Она нервно заерзала на стуле, его руки тотчас же соскользнули с ее плеч. Он быстро произнес:

— Оставьте это. Нет никакой спешки. Мой издатель не назначает крайних сроков.

Он прошел в другой конец комнаты, и хотя она сидела к нему спиной, но все равно услышала, как он шуршит бумагами на письменном столе. Ее глаза остановились на страницах стенографических записей, которые было необходимо расшифровать и отпечатать.

Его новая книга была почти написана, оставалось лишь напечатать несколько страниц.

После этого ее работа закончится, и можно будет уехать. Хотя тут она и чувствовала себя в безопасности, но задерживаться не станет. Ей нужно думать о будущем. Она совсем не хотела рассказывать Уильяму о своей беременности. Ей хотелось побыть одной, полностью свободной, прежде чем она примет решение, как ей устроить свою жизнь и жизнь ребенка.

— Слишком жарко, чтобы работать, — пробормотал он с другого конца комнаты, и затем чуть громче: — К тому же настало время ужина. Мариетт оставила нам холодное пиво и салат. Почему бы не пойти освежиться?

Бет предпочла бы избежать ужина, сославшись на головную боль, но он опередил ее:

— Ваша временная работа скоро будет закончена. Я хотел бы обсудить это с вами за ужином.

— Да, конечно. — Она накрыла печатную машинку чехлом и прошла к двери. От удушающей жары одежда прилипала к телу. Ее босс перехитрил ее. Если он захочет переделать роман, то она будет не вправе отказать ему.

Прекрасный наниматель, размышляла она десять минут спустя, с наслаждением стоя под холодным душем в своей крошечной ванной. Она сэкономила большую часть своего отличного жалованья — она умела экономить, и это ей пригодится. Когда она вернется в Англию, надо будет найти работу, которая обеспечила бы ее с ребенком.

Это будет нелегко, думала она, вытираясь и надевая широкое хлопковое платье на пуговицах. Хотя к нему по фасону полагался пояс, Бет решила отказаться от расшитого ремешка. Было слишком жарко и душно, чтобы надевать что-нибудь облегающее.

Наверно, Уильям хочет, чтобы она задержалась до конца недели. Хотя перепечатка написанного займет всего несколько часов, но возможно, что при редактировании он что-нибудь изменит. Ее это вполне устроит, решила она. Вернувшись в главное здание, она с удивлением обнаружила, что Уильям уже накрыл стол и достал холодную еду из холодильника.

Работа совсем не тяжелая и не сложная, подумала она, улыбнувшись: Уильям был таким старомодным и обычно предпочитал прикидываться неловким и неумелым, если рядом был кто-нибудь, способный заниматься домашней работой. Мариетт платили за то, чтобы она ставила перед ним тарелку, а в те редкие дни, когда она уходила раньше, эта задача возлагалась на Бет.

— Вы выглядите изумительно свежей. — Восхищение в его голосе вызвало у Бет непроизвольную улыбку, и она мысленно обругала себя за это. В течение нескольких последних недель, после того как у нее «открылись глаза» на его растущее влечение к ней, она старалась держаться как можно сдержаннее, подчеркнуто деловито.

Не то чтобы она боялась его, вовсе нет. Он не сделал бы ни малейшего движения, не сказал бы ничего ненужного без ее поощрения. Она была совершенно уверена в нем как в человеке. А поощрять его она не собиралась, поэтому бесцветно произнесла:

— Внешность может быть обманчива. Я жду не дождусь, чтобы начался дождь и спала жара. Иначе я растаю.

— У меня есть средство от этого: холодное шампанское. По-моему, это то, что надо! — Уильям от удовольствия потер руки.

Не дожидаясь ответа, Уильям наполнил два бокала, окропив пеной ковер, протянул один из них Бет и застыл нетерпеливо рядом, стряхивая капли с пальцев.

Она села на диван, держа перед собой бокал. Ей совсем не хотелось пить: от алкоголя ее тоска превращалась в мигрень. Кроме того, она пришла сюда, просто чтобы обсудить ее дальнейшую работу. Потому она обратилась к нему с вопросом:

— Когда вы хотите, чтобы я уехала? Вас устроит конец этой недели?

Ей понадобится около часа, чтобы отпечатать остаток рукописи, таким образом, у нее останется целых четыре дня, чтобы внести все возможные исправления и дополнения, упаковать чемодан и подумать о своем будущем. Четыре дня на то, чтобы подготовить себя к необходимости покинуть это безопасное и спокойное убежище.

— Я хотел поговорить с вами совсем не об этом. — Он сел рядом с ней, пожалуй, несколько ближе, чем этого хотела она. Он оттянул ворот рубашки, как будто ему было трудно говорить. — Когда меня покидают мои очаровательные секретарши, я немедленно связываюсь с агентством по трудоустройству. Сейчас, похоже, они нашли претендентку, отвечающую всем предъявленным мною требованиям. Ей за пятьдесят, убежденная старая дева, не обремененная семьей, хочет жить и работать во Франции и готова приступить в августе, когда я должен начать новую книгу.

— Великолепно, — Бет порадовалась за него. Он был одним из самых обаятельных людей, которых она когда-либо встречала, и заслуживал того, чтобы обстоятельства складывались для него удачно. Он вел мирную, простую жизнь, мало общался с людьми. В голове его роились слова и образы, оставляя мало места чему-нибудь еще.

— Ну… — Бет показалось, что он не слишком обрадован. Он хмурился, по лбу струился пот. Хотя в этом не было ничего удивительного, сказала она себе. Атмосфера в тесной комнатке напоминала парную.

Снаружи грянул гром, и она вздрогнула. На секунду комната озарилась ослепительным электрическим светом. Уильям промокнул лоб рукавом.

— Близко грохочет. Вы не боитесь?

— Нет. — Бет боялась только одного: что всю оставшуюся жизнь ей предстоит нести тяжкую ношу любви к Чарльзу. Она откинула эти мысли, встряхнув головой, и предложила: — Почему бы нам не поесть? Уже поздно. — Есть ей не хотелось, ей просто хотелось побыть одной, подумать о своем будущем, и она старалась поскорее закончить разговор.

Уильям нашел себе идеальную работницу, и хотя вслух она этого и не сказала, но теперь она могла уехать в конце недели.

Но вдруг он веско сказал:

— Я не рад, что вы уезжаете. Уверен, что женщина, рекомендованная мне агентством, превосходный работник, но я бы предпочел, чтобы вы остались. Насовсем. Вы согласны? Он заерзал на краешке сиденья, посмотрел ей прямо в глаза, сжал руки в замок, словно готовился услышать решение, которое повлияет на всю его дальнейшую жизнь.

Бет вздохнула. Еще несколько недель назад она бы с радостью ухватилась за его предложение. Работа нравилась ей, окружение было идиллическим, платили ей больше, чем она того заслуживала, а ее босс — просто прелесть. Но это было до того, как она заметила, что он смотрит на нее не как на секретаршу. До того, как она узнала, что беременна.

— Вы согласны? — глухо повторил он. — Я имею в виду навсегда… — Конец его фразы потонул в новом раскате грома, обрушившемся на них и прокатившемся по окрестным холмам. Тут же забарабанил дождь, застучал в окна и стены. Лицо Уильяма дышало возбуждением, когда он повысил голос, чтобы перекрыть шум грозы: — Я прошу вас стать моей женой, Бет. Как только вы получите развод…

— Забудьте об этом, Темплтон, — резкий громкий голос заставил замереть сердце Бет. В комнате сразу стало тихо и холодно, будто Чарльз принес с собой этот холод. Даже гроза отодвинулась на второй план, уступив место его ледяному, с трудом сдерживаемому гневу.

Он стоял в дверях, мокрые черные волосы прилипли к скулам, рубашка намокла, облепив его мощный торс. Когда он заговорил, взгляд его серых глаз пригвоздил Уильяма к месту:

— Я стучал, но не получил ответа. Вы сидели вдвоем и не замечали ничего вокруг. — Стальной взгляд остановился на Бет, оценивая ее наряд. Этот долгий взгляд сам по себе был оскорблением, она опустила глаза, чувствуя, как горячая волна приливает к ее щекам.

Он может оценивать увиденное, как ему вздумается. Они не слышали его стука, ведь так? В такую грозу они не заметили бы и бомбы, разорвись она у самого порога! Но ум отказывался подчиняться ей, мысли путались, она бы не смогла выразить их словами. Она все еще была в шоке, вызванном его неожиданным и незваным приходом. Уильям первым обрел дар речи.