– Куда мы? – не на шутку взволновавшись, спросила Бенедикт.

Она с трудом толкала перед собой тележку с двумя чемоданами. Ник же делал вид, будто не замечает ее неудобства. Все его вещи поместились в одном рюкзаке.

– Нам нужно добраться до другого аэропорта. Дождемся остальных и поедем.

Ответ Ника мало прояснил ситуацию, но Бенедикт не оставалось ничего иного, как следовать за ним по пятам. Если она его упустит из виду сейчас, то точно не доберется до Бразилии.

На выходе их уже ждали трое мужчин и женщина, по виду лет на десять старше Бенедикт. Все они были точно с такими же рюкзаками, как и Ник.

Нику пришлось представить коллегам Бенедикт.

– Познакомьтесь, пожалуйста, с новым членом нашей группы Бенедикт Вернон, – неохотно сказал он. Затем перечислил остальных: – Фабиан Росс – телеоператор канала «Дискавери», Эмма Фишер – доктор биологических наук Колумбийского университета, специалист по приматам. Марк Лонли – тележурналист и, наконец, Джек Майерс – путешественник, профессиональный дайвер, исследователь рыб.

– В частности, пираний, – добавил Марк с такой кровожадной улыбкой, что Бенедикт передернуло.

Поскольку он оказался единственным человеком, протянувшим ей руку, Бенедикт пришлось ее пожать.

– Очень приятно, – процедила сквозь зубы Эмма.

Она осмотрела Бенедикт с ног до головы – видимо, имя нового члена группы ей о многом сказало. В том числе и о том, каким образом она оказалась среди исследователей. Однако, как и Ник Фриман, Эмма не смогла угадать мотивов поступка Бенедикт. Зачем богатой холеной девочке понадобилось тащиться в джунгли? Да еще и в компании сумасшедших ученых, фанатов своего дела… Не лучше ли было бы отправиться на какие-нибудь экзотические острова с золотыми пляжами в компании таких же богатых отпрысков?

– Мне тоже, – с натянутой улыбкой ответила Бенедикт. Да, не такого приема она ожидала.

Впрочем, ей не было никакого дела до остальных членов группы. Главный объект ее внимания – Ник Фриман.

– Нам пора, – посмотрев на часы, сказал Марк.

Это был светловолосый мужчина, не особо привлекательный, с неправильными чертами лица, на котором выделялись большой нос и маленькие глазки. Из-за этой диспропорции создавалось впечатление, будто Марк очень злой и хитрый. Однако люди, хорошо знавшие его, утверждали, что более отзывчивого и доброго человека никогда не встречали.

Марк, Фабиан, Эмма, Ник и Джек направились к пикапу, водитель которого держал в руках табличку «Манаус».

Бенедикт поспешила за ними, хотя с двумя чемоданами, на высоких каблуках и в короткой юбке ей было жутко неудобно. Кроме того, в Рио было очень душно, и ее буквально обдавало жаром со всех сторон. Бенедикт уже проклинала Ника, из-за которого отправилась в это путешествие. Какого черта ей понадобилась его любовь? Ее внимания ежедневно добивались десятки мужчин, а она решила отомстить какому-то неудачнику!

Почему она не послушалась Патрицию? Подруга ведь сразу сказала, что ее план – полное безумие. Правда, Патриция объясняла поступок Бенедикт сумасшедшей влюбленностью, с чем сама Бенедикт была категорически не согласна. Как она может любить Фримана? Они ведь даже толком не были знакомы. Нет, она его презирала. А потому была оскорблена и задета его холодностью. Человек вроде него просто не имел права не замечать ее прелестей!

Аэропорт, в который они прибыли, имел всего одну взлетно-посадочную полосу. Бенедикт не сразу осознала, что развалюха, к которой они подъехали, и есть тот самый самолет, который доставит их в Манаус.

Когда ее попутчики начали ставить свои рюкзаки в грузовой отсек, Бенедикт пришла в ужас.

– Вы шутите? – громко, чтобы ее все услышали, спросила она, уперев руки в бока. Ее чемоданы одиноко стояли в пикапе.

– Бенедикт, поспеши! – полупрося-полуприказывая сказал Джек. – Пилот хочет поскорее вернуться в Рио. Его жена сегодня рожает.

– Что?! – воскликнула Бенедикт, не веря своим ушам. Мало того что они должны лететь на этой допотопной посудине, рискуя своими жизнями, так еще и за штурвалом будет находиться человек в неуравновешенном эмоциональном состоянии.

– Да, – радостно кивая головой и сияя белозубой улыбкой, подтвердил на корявом английском пилот. – Меня зовут Тонио Алонсо. Я быть ваш пилот до Манауса.

– Мы полетим на ЭТОМ? – Бенедикт указала на единственный самолет на полосе.

Тонио быстро кивнул.

– Я… я не полечу. Мы даже в воздух не поднимемся. Этому самолету, должно быть, лет пятьдесят.

– Бенедикт, успокойся. – Она повернула голову и увидела рядом с собой Ника. – Нам лететь всего два часа. Давай я помогу тебе донести вещи. Кстати, у тебя есть что-нибудь более подходящее для джунглей?

Бенедикт опустила глаза и посмотрела на свои босоножки из последней коллекции Джимми Чу. Тонкие черные ремешки сплетались в причудливый узор, обхватывая изящные ступни Бенедикт. Пятисантиметровый металлический каблук переливался в лучах полуденного солнца Рио.

– У меня полно вещей, – задиристо ответила она.

– Я заметил, – сдержав улыбку, ответил Ник.

Он вытащил из кузова ее чемоданы и потащил их в сторону самолета.

Бенедикт не сдвинулась с места. Она проследила взглядом, как Ник поставил ее вещи рядом с рюкзаками и с третьей попытки захлопнул крышку багажника.

Затем Ник обернулся к Бенедикт и с улыбкой поманил ее рукой.

– Ну же, не бойся. Все будет хорошо. Мне доводилось летать и на худших самолетах.

– Не удивляюсь, – хмыкнула Бенедикт, сделав несколько неуверенных шагов. После чего она снова остановилась и требовательно спросила: – Ты гарантируешь, что я доберусь до Манауса в целости и сохранности?

– Если тебе станет легче от моей гарантии, то да. Обещаю, что если сам буду цел и невредим, то и ты не пострадаешь.

Ответ Ника не удовлетворил Бенедикт, но она сочла за лучшее поспешить, потому что остальные члены группы уже недовольно переговаривались и хмурились, выглядывая в иллюминаторы.

Два часа до Манауса стали для Бенедикт и ее попутчиков настоящим кошмаром. Не прошло и двадцати минут, как Бенедикт почувствовала приступ тошноты и сильную головную боль. Она знала, что собой представляет воздушная болезнь, но никогда не сталкивалась с ней лично. Впрочем, Бенедикт никогда и не летала на самолете, который трясло, словно яблоню – в ураган. Казалось, их самолет – безвольный мотылек, швыряемый из стороны в сторону каждым порывом ветра.

– О боже, Ник, меня сейчас стошнит, – сказала она, закрыв рот ладонью.

– Не смей этого делать! – приказал тот, инстинктивно отодвинувшись.

– Возьми. – Эмма подала побледневшей Бенедикт бумажный пакет и брезгливо отвернулась.

Марк, Фабиан и Джек, как истинные джентльмены, сделали вид, что ничего не заметили. Впрочем, еще через пятнадцать минут игнорировать происходящее стало невозможно.

– Бенедикт, может, тебе стоит прилечь? – сочувственно спросил Марк.

Фабиан и Джек тем временем сооружали некое подобие кровати из пледов и подушек, найденных в салоне.

Ник помог Бенедикт лечь. Она одарила его благодарным взглядом, чувствуя, что тошнота сменилась непреодолимой сонливостью и апатией. Она закрыла глаза и начала мысленно молиться о том, чтобы они быстрее долетели до Манауса.

Когда Бенедикт открыла глаза, то увидела рядом с собой Ника. Она не сразу сообразила, где находится и почему лежит рядом с малознакомым мужчиной.

Ник проверил ее пульс. Затем заглянул ей в глаза. От пристального взгляда Фримана Бенедикт смутилась. Странное будоражащее чувство, вызванное близостью Ника, испугало ее. Бенедикт впервые чувствовала себя такой несуразной и нелепой рядом с мужчиной. Ей было стыдно перед ним, словно недомогание было какой-то грубой ошибкой, за которую следовало просить прощения.

– Как ты себя чувствуешь? – с искренней тревогой спросил он.