Надо поскорей перебираться на кресло. Но Сторм словно почувствовала его намерение, потому что, не просыпаясь, еще крепче прижалась к нему, обнимая одной рукой.

Господи, помоги мне устоять, взмолился Люк. Я честный человек. Но я мужчина. И я безумно хочу ее.

Но Бог не скоро услышал его мольбы. Прошло много времени, прежде чем Люк наконец заснул.

Сторм проснулась и обвела комнату глазами, не понимая, где она. Было очень тихо, как бывает перед самым рассветом, когда природа только пробуждается к жизни и воздух еще не наполнен шелестом крыльев и пением птиц. Легкий рассеянный свет проникал в спальню, окутывая ее и лежащего рядом мужчину серебристым свечением. Его кожа была цвета бронзы, но на ощупь — как нежный и гладкий шелк. Он лежал спиной к ней на самом краю постели — как можно дальше от нее. Золотисто-рыжая голова на белоснежной подушке пылала даже в слабом утреннем свете.

Люк.

Как он красив. Самый красивый мужчина на свете. Она так боялась его всю свою жизнь, боялась, что он займет ее место в сердце отца. Они всегда были соперниками. Сторм страшно ревновала из-за внимания, которое ее отец оказывал Люку. Конечно, отец не понимал, как ей больно, но все-таки в их с Люком вражде виноват Майор. И вот теперь они в одной постели.

Эта мысль вызвала такой сильный приступ желания, что все у Сторм внутри сжалось. Желание полыхало внутри нее, посылая горячие волны по всему телу. Сторм внезапно почувствовала необыкновенную свободу. Ей захотелось коснуться Люка, погладить. Она просто не могла противиться искушению. Пальцы сами коснулись его кожи, наслаждаясь ее гладкостью. Это было похоже на чудо — он здесь, рядом с ней. Сторм вспомнила события прошлой ночи, вспомнила, как просила его остаться с ней, вспомнила, в каком отчаянии пришла сюда.

Люк…

Она затаила дыхание, пальцы продолжали, словно заколдованные, ласкать его кожу.

Люк проснулся внезапно, повернулся к ней и увидел ее изумрудные глаза, сверкающие от страсти. Желание ослепило их обоих, заставило забыть обо всем на свете. Как часто он мечтал об этом! Какие сладкие, мучительные мечты…

— Люк…

Произнести его имя было словно сделать первый шаг, словно признаться в своих чувствах. Ее голос дрогнул, но Люк не дал ей продолжать, прижавшись к ее губам в страстном поцелуе. Она застонала, отвечая на поцелуй, ногти вонзились в гладкую кожу его спины.

В одно мгновение все преграды были сметены вихрем страсти.

— Я так сильно тебя хочу, — прошептал он. — Господи, как ты не видишь этого!

Ее щеки вспыхнули. Голова закружилась. Она уставилась на него глазами, похожими на два изумрудных озера.

— Люби меня, Люк, — выдохнула она. — Я больше не могу ждать!

Господи, только бы это было правдой, подумал Люк.

Она ответила на поцелуй. Ответила с такой страстью, о которой он не мог и мечтать. И, словно чувствуя его сомнения, Сторм снова поцеловала его. На этот раз инициатива принадлежала ей. Она целовала его нежно и соблазняюще. Люк почувствовал, как огонь вспыхивает в чреслах. Он никогда не забудет этот поцелуй — не забудет ласку ее нежных губ. Руки сами собой потянулись к ее божественному телу, нашли нежные вершинки грудей и сжали их. Ее соски превратились в твердые маленькие жемчужинки, он ладонью ощущал, как сильно бьется ее сердце.

Наслаждение, которое она вызывала в нем, было поистине экстатическим. Сила страсти ослепляла. Никогда еще Люк не чувствовал ничего подобного. И это пугало его. Слишком сильной властью над ним обладала эта женщина. Никогда еще он так не рисковал. Но сейчас он был не в силах остановиться, не в силах противиться этому сводящему с ума искушению. Прошлое исчезло. Будущего у них не было. Осталось только здесь и сейчас.

Сторм послушно раскрывалась навстречу его ласкам. Ее стройное тело вздрагивало под его жаркими руками. Она была само совершенство. Она была всем, о чем он мог мечтать. Только ее он всегда будет желать.

Люк ласкал каждый сантиметр ее тела. Наслаждение возрастало, пока не стало таким мучительно-сладостным, что ожидание начало причинять боль. Он весь дрожал от напряжения, от сдерживаемой страсти, но сначала он должен был довести ее до высот наслаждения. Не выдержав изощренной пытки его чувственных ласк, Сторм сама направила его в свое тело. Она открылась ему навстречу, подлаживаясь под стремительный ритм его движений. Страсть овладела ими и перенесла в другое измерение, в котором были только они одни.

Солнце взошло и раскрасило небо пурпурно-золотистыми красками. Розовый утренний свет заливал комнату, лаская своими лучами обнаженных мужчину и женщину, сплетенных в объятии.

Это утро стало для Сторм возвращением к жизни. Еще вчера она была беспомощной перед страхом неизбежности смерти, но это магическое утро вернуло ей радость жизни. После того, что произошло ночью, Сторм заснула и не проснулась, даже когда Люк покинул ее. Она не успела сказать ему, что хочет вместе с ним встретить Роберта Блумфилда. Старший из партнеров юридической фирмы «Блумфилд, Блумфилд и Меррик», Роберт был поверенным отца, сколько Сторм себя помнила. Он должен был прилететь к ланчу. Потом в кабинете отца он должен был зачитать завещание. И Сторм хотела, чтобы Люк присутствовал при этом.

Сторм предполагала, что будет в завещании. Щедрые суммы для благотворительных организаций, а также дальних родственников, крестников, преданных работников, проработавших всю жизнь с Майором, и так далее. Конечно, там будет упомянута Нони, которая столько сделала для них всех. Но все состояние отца, которое должно было быть огромным, хотя Сторм и не знала точных цифр, должно было отойти его единственному ребенку — Сторм. Сторм никогда не стремилась быть очень богатой женщиной, наверно, потому, что родилась богатой наследницей. Но Сторм никогда не была и расточительной. Более того, она каждый день благодарила Бога за то, что он поддерживает ее в жизни. Она продолжит семейную традицию помощи нуждающимся.

Сторм продолжала мечтать о будущем и когда пошла готовить ланч. Она чувствовала себя немного виноватой за то, что так радуется, когда отца похоронили только вчера. Но то, что они с Люком испытали, придало ей столько жизненных сил, что все внутри у нее просто пело от счастья. Она накрыла на троих стол в парадной столовой, из которой открывался вид на сад, заросший голубыми агапантусами и серебристо-серыми цветами и кустарниками, способными выдержать самую сильную жару и засуху. Маленький пруд, питаемый водой из подземного источника, украшали великолепные нежно-розовые лилии. Черные пчелы сновали вокруг бутонов в поисках нектара. Сторм вдохнула пряно-медовый аромат, идущий из сада, и снова подумала о Люке.

То, как они занимались любовью, нельзя было описать словами. Это было восхитительно, потрясающе, страстно, сумасшедше. Никогда еще она не испытывала такого сильного оргазма. Она была податливым воском в умелых руках Люка, который мог делать с ней все, что хотел.

Сторм воображала себя опытной женщиной, которая была влюблена по меньшей мере дважды. Она вспомнила, с каким пренебрежением отец относился к ее женихам. Она благодарила Бога за то, что не причинила им много боли. Пол нашел себе другую девушку — коллегу по адвокатской конторе, которая, безусловно, подходит ему больше, чем Сторм. Алекс продолжал преследовать ее в надежде, что упорством добьется ее руки, но теперь Сторм поняла, почему не вышла за него. Он был красивым, приятным, интеллигентным собеседником, амбициозным, но он никогда не мог взволновать ее так, как это удалось Люку. Ни физически, ни душевно.

Пора перестать лгать самой себе, сказала про себя Сторм. Пора забыть о глупой ревности к Люку, о зависти, о постоянной враждебности.

Но что это меняет? Она не знала, что чувствует Люк. Даже на пике страсти, когда не только их тела, но и души слились в одно целое, с его губ не слетело ни слова любви. В отличие от нее. Господи, надеюсь, страстные восклицания были слишком неразборчивы, чтобы Люк обо всем догадался. И потом Люк признался, что хочет ее.