсем не то что дома.

— Вы жалеете, что уехали?

— Нет. Вернее, даже не знаю. То есть… — Ее брови сошлись от напряжения. — В Маниле я добилась того, о чем даже мечтать не могла. Я врач, мои дети ходят в хорошую школу, у меня большой дом, машина… Не думала, что у меня когда-нибудь будет все это.

— Наверное, все-таки скучаете по дому? — Да, ро.

— Вы приехали сюда учиться? — Да.

— Учиться, — повторил старик и покачал головой. — Но ведь это еще не все.

— …Нет, не все.

— Была и другая причина, а это уже грустная история.

Роза ничего не ответила. Слезы вдруг брызнули у нее из глаз и покатились по щекам.

— Ой, — вскрикнула она и потянулась к сумочке, чтобы достать пакетик бумажных носовых платков. — Даже не знаю, с чего это я вдруг… — Роза нашла пакетик и снова села, но пакетик так и остался лежать неоткрытым у нее на коленях. — Простите меня, ро.

— Эх, — старик взглянул на нее, прищурившись от яркого солнца, и погладил по руке. — Вот именно… Вот именно… Я прожил здесь целых тридцать лет. Никто не приезжает в этот город от хорошей жизни.

— Стилет. — Роза обвела буквы еще раз. Кофе остыл, мороженое растаяло, и что-то теплое уже пару минут как притулилось у ее ноги.

— …Кстати, Раффи, почему ты еще не в кровати?

Над столешницей появились глаза.

— А я совсем не устал.

— Ну иди ко мне. Дай-ка я на тебя погляжу. Роза взяла сына под мышки и усадила себе на колени. Раффи слегка поерзал, устраиваясь поудобнее.

— Хочешь мороженого?

— Нет. Где папа?

— Застрял около Юнайтед-Нейшенс-авеню. Хочешь ему позвонить?

— Хочу.

— Тогда дай мне телефон, я наберу номер. После третьего звонка резкий голос сказал:

— Я задерживаюсь, Роза. Никак не могу отвернуть болты, как будто их приварили.

— Тут один человек хочет с тобой поговорить.

— Тот самый, который еще не спит, хотя ему давно пора?

— Возможно…

— Это он или она?

— Угадай.

— Ладно. — Послышался лязг баллонного ключа о бордюрный камень, потом раздался спокойный голос: — Передай ему трубку.

4

— Здравствуйте, молодой человек. Я слышал, вам не спится?

— Привет, пап. Не спится.

— Понятно…

— Сегодня так жарко, а тут еще комар кусается, хотя мама закрыла дырку в сетке. Их уже несколько.

— Как они умудряются находить дырку?

— Они ее всегда находят!

— Это уж точно. Раффи, но ты ведь можешь спать, не обращая внимания на комаров. Помнишь, сколько их у наших родственников в деревне? Если уж деревенские комары тебе нипочем, то что говорить о каких-то городских комариках?


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: