Михаил Андреевич Макаров: Сейчас я думаю, что нам повезло. Так получалось, что на какую квартиру мы бы ни переезжали, всегда жили рядом с заводом, а значит, и со стадионом. Из нашего окна виден был заводской стадион. Стадион ЗМК – завода металлоконструкций, где я работал. Вот детям и удобно было играть в футбол и в хоккей: стадион рядом с домом.

Условия у нас долго были плохие. Сначала жили в одной комнате в двухэтажном доме барачного типа. Тринадцать метров у нас тогда было. Потом, на расширение, дали хорошую комнату в пятиэтажном, рядом поставленном доме. И хотя, как и раньше, жили с соседями, радовались – комната была побольше, восемнадцать метров. У соседей двое детей, у нас четверо. Шума хватало. Но жили мирно.

Николай, брат Сергея, чемпион мира 1981 года: Хотите расскажу одну историю, связанную с увлечением Сергея хоккеем.

Когда мы жили в коммунальной квартире, а у соседей тоже были мальчишки, двое, ребята сделали себе маленькие клюшечки, игрушечные, вроде «сувенирных», которые сейчас выпускают перед чемпионатами мира, и ими гоняли, стоя на коленях, шайбу по квартире. Где играли? А у нас был большой общий коридор. Там и проводили свой «чемпионат СССР». Юра, средний наш брат, болел за «Спартак», Сергей всегда представлял интересы ЦСКА, кто-то из соседей играл за «Трактор», а брат его – за московское «Динамо». Расчертили и вывесили на всеобщее обозрение турнирную таблицу, куда заносили результаты всех матчей. Ребята не только выстругивали сами клюшки, но и соперничали в их раскраске. Писали на них такие же надписи, что были на клюшках мастеров, приезжавших в Челябинск. «Кохо», например. Играли этими клюшками только, повторяю, стоя и ползая на коленях. Иногда шайбу заменяли шариком от пинг-понга. Баталии были азартные, до ссор и слез. Сергей и здесь был заводилой – и в игре, и в спорах.

Потом отцу дали отдельную двухкомнатную квартиру, и игры в коридоре кончились. Оставался лед. И все бы хорошо, но мы росли, и семье было по-прежнему тесно в двухкомнатной квартире. Помню, лет до шестнадцати я спал с Сережкой на одной кровати – еще одну поставить было попросту негде.

Ведь нужны были и столы, чтобы мы делали уроки!

Отец: У меня образование маленькое, а вот сыновья получили дипломы – все трое закончили Челябинский институт физической культуры.

Глава эта – не монтаж разных бесед с разными людьми. В апреле 1986 года, когда в Москве проходил чемпионат мира по хоккею, в сто ицу приехали и родители Сергея, и его брат, и однажды в субботу, когда у всех нас совпало свободное время, Макаровы приехали к автору, и начался долгий, неторопливый, к счастью, разговор о детстве и юности знаменитого хоккеиста. Диктофон не был спрятан, но скоро о нем все забыли.

Николай: Я начал заниматься хоккеем довольно поздно – если судить по нынешним временам или сопоставлять мой путь в спорте с тем, что прошел Сергей. Я начал в 10 лет. Наверное, потому, что и приятели мои, сверстники, тоже не записывались в спортивные секции. Довольствовались тем, что играли во дворе или на улице около дома, благо она была практически не проезжей. Гоняли шайбу или мяч клюшками, но играли без коньков, А когда отец смог купить на толкучке коньки с ботинками, то радость моя была ни с чем не сравнима.

Начинал старший, а затем к хоккею пристрастился и средний наш брат, Юрий. Он тоже играл в заводской команде, в группе своего возраста. Когда же я перешел уже в «Восход», сначала в молодежную, а потом и во взрослую команду, Юре подоспело время идти на медицинскую комиссию в военкомат, на приписку, и там вдруг у него нашли какие-то нелады в сердечно-сосудистой системе. Родители испугались, и Юра сразу отошел от хоккея. Года два он вообще не занимался спортом. Потом выяснилось, что ничего страшного у него не было и нет, но время он упустил, навыки игровые утратил, да и уверенность в себе, видимо, потерял. С тех пор средний наш брат не играет, только судит хоккейные матчи.

Отец: Юра не только хоккейный арбитр. Со спортом он связан тесно: работает председателем заводского спортклуба «Труд». А на заводе примерно три тысячи рабочих.

Николай: Да, вслед за Юрой и младший брат начал заниматься хоккеем. На коньки он встал раньше всех нас – в три года. Купили ему тогда детские коньки – у нас, в Челябинске, их называли «ласточки»…

Отец: Играл за настоящие команды – мальчиков, подростков, юношей. Мальчики начинали выступать в соревнованиях с семи лет, а нашего Сережу брали в команду уже в пять: он ни в чем не уступал семилетним мальчишкам.

Николай: В пять лет он владел коньками – без преувеличения – виртуозно…

Отец: Это было всем на удивление – приходили специально, чтобы посмотреть на этого «шкета». Верткий был мальчишка…

Николай: Самостоятельным был человеком. Умел постоять за себя, сколько его помню. Сергей никогда не был драчуном, но и в обиду себя не давал, особенно если задевали его самолюбие. Обидчивым, пожалуй, рос. Терпеть не мог поражений, никому не хотел уступать в игре. С точки зрения моего возраста, а я все-таки на десять лет старше, смешные ситуации случались. Если начинался во дворе матч, если собирались хоккеисты разного возраста – с шести до, скажем, шестнадцати, я был одним из самых старших, а Сережа неизменно самым младшим, то когда игра у команды, за которую играл Сергей, не складывалась, он мог смертельно обидеться. Ребенок ведь еще! Знаете, как бывает иногда у детей – поссорятся и – отдай мои игрушки: я с тобой не вожусь… Так и он. Отдайте, кричит, мою шайбу, вы играете нечестно.

Отец: Уж очень заядлый игрок был, на удивление всем, особенно соседям по квартире. Они-то его хорошо знали. Видели, что он готов играть столько, сколько согласны его товарищи. Одни уходили делать уроки или шли в школу, другие возвращались после занятий, а шестилетний Сережа играл и играл.

В еде неприхотлив был, как и сейчас. Что давали, что находил дома, то и хорошо. А если мальчишки во дворе ждут, игра ждет, то и вовсе некогда ему: когда еще мать суп или борщ сварит, что-то другое приготовит. Кусок хлеба отрежет, сахаром посыплет – и на улицу. «Сережа, поешь», – кричит мама, – а он: «Некогда, ребята уже ждут». Кусок хлеба во рту – и полетел.

Николай: Пошел Сергей в школу, но с хоккеем не расставался. Домашнее задание быстренько сделает, и во двор. Игру любил настолько, что вернуть его домой было невозможно. Тем более если уроки он сделал или сегодня суббота. Домой после игры еле доползал. Приходил в таком виде, что не было на нем сухого места: рубашки, свитер, штаны, шапка, ботинки – все такое мокрое, хоть выжимай. Мама, ругаясь, и делала это. Иногда не выдерживала, начинала кричать: «Опять промочил все, простуду накличешь, школу пропустишь, от всех отстанешь, вот я тебе!…» А он стоит, смеется – ну бей, бей меня, мне все равно не больно… Ну какая же мать даст шлепок такому смельчаку!… Чтобы не расстраивать маму, Сергей начал хитрить. Намучился поначалу я с ним. Он что делал… Наигравшись до одури, заходил в другой подъезд или прятался в нашем, развешивал всю одежду на батареях и сушил…

Искать приходилось подолгу. Мама пошлет меня привести Сережу домой, спрашиваю у ребят во дворе, где он, а они только плечами пожимают – ушел, мол, и давно: мы уже закончили игру. Бежишь на улицу, в соседние дворы – может, ему мало показалось, не наигрался еще, пошел куда-то, где нашлись партнеры… А он этажом выше притаился, сушится… И домой потому не спешит…

Отец: Стал Сергей постарше, пригласили его в команду Трубопрокатного завода – называлась она «Восход». Было тогда ему восемь или девять лет, не помню уже точно. В этом спортклубе были настоящие тренеры. Сереже все очень нравилось. Играл на первенство города, потом в чемпионате области, а затем пригласили его и в нашу знаменитую команду – челябинский «Трактор». В юношескую для начала команду. Много он там получил грамот и наград всяких.