– Нет, милая.

Я сдержала улыбку на его невозмутимый ответ. Я бы ни за что не поверила, ответь он положительно.

– Я – старое доброе плотоядное. Охота, собирательство, жизнь в пещере, – он прощупал одной ногой поверхность пола, прежде чем вошел. Как будто пол покрыт водой, и он проверял температуру.

Джинджер была рада его видеть, но в то же время она виляла бы хвостом и в присутствии убийцы с топором. Я закрыла за ним дверь.

– Милое местечко,– сказал он, когда мы прошли внутрь. – Как мое, только более обжитое.

– Спасибо,– я указала на диван. – Устраивайся поудобнее. Я скоро вернусь.

Я пошла в спальню, закрыла дверь и надела лифчик под толстовку.

Когда я вошла, он, нахмурившись, листал Вог, его длинные ноги были вытянуты перед ним.

– Некоторые из этих комплектов одежды…

– Я работаю в агентстве по связям с общественностью в области моды и красоты, – я объяснила. – Мои клиенты по части красоты – макияж, крема для кожи, все в таком роде – но я также должна следить за модными трендами.

Он закрыл журнал и положил его под журнальный столик.

– Я не претендую, что разбираюсь в этом.

Я прошла на кухню, и он проследовал за мной. Некоторые овощи в холодильнике вызывали сомнение. Надеюсь, он ничего не заметит.

– Может налить тебе Пино Нуар?

– Я не очень люблю вино,– ответил он позади меня. – Хотя я бы не отказался от вот этого.

Он указал на упаковку пива SorachiAce на полке.

Я на секунду засомневалась. Оно мне не принадлежало, но я решила, что это не важно. Я взяла одну бутылку и протянула ему.

– Открывалка в ящике слева от раковины.

– Спасибо. Никогда не пробовал этот сорт. Оно вкусное?

– Не знаю. Я не пью пиво.

Я подравняла овощи и начала их нарезать.

Несколько минут стояла тишина, не считая его глотков и стука моего ножа по доске для нарезки.

– Ну как?

– Как раз то, что нужно. В моей квартире сейчас тоскливо и совсем нет алкоголя, – он выдвинул стул, но, казалось, передумал, и остался стоять.– Мне нужно наведаться в бакалейную лавку.

– Это пиво из Буклинской пивоварни, – я переместила грибы с разделочной доски в казанок. – Так все же, что привело тебя в Гламерси Парк?

Он откашлялся.

– Работа.

Я не спросила, чем он занимался. Я все ещё даже не знала его имя.

– Ты новичок в этом городе?

– Вообще–то я приехал в Нью–Йорк по тому же поводу, что и ты.

Я оторвалась от нарезки сладкого перца, который я собиралась нарезать соломкой.

– Правда? Когда?

Он покачал головой.

– Не заставляй меня отвечать на этот вопрос,– сказал он, но все равно сделал это. – Я закончил университет десять лет назад.

– Я примерно в это же время, – по какой–то причине его зеленые глаза загорелись, и я вернулась к нарезке овощей, чтобы подавить волнение.– И что потом?

– Потом переехал на окраину. Теперь я снова здесь.

– Многие люди, если едут на окраину, то там и остаются.

– Я знаю.

Я почувствовала намек на горечь в его голосе, но потом она исчезла.

– Я из тех редких птиц, которые рады возвращению в хаос.

– Итак, ты выбрал хорошее соседство. Я бы никогда не хотела жить где–либо ещё.

Я поместила овощи в казанок и довела курицу до готовности. Возможно, этой еды ему будет недостаточно. Одна из немногих вещей, которые я действительно знала об этом мужчине, это то, что аппетит у него отменный, что он может с лёгкостью прогуляться по всему меню. На это указывал его рост и мышечная масса, но казалось у него не было ни грамма жира.

– И как же тебе удалось заказать всё из меню?– спросила я, помешивая овощи лопаткой. Я подумала, что смеялась бы до слез, если бы увидела все это своими глазами. – Ты начал сначала и заставил официантку все это переписать? Или она просто протянула повару буклет с меню?

Когда он не ответил, я повернулась. Он прохаживался возле стойки в углу. Там не было ничего необычного – просто канцелярские товары: неоновые стикеры, набор ручек, стопка писем. Хотя он смотрел не на них.

Он потянулся к фотографии в рамке, там были изображены мы с мужем в день нашей свадьбы. Натан, высокий и широкоплечий в смокинге, смотрит на меня, пока я улыбаюсь в камеру. Наши темные волосы контрастируют с моим свадебным платьем.

– Дай–ка догадаюсь, твоя сестра близнец?– спросил он.

Я посмотрела на него. Его зеленые глаза, милые и приятные до этого, сузились на мне. Я знала его меньше, чем один день, но я легко могла прочитать перемену в его настроении. Потому что я замужем? Он не должен быть расстроенным, но судя по тому, как он закрылся, скорее всего был. Если так, значит, я не ошиблась и между нами и вправду пробежала искра. Я задумалась, следовало ли мне приглашать его к себе.

Мой смех был вынужденный, неудобный.

– Нет. Это я.

– Ты не упоминала, – он снова посмотрел на фото. – Разведена?

– Нет, – я подняла вверх мою левую руку и пошевелила пальчиками. – Я ношу кольцо.

– Раньше не носила.

– Этим утром? Я была в перчатках. Или ты имеешь в виду после душа?

Он прочистил горло и аккуратно вернул фото на свое место.

– Где он?

Я опять сфокусировалась на нашем обеде.

– Без понятия.

Я не проверяла телефон, с тех пор как помылась. Я забыла. Вполне возможно меня ждало сообщение. Хотя я не знаю, зачем Натан продолжал писать мне, где он. Это маленькое общение, возможно, тоже скоро прекратится.

– Либо проводит время с друзьями, либо в приюте для бездомных,– предположила я. Поняв, как это звучит, быстро добавила. – Раздает еду, я имею в виду.

– Ну, конечно,– пробормотал он. Он вернулся на мою сторону кухни. – Это постановление суда?

Я улыбнулась, хотя и не была уверена, шутил он или нет.

– Нет. Он делает это добровольно раз в месяц, – это был ответ на автомате, но если хорошо подумать, это уже не было правдой. В последнее время Натан работает в приюте каждую неделю.

Нат поступает благородно, оказывая безвозмездную помощь Ассоциации Добрых Семей, молодёжно–ориентированной и неприносящей выгоду, с приютами для бездомных и бесплатными пунктами питания по всему городу. В начале этого года, он отклонил предложение о продвижении по службе до директора по связям с общественностью, спустя несколько дней после того, как мы узнали, что у его отца рак легких. Что касается меня, я ухватилась за первый выпавший мне шанс. Мне предложили повышение несколько месяцев назад, и я в ту же минуту согласилась. Деньги никогда не падали на меня с неба, и я хотела помочь самой себе. Натан тоже не былбогачом, но он хотел помогать другим.

Мой сосед сделал глоток пива, в общем–то, пива Натана. Мой муж привёз его домой из Бруклина после тура на пивоварню на этих выходных. Мне пришло на ум, что Натан не хотел бы видеть этого человека на своей кухне, пьющего его пиво. Я прогнала эту мысль. В отличие от меня, Натан более коммуникабельный. Если бы я позволила, мы бы принимали гостей почаще.

– Он всегда куда–то ходит по вечерам в понедельник?

– По понедельникам и средам он ходит в боулинг с друзьями, иногда перед этим в приют.

– И ты остаешься здесь одна?

– Почему бы и нет? Мне нравится быть одной какое–то время. Я читаю книгу или что–нибудь в этом роде,– я не упомянула, что «что–нибудь в этом роде» обычно значит посмотреть Project Runaway или Нетфликс по телевизору. По какой–то причине, мне не хотелось, чтобы он думал, что я домосед.

– Он отсутствует два вечера в неделю? – спросил он.

– Да. И иногда на выходных.

– На выходных?– пауза. – Что ты имеешь в виду?

Я пожала плечами.

– Ну, иногда по субботам он играет в баскетбол.

Его молчание было красноречивым, оно наложило тень на моё хорошее настроение. Мы никогда действительно не обсуждали выходные, Натан и я. Около года назад я где–то прочитала, что раздельные хобби благоприятно влияют на отношения, мы с Натаном всегда были не разлей вода. Натану не нравилась идея проводить даже один вечер отдельно друг от друга. Вот почему я поймала себя на мысли, когда это он стал отсутствовать по выходным регулярно?