Позади него появились другие лошади, и детям бесцеремонно приказали спешиться. Мэтт пошел помочь Лори, но Фин отмахнулся от него и помог ей сам. Болдуин перекинул ногу и спрыгнул. Его одежда снова была порвана и грязна, но он выглядел ничуть не хуже из-за того, что его чуть не затоптали бизоны.
— Буффало? — сказала Хильдар, ведя свою лошадь рядом с Мэттом. — Сын Тора почти убит буйволом?
— Э-э… вообще-то их принято называть бизонами. — Он уловил выражение ее лица. — Неважно.
— Он ни в чем не виноват, — сказала Лори. — Выход из Хель привел его прямо на тропу этого стада.
— И ты думаешь, что это было случайно?
— Если ты намекаешь на то, что это спланировала Хелена, то она не сказала нам, где выйти. Это было…
— Неважно, — оборвала ее Хильдар, словно предпочитая винить во всем Хелену, — и все же сын Тора должен был смотреть, куда ступает. Все потомки Севера должны быть осмотрительнее.
— Мы только что сбежали из Хель, — сказал Фин, — мимо огненных гигантов, сторожевых собак-убийц и зомби-викингов…
— Их зовут драугры, — прошептал Болдуин Фину.
— Нет, на самом деле, это не… — Мэтт замолчал, поймав взгляд Хильдар. — Это сейчас не имеет значения. Дело в том, что я все испортил, и я беру на себя полную ответственность.
— Что сослужило бы тебе хорошую службу в загробной жизни, — сухо заметила Хильдар. — Убит буйволом? Ты даже не войдешь в врата Вальгаллы.
Мэтт мог бы сказать, что это действительно несправедливо… встреча с бизоном была, по меньшей мере, такой же ужасной, как и любая драка, в которую они ввязывались. И это была своего рода битва. Не говоря уже о том, что вся эта затея с «только-попасть-в-Вальгаллу-если-ты-умрешь-на-поле-битвы» была чепухой. Но сейчас, вероятно, было не время говорить об этом.
— Мне очень жаль, — сказал Мэтт. — Я все испортил. Спасибо за…
— Мы должны были спасти тебя. Из Буффало.
Фин шагнул вперед.
— А тот факт, что мы все отменили, потому что только что закончили спасать Болдуина из Хель, вообще не считается? Неужели?
— Мы довольны тобой за это, сын Локи. Как мы рады сыну Тора за то, что он благополучно вывел вас из Хель.
— Хм, я не вытаскивал нас, — сказал Мэтт. — Это была совместная работа. Я упал в реку кислоты.
— Как и положено, — сказала она. — Мы тоже этому рады.
Очевидно, она говорила с сарказмом, но выражение ее лица и тон не выдавали этого.
— Мы все работали вместе, — сказала Лори. — Я открыла дверь в загробную жизнь, и Фин убедил Хелену освободить Болдуина. Мэтт, Фин и Болдуин — все они — отбивались от зомби…
— Да, да, вы все сыграли свои роли, — пренебрежительный тон. — Но сын Тора и дочь Локи должны быть более осторожны. Каждый раз, когда мы спасаем вас, это считается вмешательством, и это нарушает баланс вещей. Теперь, когда мы спасли вас от буйволов, мы не сможем помочь вам в ближайшее время.
С тех пор как он услышал Петуха в Хель, бабочки поселились в животе Мэтта, порхая, шепча, что это может не закончиться, даже если они вытащат Болдуина. Пока Хильдар говорила, эти бабочки падали, как свинцовые шарики.
— Ближайшее время… — сказал он, едва выговаривая слова. — Значит, это еще не конец.
— А с чего бы?
— Мы спасли Болдуина. Миф разрушен. Рагнарёка не будет.
Тишина. Впервые с тех пор, как он встретил Хильдар, холод в ее голубых глазах исчез. Когда она заговорила, он не сказал бы, что ее голос был добрым, но он был мягче.
— Ты так думал, сын Тора?
— Мы все так думали, — сказала Лори. — Разорвать круг, остановить апокалипсис.
— Нет, дети. Вы не можете остановить Рагнарёк. Когда вы изменяете ход мифа, вы изменяете ход результата. Если перемена положительная, например, спасение Болдуина, то шансы меняются в вашу пользу. Это не мелочь.
Мэтт кивнул, но не смог заставить себя заговорить.
— Теперь настало время отдохнуть, — сказала Хильдар. — Мы будем стоять на страже.
— Но мы не можем отдыхать, — сказала Лори. — Оуэн где-то там. Его держат в плену и…
— Он свободен.
Лори помолчала.
— С ним все в порядке?
— Оуэн такой, каким и должен быть. Больше никаких разговоров. Отдыхайте. Сейчас. Нужно сделать еще кое-что.
Валькирии помахали им, чтобы они шли на поляну, и ребята повиновались.