Джоан чувствовала, что он говорит искренне. Она хорошо понимала его, потому что испытывала такие же эмоции по отношению к нему. Она была потрясена тем, что этот гордый, красивый мужчина мог настолько увлечься ею с первого взгляда, что даже пошел на хитрость, чтобы подойти к ней. Ей также казалось невероятным, что он мог сходить по ней с ума – пусть даже очень короткое время.

– Да, я хотел быть рядом с тобой, – повторил Андерс, и Джоан показалось, что у нее сейчас сердце выскочит из груди от радостного волнения. – То, что произошло тогда между нами в отеле, было прекрасно и не могло вызвать у меня отвращения, конечно. Та ночь была такой же естественной, как восход солнца, как смена дня и ночи. С первой минуты, как я увидел тебя, я понял, что должен обладать тобой. Иначе и быть не могло. Возмущение у меня вызвало то, что случилось после этого.

Джоан беззвучно ахнула. В ее памяти возникло смутное воспоминание, которое обрело четкие контуры, когда Андерс сымитировал голос Нэнси: «Лови момент, сестричка, и все это будет твоим!» И, хотя он сделал это неуклюже, Джоан безошибочно поняла, кого он имел в виду.

– Я был, конечно, глупцом, что пошел за тобой, когда ты вышла из банкетного зала, но я рад, что сделал это. Рад, что вовремя понял, чего от тебя можно ожидать. Ты спрашивала, почему я избегал тебя, почему так редко навещал свою племянницу? Так вот: причина была в тебе. Я знал, что твоя сестра просто использует моего брата, слышал это из ее собственных уст, и. если бы я часто приезжал в их дом, то не выдержал бы и открыл Брэндону глаза. Сказал бы ему, что его юная, очаровательная жена просто-напросто дешевая б… себе на уме.

– Мне очень жаль, – запинаясь, проговорила потрясенная Джоан, – что тебе пришлось выслушать все это. Я сожалею, что ты узнал об этом таким образом.

– А я, наоборот, рад этому, – жестко сказал Андерс. – Хотя, признаться, в тот момент мне было не до веселья. Но потом я понял, что мне в какой-то степени даже повезло, что наши отношения не успели зайти слишком далеко.

– Это были слова Нэнси, а не мои.

На Андерса ее заявление не произвело никакого впечатления.

– Согласен, но я что-то не слышал, чтобы ты возмутилась или дала правильную оценку ее словам.

– То, что у Нэнси был такой взгляд на жизнь, не означает, что я тоже так думаю, – продолжала защищаться Джоан. – Но, что бы она не говорила, в глубине души я уверена, что она любила Брэндона. – Неожиданно сестра и ее муж отодвинулись на задний план, когда до Джоан дошло, что ей сказал Андерс минут пять назад. – Ты искал меня, когда я вышла из банкетного зала?

Он коротко кивнул.

– Зачем? – спросила Джоан. – Зачем ты пошел за мной?

У нее путались мысли. Если раньше она считала, что Андерс просто использовал ее на одну ночь, то сейчас, узнав новые подробности, она изменила свое мнение на этот счет. Джоан словно увидела свет в конце мрачного тоннеля. Холодное безразличие Андерса, как оказалось, объяснялось вполне конкретными причинами. У нее появилась надежда, что теперь, когда все прояснилось, он изменит свое отношение к ней, но Андерс нанес ей очередной удар.

– Я просто хотел закончить то, что начал в банкетном зале, – бросил он пренебрежительным тоном. – Что, не нравится? – спросил он, когда Джоан отшатнулась от него в ужасе. – Неужели ты надеялась на что-то другое? Думала, что действительно нужна мне, Андерсу Рейнеру, для чего-то большего?

Он небрежно взял ее рукой за шею, запустил пальцы в ее густые волосы и привлек к себе. Это был жест хозяина по отношению к своей бессловесной рабыне. Глаза Андерса отливали холодным блеском, он не обращал внимания на то, что причиняет Джоан боль.

– Ладно, хватит, – вдруг резко сказал он. – У нас есть дело, которое надо закончить.

– Прекрасно. Теперь, когда ты все так хорошо объяснил мне, могу я уйти? Мне ведь надо приготовиться к свадьбе, не так ли? – У Джоан сердце кровью обливалось, но она не хотела, чтобы он видел это. Она смотрела на него с вызовом. – Вы, мистер Рейнер, несомненно, знаете, как надо делать предложение женщине, – саркастически добавила она.

– Без этого тебе не видать Джойс, – напомнил ей Андерс. – Для нас этот брак – единственный шанс выиграть у Эллис в суде дело об опеке.

– Значит, ради своей племянницы ты готов жениться на женщине, которую презираешь и ненавидишь? Которая при любых других обстоятельствах была бы недостойна даже твоего мизинца?

– Именно так, – подтвердил Андерс без тени смущения. – Ради сохранения своей семьи я пойду на все, а Джойс – наша кровь. – Он холодно улыбнулся. – Ты сама принизила себя, Джоан. Я никогда не говорил, что презираю тебя. Наоборот, я невольно уважаю тебя за то, что ты знаешь, чего хочешь в жизни. Мы в чем-то даже похожи с тобой, ты тоже готова на все ради достижения своей цели. Это я цитирую тебя, – добавил он, продолжая с обманчивой лаской скользить рукой по ее шее.

Джоан не могла объяснить этого, но после всех его несправедливых обвинений, жестоких слов и нанесенного оскорбления она испытывала необычайное удовольствие, ощущая его пальцы на своей коже. Но в этом она не призналась бы даже самой себе.

– Несмотря на такую строгую внешность, ты еще та страстная штучка. Я прав, Джоан? Брак по расчету может иметь и свои плюсы, в конце концов.

Она едва удержалась, чтобы не влепить ему хорошую пощечину. Она хотела оставить на его лице яркую отметину за все нанесенные ей обиды. Но где-то в глубине души шевельнулось чувство, что сейчас перед ней стоит не настоящий Андерс. Это его задетое самолюбие, его гордость, его ошибочное мнение о ней говорят за него. Настоящий Андерс держал ее прошлой ночью в своих объятиях, был нежным, ласковым и страстным. Только эта мысль не позволила Джоан уйти и хлопнуть дверью.

– Я подумаю об этом, – сдержанно произнесла она.

И, когда он открыл рот, чтобы снова возразить ей, она так на него посмотрела, что Андерс решил промолчать. Но на самом деле Джоан даже хотела, чтобы он сказал ей что-то в своей обычной манере, потому что любое его слово, малейшее проявление снобизма вызвали бы у нее ответную реакцию и на этом их разговор был бы закончен.

– Я еду сейчас в больницу к Джойс. Хочу поговорить с врачами о ее состоянии. Я пробуду с ней весь день. Если хочешь поехать со мной, пожалуйста, это твое право. Но я не желаю слышать больше ни одного слова о браке.

Андерс кивнул, и Джоан облегченно перевела дыхание.

– Есть одно обстоятельство, о котором ты должна помнить, когда будешь принимать решение, – сказал он.

Начинается, мелькнуло у нее в голове. Андерс взял ее за запястья, притянул к себе и провел ладонью по ее животу.

– Если ты забеременела, то забудь о том, что ты будешь матерью-одиночкой. У тебя не должно быть даже мысли после заключения брака дружелюбно развестись со мной. Если ты носишь моего ребенка, этот брак будет до гробовой доски.

Утро было солнечным и жарким, но Джоан, одетая в строгий черный костюм из натурального шелка, била мелкая дрожь.

Она держала на руках Джойс. Малышка улыбалась, не ведая, что в данную минуту хоронят ее родителей. У Джоан было ощущение, что по ее сосудам вместо горячей крови течет ледяная вода. Она стояла у могил, и до ее сознания смутно доходили слова заупокойной молитвы, которую читал священник. Джоан словно окаменела, когда два гроба стали медленно опускаться вниз. Она даже завидовала многочисленным родственникам семейства Рейнер. Они громко рыдали, выплескивая наружу постигшее их горе. Но, с другой стороны, оцепенение, в котором она находилась, помогало ей выстоять эту печальную процедуру. Похороны сестры настолько подействовали на Джоан, что она не могла даже плакать и в отличие от Рейнеров, заливавшихся слезами, стояла с абсолютно сухими глазами. О ее состоянии можно было догадаться лишь по застывшему взгляду и мертвенно-бледному лицу.

Чувствуя запах сырой земли, идущий от свежевырытых могил, Джоан отказывалась верить, что это предназначено для ее сестры. Ей хотелось крикнуть, что произошла какая-то ужасная ошибка, что на самом деле Нэнси и Брэндон живы. Умом она, конечно, понимала, что они погибли и с этим надо смириться, но сердце, разрывавшееся от горя, не хотело признавать это. Столько было недосказано между нею и сестрой, сколько еще лет могла прожить Нэнси, сколько еще времени было, чтобы исправить свои ошибки!