Я вернулась в свой офис. В течение всего дня я думала, как мне правильно на всё это реагировать: злиться, грустить, быть в замешательстве. От мысли о поднятии этого вопроса, я испытывала острую боль. Я бы лучше спряталась под одеялом и “переждала бурю”. У меня не было явных свидетельств, но это и не было интуитивными догадками. Сердце подсказывало, что этого не могло произойти. Но головой я понимала, что вполне могло. Придётся ли мне оставить его? Хочу ли я этого? Или он бросит меня первым?

Моё сердце не билось, оно пульсировало, как открытая рана, которую ничто не сможет вылечить. Кто смог привлечь внимание Натана? Жена Финна привлекательная и забавная, почему тогда он хотел поцеловать меня, если у него была она?

Даже если я смогу вынести мысль о встрече лицом к лицу с Натаном сегодня вечером, я не смогу этого сделать. Сегодняшний вечер, он проводит вне дома, и он будет в Бруклинском Боулинге. Я всё ещё не теряла надежду, что когда я вернусь домой с работы, он будет меня ждать. Что он сожалеет, что отверг меня утром.

Я была в паре шагов от своей квартиры, когда дверь 6А открылась позади меня.

– Сэди, – настойчивый голос Финна эхом раздался по коридору. Я остановилась. Натан уже долгое время не произносил так моё имя. – Я ждал тебя.

Это был не тот человек. Это была не та квартира. Но моя мечта сбылась. Всё–таки кто–то меня ждал.

– Позволь мне всё объяснить, – сказал Финн.

Я не обернулась. Я мыслила более ясно, когда не смотрела на него.

– У тебя есть семья.

– Да, но…

– Ты врал.

– Нет. Я пытался тебе всё рассказать после нашего похода в химчистку, но ты не дала мне возможность высказаться. Ты знала, что я собирался сказать что–то важное, но ты не захотела меня выслушать.

Я смотрела вперёд, не совсем уверенная, кто был виноват. Ещё пару шагов, и я бы оказалась дома. Скорее всего Джинджер ждёт меня в прихожей. Иногда мне кажется, что она слышит меня, когда я только еду в лифте.

– В любом случае ты должен был мне всё рассказать, – сказала я с дрожью в голосе.

Дверь в квартиру Финна захлопнулась. Он подошёл и встал позади меня.

– Давай не будем обсуждать это здесь.

– Почему нет?

– Ты знаешь почему.

Я сжала кулаки. Если бы я надавила на него, между нами больше не было бы недосказанности. Я могла бы это отрицать, но факт оставался фактом, Финн был здесь, а Натан – нет.

Финн взял меня под локоть.

Я обернулась посмотреть на него, вздрогнула от тепла его руки, тем как его рука слилась с моей кожей.

– Где они? – спросила я.

– Не здесь.

– Где?

– Дома.

Мне не следовало поворачиваться. Теперь мне не хотелось отводить взгляд. Я вспомнила как приятно было просто находиться рядом с ним.

– Твоя дверь захлопнулась.

Взгляд его зелёных глаз смягчился. Он залез в карман рукой, затем раскрыл свой кулак, и показал ключ. Он провел меня к своей двери, всё ещё держа меня за руку, а свободной рукой открыл дверь. Его хватка была властной, сильной. Я позволила ему завести меня в его квартиру.

Он снял сумочку с моего плеча и поставил её на пол. Он хотел снять и пальто, но я остановила его.

– Ты спаришься, – просто сказал он.

Через мгновение мои плечи расслабились. Я позволила ему снять с меня пальто. В его квартире была жарища, как на экваторе.

–Может выпьешь чего–нибудь?

Я не знала, почему я была здесь. У меня почти никогда не получалось отказать себе в чём–то, и я бы лучше находилась здесь, чем в моей пустой квартире. Я прошла вглубь. Солнце садилось, красно–оранжевые лучи просочились через открытое окно. Сквозняк захлопнул обложку книги в мягком переплёте. В центре комнаты на потёртом по бокам деревянном ящике стоял проигрыватель.

– Кендра никогда бы не позволила мне такой купить, – сказал он, стоя позади меня. – Если это не самая новая вещь, лучше оставить её в прошлом. Всё в Нью–Йорке слишком старое для неё.

У конверта для грамм пластинки были посеревшие, потёртые края. Лучшие хиты Дженис Джоплин.

Я повернулась и посмотрела на него через всю комнату. Казалось, он старался держать дистанцию.

– Ну и что это? – спросила я.

– Что?

– Вы разошлись? Разводитесь? – я скрестила руки на груди. – Кризис среднего возраста?

– Хуже.

На улице темнело, просигналил автомобиль.

– Ничего из выше перечисленного, – сказал он. – У нас всё нормально.

Я тотчас поняла, что значит это хуже. У Финна и меня были другие места, куда нам нужно было идти и пытаться быть счастливыми.

– Вы не разошлись?

Он покачал головой.

– Как и у всех, у нас есть спорные вопросы. Но когда вещи будут распакованы, она и Марисса будут жить здесь. Я приехал раньше них, чтобы обосноваться, и, честно говоря, – он сделал паузу. – Чтобы немного побыть одному.

– Когда?

– В конце месяца. После Дня Благодарения.

Мои ногти впились в ладони.

– Но ты хотел поцеловать меня.

– А ты не хотела, чтобы я это сделал?

Хотя я не всегда была откровенной, я также не привыкла врать.

– Я хотела, – согласилась я.

– Вы тоже не разошлись. У тебя нет сомнений по поводу Натана, – он пригвоздил меня взглядом. – Или есть?

– Нет, – я ответила решительно.

– Ну так почему я плохой парень? Это касается не только меня. Мы нравимся друг другу.

Я открыла рот, чтобы это отрицать, но мы оба знали, что это правда. Я бы только звучала оборонительно. Взрослые должны быть в состоянии обсуждать подобные вещи.

– Ладно, – согласилась я. – Но ты должен был сказать мне о них. На тебе не было обручального кольца.

Он показал мне руку, на которой и теперь не было доказательства, что он женат.

– Я его не ношу, пока занимаюсь распаковкой. Я один в квартире. Я не собирался обманывать тебя.

Я пропустила руки через волосы.

– Это не важно. У тебя ребёнок.

– Разве это изменило бы то, что ты чувствуешь?

– Да, я бы не…

– Что?

Вчера вечером я пришла с намерением помочь другу. Сказала бы я ему пару дней назад, что не могу прогуляться с ним до химчистки, потому что он женат? Нет. Это была невинная прогулка. Теперь я знала правду, и всё равно была здесь.

Капелька пота скатилась по виску, и я смахнула её.

– И что теперь?

Он пересёк комнату и остановился передо мной. Его присутствие было осязаемым. Он потянулся. Я сражалась с протестом, но он просто взял пластинку и достал её из конверта.

– Прошло много времени с тех пор, как я делал это, – сказал он.

Я изучала его лицо, а он сфокусировался на установке пластинки в проигрыватель. Песня немного потрещала до того, как заиграла. Он закрыл глаза и придвинулся ближе ко мне, казалось, его не волновало, что он не мог видеть.

– Славно, правда? Ядро на цепи[4].

Он говорил про песню, но его завуалированная ирония не ускользнула от меня. Я не ответила. Морщинки вокруг его глаз становились более глубокими, когда он улыбался. Его отросшая борода была цвета тёмного блонда. Внезапно, я не смогла вспомнить цвет его радужной оболочки, была ли она цвета сосны или изумруда.

– Финн.

Он открыл глаза. Они были насыщенного зелёного цвета леса, его зрачки расширились, из–за чего цвет казался ещё темнее. Он посмотрел на меня и засунул руки в карманы. Он стоял настолько близко, что мог толкнуть меня локтем.

– Я купил эту пластинку в магазине подержанных товаров сегодня вечером. После того, как Кендра уехала.

– Она рассердится?

– Она уже рассердилась. Где Натан?

– Не твоё дело.

– Я ответил на твои вопросы.

– Я не приставляла к твоему виску пистолет.

– Он дома? – спросил он.

Я нахмурилась. Не отвечать было ненамного лучше вранья, но я не могла выдавить из себя да. Это было неправдой.

– Останься, – сказал он. – Давай что–нибудь выпьем.