– Я… – он положил руку мне на плечо и чмокнул в лоб.– Я попытаюсь быть дома к ужину.

Натан был очень предан своей работе, поэтому не уходил с работы раньше пяти. Я хотела спросить, что он имел в виду. И моя, и его работа отнимали достаточно много времени, но я приняла за правило готовить для него ужин, когда знала, что он будет дома.

Я отошла в сторону. Он вышел из комнаты. Я хотела ещё что–то сказать, но не знала что. Вроде бы наши дела понемногу налаживались, и после прошлой ночи у нас снова появилась связь.

Я пошла к входной двери, где он надевал пальто. Он поцеловал Джинджер, как и меня, в лоб.

Была ещё одна вещь, которая могла растопить его сердце.

– Белл меня убьёт, – сказала я.

Он взглянул на меня удивлённо.

– Белл? Почему?

Бинго. Моё пальто висело возле двери. Я достала из кармана очень маленького размера Сникерс.

– Я почти забыла передать тебе от неё вот это.

Он взял её.

– Шоколадка? Она ходила собирать конфеты на Хэллоуин?

Я кивнула.

– Она сказала, что эта любимая у дяди Ната. Я пыталась сказать ей, что ты любишь Твикс, но.

–Я ненавижу Твикс.

Я посмотрела на него. Враждебность в его голосе обезоруживала.

– Я знаю, Натан. Я просто дразню тебя.

– А. Да. Спасибо,– он поправил галстук, – увидимся вечером.

– Твой галстук. Теперь он завязан криво, – я приблизилась к нему.

– Все нормально,– сказал он, отступая назад, – поправлю в метро.

Он ушёл, а я ещё какое–то время стояла одна. Моё сердце билось под кожей, к которой Натан не притронулся – мои плечи, которые он не притянул ближе к себе, мои оставшиеся без поцелуя губы. Джинджер начала скулить на дверь, за которой только что исчез Натан. Каждый день она не хочет оставаться одна. Каждый день её ждёт разочарование.

Позже, когда я пыталась одеть блузку, я вспомнила о сваленной в кучу прошлой ночью одежде Натана. Я подняла её и разложила в уже доверху набитый мешок для химчистки. Его серый в клеточку галстук был моим рождественским подарком пару лет назад, купленным на мою первую премию. Он знал, сколько он стоил, поэтому я была удивлена, увидев его измятым на верху груды одежды. Я расправила его, пропуская шёлк сквозь пальцы. На самом краю я увидела красное пятно.

Моё сердце замерло, прежде чем я успела оформить какую–либо мысль. Я поднесла ткань поближе к лицу и присмотрелась повнимательнее. Оно не бросалось в глаза, его можно было и не заметить. Я потёрла его большим пальцем, но оно уже глубоко въелось. Помада?

У меня в горле образовался комок. Нет. Мой Натан никогда бы не позволил другой женщине оставлять следы своей помады на его галстуке. Мой Натан уважает, то, что у нас есть. Уважает меня. У нас было достаточно разговоров о неверности наших друзей за эти годы. Иногда возникают порывы, и это естественно. Искушения не избежать. Я бы не волновалась, если бы Натан с кем–то флиртовал, хотя это ему и не свойственно. Когда мы куда–нибудь выходили вместе, он даже не смотрел на других женщин. И, если бы он захотел отношений с кем–то другим, предполагалось, что он придёт ко мне, и мы всё обсудим. К этому разумному и здравомыслящему решению мы пришли вместе.

Мокрый нос Джинджер напротив моей штанины напомнил мне о том, что её пора выгуливать. И я могу опоздать на работу, если так и буду медлить. Я затолкала галстук в мешок, но я не думала, что с такой же лёгкостью смогу спрятать и похоронить мысль о пятне в моей голове. Хотя в душе я знала, что мой Натан никогда бы мне не изменил.

Но я не видела моего Натана уже несколько месяцев.

Как я и предполагала, пятно от помады на галстуке Натана прочно засело в моей голове на весь день, я не могла забыть о нём даже ненадолго. В результате, я оказалась возле мешка с вещами для прачечной, как только вернулась домой после работы, и пыталась решить, что же делать дальше.

Доверие на самом деле не являлось проблемой в нашей семье. Тем не менее после пяти лет брака поведение Натана стало непредсказуемым очень внезапно. Он отдалился как физически, так и эмоционально. У него произошли едва уловимые изменения во внешности, он укладывал волосы по–другому, проводил больше времени в тренажёрном зале. И как бы я не хотела делать вид, что наш брак идеален, он дал весомую трещину. Я не могла винить его в том, что он отдалился.

Натан делал для меня всё, а взамен просил очень мало. Хотя было одно единственное, чего он действительно хотел, и никак не успокаивался. И, когда я захотела этого также сильно, как и он, то тяжесть разочарования, которая легла на мои плечи была неподъёмной. После семи месяцев попыток забеременеть – семи месяцев огорчений каждый раз, когда у меня начинался цикл – я вернулась к противозачаточным таблеткам. Это было предложение Натана. Наблюдать за тем, через что я прошла, было тяжело и для него. Он думал, что это временно.

– Мы попытаемся позже, – сказал он мне. – Нет причин, по которым это должно произойти именно сейчас.

Но чем больше я об этом думаю сейчас, тем меньше я могу представить себе, что смогу пройти через этот болезненный путь снова. Дети, возможно, не появятся в нашем будущем из–за решений, принятых мною в прошлом. Если я заставлю себя, то смирюсь с этим. А вот сможет ли Натан?

Возможно, нет. Возможно, последние несколько месяцев он готовил себя к тому, что я не могу дать ему то, чего он действительно хочет.

Я подошла к мешку для химчистки и достала его галстук. Пятно было маленьким, практически незаметным. Было два возможных исхода, реши я спросить у него об этом.

Первый – он невиновен, и я просто ещё больше увеличу пропасть между нами, высказав необоснованные обвинения. Достаточно ли у меня оснований, чтобы делать такие радикальные выводы?

Второй – у Натана был секс с другой женщиной. Эта мысль завязала в узел мой желудок, лишив меня возможности дышать. Это было слишком неожиданно. Слишком внезапно. Ни один муж не может измениться от любящего до бессердечного за такой короткий промежуток времени.

Я разозлилась. Вся ситуация выглядела как глупое клише. Если бы Натан собрался мне изменить, он бы подошел к этому более творчески. Хотя бы предпринял минимальные попытки скрыть это.

Я перекинула мешок через плечо. Я не видела никакой пользы в поднятии этой проблемы на поверхность. Мое доверие ему намного сильнее, какого–то крошечного пятна. Джинджер прошла за мной к входной двери, где я взяла её на поводок, и надела пальто. С Джинджер и мешком для химчистки на буксире, я прошла по коридору к лифту.

Как только я вошла в лифт, я услышала.

– Придержите, пожалуйста.

Я поймала двери, остановив их и не дав им закрыться. Его голос не должен был быть таким знакомым, после одного лишь дня его жизни здесь, но я знала, что этот голос принадлежит жильцу из 6А.

Финн раздвинул двери лифта. Джинджер поприветствовала его, виляя хвостом. Он взъерошил шерсть на её голове.

–Привет, – сказала я.

–И снова здравствуй.

Это напомнило мне нашу первую встречу, тогда он сказал тоже самое.

– Ключи? – спросила я.

Он похлопал по карману и кивнул.

– К этим автоматически закрывающимся дверям нужно привыкнуть.

– Борись с ними, как можешь, и рано или поздно ты их закроешь.

– Хорошо иметь классную соседку, – он ухмыльнулся. – Куда это вы направляетесь, прекрасные леди?

Я пожала плечами и попыталась не покраснеть от его приятных слов.

– Всё как обычно. Дефекация на публике, обнюхивание поп, и всё в этом роде.

Он рассмеялся.

– Надеюсь, ты говоришь о Джинджер.

– Да, всё веселье достанется ей, – я указала ему на мешок за моей спиной,– а я завязла в домашних хлопотах.

– В химчистку?

– Угу.

– Она возле HomeDеpot [1] ? – спросил он. – Мне туда. Я провожу тебя.