— Если новостей в них нет — то назовем все единым словом, цветная макулатура. — Громко заявил представитель УМХ, хотя с начала 2006 они запустили несколько проектов одновременно, и с серьезными новостями эти издания не контактировали вовсе. Плюс новости… Что сегодня новость, то завтра быль и переврать ее не составит труда никому, особенно политику в виду новых репрессий. То ли дело интервью с живыми людьми об их жизни, публикация социальных исследований или происшествий мирового масштаба: цунами, вулканы, войны…

Да, никто и не спорит, что все прочее это одноликая цветная макулатура, но пока есть спрос и интерес, закрывать пространство новостями глупо. К тому же что несет новостная лента? Один лишь отрицательный прогноз: проблема, ее обсуждение и варианты закрытия, а результатов решения как не было, так и нет.

Раздражение с каждой минутой росло все больше: на соседей по столу, на высокие прозрачные вазы с белыми каллами, на бокал в руке, потолки сияющие синим светом, узоры на стенах в виде конвертов и подожженные круглые свечи. С улыбкой вспомнил другие округлости в черном белье и встал.

— Уходите? — Савва прервал разговор и вопросительно посмотрел на него, а Рюшин прищелкнул языком, заявляя: — давно пора.

— Проверю Таню. — Ответил Владимир выходя. — Я вас найду.

Поднимаясь наверх, вспомнил как не мог ее у бассейна добудиться, а затем выводил из-под солнечного обстрела, так чтобы никто не задел. Спина ее вспомнилась, изящные руки и стройные ножки, попу рассмотреть не успел, все ж она была без ожога. И удивительно, пока промазывал и спреем покрывал не думал ни о чем, а вот прошло время и вспомнились.

Сейчас войдет еще раз ее смажет и может быть останется, ведь именно этого сейчас хотелось больше всего остаться в тишине и покое и ни о чем не говорить.

Когда он вошел, Татьяна все еще спала на животе, подтянув к груди левую ногу. Благодаря свету, падающему из ванной, Владимир рассмотрел ее спину и ноги и удовлетворенный результатом улыбнуться. Крем почти полностью впитался, припухлость стала меньше и покраснение местами уже сошло. Завтра будет в форме, вынес он вердикт и на всякий случай повторно распылил спрей над особенно поврежденными участками. Спящая пациентка процедуру отметила тихим стоном и, подтянув ногу выше, затихла. Поза и ранее была привлекательной, а теперь стала еще более фантастической. Некоторое время он смотрел на нее, просто стараясь запомнить, затем потер лицо, сбрасывая наваждение. Надо же беззастенчиво пялится на сотрудницу, точнее свободного корреспондента.

— От греха подальше, — поцеловал плечо без следов ожога и вышел, тихо закрыв двери. Единственными напоминаниями о его визите осталась записка, на столе и терпкий запах спрея.

Спускаясь вниз Керимов все думал, как бы незаметно тет-а-тет переговорить с Гофунгом по насущным вопросом, и более не задерживаться на вечере. Вернуться в номер, уснуть, и хоть на несколько часов снять напряжение.

Взгляд уловил, как Савва скорым шагом пересекает коридор и спускается по лестнице, ведущей в холл. Мечты сбываются… лишь частично. Владимир нерешительно остановился у дверей в зал. Войти или не стоит?

Он точно знает, что выдержит свинячий визг, пьяный дебош, пустую демагогию и прочую казуистику безликого собрания. Все же толпа стирает личность настолько, что и в святая святых умнейшие мира сего могут устроить тотальный мордобой позабыв о принципах или же наоборот уверовав в собственную непогрешимость. И все же входить желания не было, а тем более слушать очередного дурака бьющего кулаком в грудь:

«Я свободный журналист вывожу на чистую воду политиков-засранцев и открываю глаза простому народу…»

Такого чаще хочется бутылкой по голове треснуть, той самой, которую голубчик вылакал, чтобы без стыда заявить о серьезности своего существования. Смешно слышать, как он хвастается холодным подходом к делу, сложными агентурными связями и чистыми помыслами в борьбе «за» или же «против». При этом и думать не хочет, что он как и прочие медийные псы получает на растерзание недобитого козла отпущения, белую ворону, внезапно отбившуюся от «стаи», или тупого осла, за которым более никто не стоит и тылы не прикрывает, ибо не надобно. Политика и бизнес — это шахматная партия не иначе, ты можешь не видеть всех цепочек, но в том, что система работает слаженно, сомневаться не приходится. Так нацелившись за защищенного ферзя ты быстро схлопочешь по пасти, в крайнем случае, будешь признан бешенным и ликвидирован тем или иным путем. И подтверждений тому не мало.

И оголодавшие псы смеют рычать и гавкать, как только удастся вцепиться в очередную фигуру, выдворенную уверенной рукой на голое поле. И довольно взвизгивать, когда та же рука шахматиста одобрительно хлопает их по спине: «молодец, хороший!», «правильно раскрыл тему, припудрил тут и выбелил здесь, так держать!»

Нет разницы в географическом положении и политическом режиме, так везде. Спущенные с привязи о глупости своего положения либо знают давно и согласны с устоем, либо не знают и пьют, пытаясь заглушить стойкое чувство — свою бесполезность:

«Я свободный журналист, вывожу на чистую воду…» Из размышлений его вырвал мужской голос:

— Владимир? Керимов Владимир, верно? — оказавшийся рядом протянул ему руку. — Айварс Круминьш. Вы можете уделить мне несколько минут? — поинтересовался моложавый латыш с еле заметным немецким акцентом.

— Да. — Согласился Владимир, думая над тем, что нужно иностранному торговцу информацией лично от него.

Без него я еще немного покрутилась в номере, посмотрела на свою спину в ванной и в десятый раз перечитала записку на столике:

«Спреем покрыл еще раз, пока вы спали. Вернусь через несколько часов, не скучайте. Владимир»

Проснувшись в 22:00 я не скучала, поработала над статьями часа два, затем попыталась посмотреть еще один фильм с флешки. Выбор был небольшим, но сплошь хорошие фильмы и как раз для дам после тридцати: польский «Троянский конь», венгерский «Секс и больше ничего», американский «Жених напрокат» созданный по книге «Неприятности по заказу», и менее романтичный, но более воодушевляющий на свершения в личностном росте «Король говорит», из всех я выбрала последний.

Потрясающая игра актеров, прекрасная постановка и режиссура…, но где-то на трети, то есть ближе к часу ночи я не выдержала и набрала Владимира еще раз. Телефон оказался все так же отключен. Ощутила себя ревнивой женушкой и ненужным предметом мебели и даже успела расстроиться, как вдруг мелькнула мысль, а вдруг он уехал?

На ресепшене мне уверенно ответили, что собрание в зале завершилось менее часа назад, на вопрос брал ли Владимир арендованный автомобиль с автостоянки, уверенно ответили, что он уезжал, но в данный момент уже вернулся. Скрестив пальчики, поинтересовалась, не занял ли он другой номер? Мне повезло, потому что девушка, отвечавшая на звонок, только что вернулась из зоны ресторана, в баре которого на мое счастье осталось несколько человек побывавших на сборище.

— Уезжал и вернулся… хорошо.

Вновь включила фильм и погрузилась в проблему Георга VI. Все равно спуститься вниз и узнать, что за проблемы возникли перед Владимиром, мне не удастся. В белье туда не пустят, а в полотенце я и сама не пойду. И я бы продолжала уверять себя в том, что босс мальчик взрослый, что бы на него не обрушилось, он справится со всем без исключения, если бы в наш номер не позвонили.

— Интересно… — я подняла трубку и с удивлением услышала взволнованную Виорику.

— Привет. Извини, что поздно… Можешь позвать Владимира к телефону?

— Не могу, его в номере нет. Что случилось?

— В нашем офисе взлом…

— Поджег или что-то украли? — я тут же начала просчитывать варианты выхода, ну и слова, чтобы успокоить секретаря.

— Что-то искали, разворошили его кабинет и мою приемную. И пытались поджечь…

— Прекрасно… — все же моя интуиция работает отменно. — Почему не подожгли?

— Их спугнули. — Выдохнула она. — Сигнализация сработала, туда приехала спецгруппа и… — Ее речь стала набирать обороты, как и всякий человек переживший испуг, она все еще жила происшествием, хотя и не участвовала в нем.