А как еще объяснить, что после инцидента в прихожей Владимир, не дождавшись возврата в Москву, побежал искать утешения в баре. И если бы просто напился, считая встречу провальной… так нет, привел молоденькую цыпу в шале.

Расслышав шум, я спустилась вниз, а увидев пару у двери, остановилась. Он развлекался по мере сил и возможностей, зажимая девушку по углам, называл кошечкой и громко заявлял, что с ней сейчас сделает. Меня бы меньше оскорбил этот блудливый кот, не будь девица в красном. А вот и ответ на вопрос о платье, преподнесенном мне. Выходит подспудно он рисовал меня в нем при более интимных обстоятельствах — относительно приятное известие. А я несчастного оставила с носом.

Ай-ай-ай какая жалость.

Что ж, я оттолкнулась от перил и поднялась наверх, дважды я обламывала Владимиру кайф, сегодня не буду. Пусть наслаждается, пока есть время. Интуиция подсказывала, что к главному он так и не приступит. Он и не успел…

Спуск вопящей кошечки с лестницы, и благополучное выдворение ее из домика, был пожалуй самым веселым временем за прошлую ночь. Даже вызов врача не так позабавил. Но с того момента уснуть не удалось. Я с ноутом засела на кухне, и пока работала над статьями, следила за веселыми передвижениями шефа из гостиной в ванную. В итоге не выспалась, накрутила себя и от того расстроилась еще больше. Не помогли даже мысленные установки.

И с чего вдруг меня задели слова и поступки не родного человека?

Какого ляда, я так расстроилась, если он мне никто?

А я для него бездушная пустышка!

В какой-то момент решила дать чувствам бой и ранним утром отправилась на прогулку. И вот тут мне попался Савва Гофунг, совершающий ежедневную прогулку на свежем воздухе. Думая о том, что его наверняка уже не раз пытались разговорить корреспонденты, сталкиваясь с ним в местах прогулки, я не спешила к респонденту. К тому же лезть в душу не привыкла, если человек не расположен к диалогу. А еще воспоминания о поведении шефа вызывали скорее злость, а не жалость, и помогать ему с инвесторами было неприятно, но к счастью бизнесмен заметил меня сам и приветственно махнул рукой.

Что ж если зеленый свет есть, используем.

Я и использовала, едко пожаловалась на Владимира и его шефскую черствость и утреннее «не желание гулять», и расспросила Савву о семье. Точнее вначале о Марии и ее самочувствии, а затем аккуратно о том, как он дом возводил в любимом городе, как вновь отстраивал усадьбу, когда они из Украины переехали в Израиль. А еще о людях, о друзьях, которые остались после переезда, о любимых местах и дальних путешествиях. А между этими темами он понемногу рассказывал о семье, о чаяньях и надеждах, о борьбе за жизнь близнецов, о том, как их смерть скорректировала планы и дала новый толчок отношениям.

Я не перебивала, слушала. И через 4 часа храня болезненные крохи его воспоминаний, тепло попрощалась с Саввой и пошла за провизией. Странно, но в душе зародилась уверенность — инвестор будет наш.

В итоге бессонная ночь, насыщенное утро и поздний завтрак со все еще хмельным Владимиром. Мы выехали из Буковели после 15:00, и в Москву попали после 22:00. Глядя на нас в отражающих поверхностях, так и хотелось сказать, что идут герои саги о вампирах, он активный и красноглазый кровопийца, я высушенная и вымученная жертва вампирского аппетита. Еле переставляю ноги, плохо соображаю, и почти сплю на ходу. Дошло до того, что Владимир в аэропорту забрал мой чемодан на колесиках и, водрузив поверх своего, скомандовал бравым шагом идти на выход. Бравым не получилось, споткнувшись пару раз, чуть не рухнула на выходе к автомобильной остановке. Ловил опять же шеф, интересующийся с лукавым взглядом, чем же это я всю ночь занималась и все утро.

Бодро и без подробностей отрапортовала, что все это время занималась спасением его души, на что он рассмеялся и заверил, что так и быть в отместку сохранит мою. Он ее не только сохранил, он еще и к дому подбросил. На прощанье поблагодарил за прекрасно проведенное время и пожелал добрых снов.

Уж лучше бы он мне этим приятным чуть хриплым от молчания голосом желал доброго утра, а не спокойной ночи, расстроилась я. И ведь сделала все правильно, но такая тоска накатила, что ни спать, ни работать не могу. Для встряски и активации собственных сил проверила почтовые ящики, в двух запрос по работе, а в третьем письмо от Олега с предложением встретиться.

А вот и моя веселая отдушина. Что ж если он тренируется на мне в плане раскрутки, почему я не могу использовать его в своих интересах?

Набирая ответ, в глубине души я улыбалась, это будет интересно.

Пятничным утром Владимир собирался на работу, четко представляя, что он ждет от этого дня и чего должен добиться к концу следующей недели. Вероятность что новый формат журнала не будет оценен публикой, он отмел сразу. Во-первых: материал собранный корреспондентами он уже оценил, фотографии видел; во-вторых: общую концепцию они разработали процентов на 80, остальное будет доработано в процессе; в-третьих: заполучив двух новых инвесторов на смену двух внезапно отказавшихся, он мог уверовать в успех и провиденье.

Оправляя рубашку перед зеркалом, вспомнил, как Татьяна улыбалась своему отражению, уходя из шале, подмигивала, а иногда и посылала воздушный поцелуй, словно заранее заряжала свой день позитивом. Следом вспомнился ужин у Гофунгов и последующий за ним завтрак вегетарианца, в то время как сама она уплетала за обе щеки яичницу с копченой ветчиной. Ночь между двумя этими событиями не вспоминалась, как бы он ни старался. Хотя, что уж там вспоминать. Все равно попытка отвести душу не удалась и закончилась полным крахом. И как теперь относиться к Гроховской, если его система досуговых ценностей рушится под легкими шагами ее стройных ножек в не зависимости от того санкционировано было их явление или нет.

Как ни странно они — ножки Татьяны более всего запомнились на лестнице, возможно от того что уходили прочь, не соизволив утешить босса. А еще хорошо запомнилось, как она в аэропорту трижды чуть не поцеловала пол, предварительно на нем распластавшись. И опять-таки обнимая ее и помогая встать на ноги, он с удивлением отметил, что рад бы еще немного в руках подержать, даже не смотря на сопротивление.

На лице Владимира сама собой расцвела задумчивая улыбка:

— Да, кошечек в шале я больше не завел, себе дороже с такой-то мышкой.

Подумав еще раз о ее личном представлении себя как компьютерной мышки, он представил Татьяну в красном вечернем платье, затем в пиджаке и под конец в черном наряде и отмахнулся от образа маленького грызуна.

— Она точно не мышка, а что-то более умное и ночное…

В офис он добрался с небольшим опозданием, отстояв в пробках полтора часа, бодро преодолел лестницу и через минуту оказался в собственной приемной.

— А вот и Владимир Александрович, — Поприветствовала его Виорика, а яркая брюнетка занимающая кресло для посетителей ослепительно улыбнулась.

— Доброе утро.

— Доброе. — Он вошел в свой кабинет со словами, — Виорика, что у меня на сегодня.

Иными словами дал понять, зайди сюда и объясни, что за продукт пластической хирургии сидит в кресле и кто его прислал на пробу. Секретарь, вошедшая следом, тихо прикрыла двери и прошла к столу начальства.

— Зовут Анжелика, 25 лет, студентка 4 курса журналистики…

— И где она после школы провела четыре года? — вкрадчиво поинтересовался он, приступая к просмотру свежей стопки писем и бумаг на столе.

— Три, в модельном агентстве в городе Саратове.

Владимир указал на собственное лицо и грудь: — И это все… с ней там успели сделать за три года?

— А… это в последний год, когда перебралась в столицу к другу. — Пояснила Виорика, положив поверх стопки еще несколько документов. Босс принялся просматривать бумаги, поджав губы и нахмурив лоб.

— И как зовут друга?