В результате быстрого восстановления крупной промышленности и создания благоприятных материальных условий для пролетариата, с другой стороны, ввиду промышленного или промышленных кризисов за границей, безработицы и преследований со стороны буржуазных правительств, начинается массовая тяга иностранных рабочих в Россию, начинается пролетарская колонизация России, которая даст возможность поддержать развертывающуюся промышленность со стороны недостающей в самой России квалифицированной рабочей силы, и пролетариат, как класс, не только непрерывно растет количественно, но улучшается его качественный состав.

Успехи промышленности ускоряют процесс социализации сельского хозяйства. Совхозы ставятся на ноги, увеличивается количество и качество совхозов, приписанных к фабрикам, растет коммунальное земельное хозяйство городов, постепенная замена лошадиной силы тракторами и электроплугами увеличивает островки коллективного хозяйства в деревне. Рядом с этим медленным процессом развивается другой, с гораздо более быстрым темпом. Государство приступает на окраинах к организации нового типа совхозов на пустующих землях, бросая в дело тракторы и иностранных рабочих. На основе начавшегося снова расслоения деревни среди бедноты в большем масштабе, чем раньше, при большей общей сознательности ее усиливаются коммунальные стремления в массовом масштабе. Это происходит в период, когда пролетарская власть в гораздо большей степени, чем раньше, стала способной поддержать этот процесс путем снабжения коммунистов машинами, искусственными удобрениями и агрономическими силами.

Таким образом пролетарская база Советской власти растет с каждым днем, с другой стороны, увеличивается в экономике страны удельный вес крупного социалистического производства по сравнению с мелким. Сначала расширялось и крупное и мелкое производство, не сталкиваясь резко. Затем крупное начинает не только расти, но расти за счет вытеснения мелкого. В этот период советское государство не только прекращает, как правило, сдачу в аренду тех или иных средних предприятий, но уже тяготится арендаторами, не возобновляет на новые сроки договоров, а само берется вести средние предприятия. Мелкая торговля, существующая на ряду с кооперацией, в значительной степени подчинена уже крупному производству, получая для продажи продукты в тех случаях, когда государству более выгодно использовать ее аппарат, а не аппарат кооперации, либо когда требуется использовать и тот и другой аппарат. В зависимости от государства находится не только торговля, но и мелкая и средняя промышленность, кредитующиеся в государственном банке и через этот канат подтянутые к советскому государству. Этот процесс систематического утеснения и вытеснения частной, мелкой и средней промышленности и непрерывный нажим на кулачество, большие налоги и пр. вызывает возмущение той части мелко-буржуазного окружения, которая стремится неуклонно дорваться до возможности беспрепятственного капиталистического накопления. Происходит взрыв буржуазно-кулацкой контр-революции, которая при данном соотношении сил легко подвергается полному разгрому. После этого разгрома наступает, если можно так выразиться, период социалистической реакции. Новая экономическая политика в известной части ликвидируется, после периода частичной денационализации, начинается снова усиленная национализация того, что выгодно национализовать для советского государства. Критический период пройден. Социализм побеждает по всей линии.

Так можно представить себе «естественный закон» капиталистического накопления и роста, и «естественный закон» социалистического накопления и развития в идеальном для каждого процесса виде.

Теперь возьмем оба эти процесса в их взаимодействии со всеми осложняющими ход развития факторами, т.-е. попытаемся представить себе реальную картину развивающегося социалистического производства в обстановке развивающегося рядом товарного хозяйства, беря за исходный хронологический пункт вторую половину 1921 года.

Первый период, начальные ступени которого мы теперь, осенью 1921 года, проходим, характеризуется сравнительно мирным сожительством и того и другого процесса. Кулак, экспроприированный в период существования комбедов, лишенный избирательных прав в Советы, взятый вообще под подозрение, особенно в области спекуляции, использования наемного труда и накопления, этот кулак переживает состояние человека, вырвавшегося из тюрьмы. Замена разверстки продналогом вполне его устраивает, по крайней мере на первый период, пока не захочется лучшего, эта замена дает кулачеству больше, чем могло бы ожидать их по крайней мере при существовании Советской власти. Кулачество расширяет посевную площадь, использует накопленные денежные рессурсы для улучшения скота, пополнения запасов инвентаря и начинает залечивать раны, нанесенные ему комбедовской политикой. Среднее кулачество также с удовлетворением встречает замену разверстки продналогом и охотно откупается от государства взносом причитающегося с него налога. Вместе с тем из него выделяется слой, который с уровня потребительского хозяйства, сводящего концы с концами без излишков, стремится развить продукцию в таком размере, чтобы иметь эти излишки для накопления. Если не считать продналогом эмиссии, образующие часть доходов крестьянского хозяйства, в условиях настоящей экономической политики нет препятствий, которые стояли бы на пути этого процесса. Что касается городской торговли, то слой городских торговцев находится в медовом месяце «первоначального накопления». Переход от запрещения почти всякой торговли к беспрепятственному товарообороту, огромные прибыли на первых ступенях возрождения товарообмена, пока конкуренция еще не велика, заставляют торговый класс ловить момент. Этому классу в этот период не до политики. Он мирится пока с существованием Советской власти, сократил подпольную и злостную агитацию против нас, ему теперь некогда этим заниматься, он осуществляет с лихорадочной поспешностью формулу Д – Т – Д, каковая формула в период падающего курса рубля не дает времени для посторонних занятий. Этот слой охотно платит все налоги, пока скромные, сейчас же перекладывает их на покупателей и даже рад тому, что самым фактом обложения Советская власть легализует на практике его промысел. Что касается арендаторов средних предприятий, то они только что приступают к хозяйничанию и, разумеется, в этот период не представляют из себя сколько-нибудь крупной величины в экономике страны, а с другой стороны, не имеют пока пунктов для столкновения; перспективы, раскрывшиеся столь неожиданно приятным для воскресших из мертвых Колупаевых и Разуваевых, что им теперь также не до конфликтов.

То же надо сказать и про ту группировку мелко-буржуазных сил, которая образуется внутри и вокруг кооперации, особенно производительной кооперации. Кооперация не может стронуться с места без государственной поддержки. В тот период, когда отделение от государства и переход на враждебную к нему позицию означает отделение тощей кооперативной кассы от государственной, трудно, разумеется, ожидать от кооперации резкого разрыва с пролетарским государством. Тем более, что раньше, чем мелко-буржуазные силы в кооперации решили бы перейти в резкую оппозицию к Советской власти, они должны сгруппироваться, дать бой и победить советские силы внутри самой кооперации. Эта настройка классового состава кооперации, с одной стороны, необходимость блокироваться с пролетарским государством в важнейшем пункте, в борьбе с частной торговлей, выгода союза, а не разрыва с государством по многим другим причинам, – все это затрудняет враждебным пролетариату силам резко повернуть аппарат кооперации против государства в защиту интересов зажиточного крестьянства. Но тем не менее, благодаря тому, что кооперация за время революции была местом скопления антисоветских сил из так называемых специалистов, эта кооперативная верхушка уже теперь начинает намечать линию раскола с государством, т.-е. начинает, забегая вперед, уже пытаться войти во второй период, конфликтный период двух рассматриваемых нами процессов.