Она снова покачала головой. В прихожей зазвонил дверной звонок, выводя бодрую мелодию.

- Пойду, открою, - кажется, даже с облегчением сказала Лилия Эдуардовна.

Через минуту в гостиную вошли новые люди. Всего должно было собраться человек двадцать.

- Андрей Ильич, как хорошо, что я вас встретил! - низенький полный мужчина с лысиной почти во всю голову тут же устремился к папе. - Давно хотел с вами поговорить. У меня намечается небольшое строительство. Ведь ваш «ДомКвартВопрос» даёт скидки частным клиентам?

- Иван Александрович, дорогой мой, вам не кажется, что сейчас не самое подходящее время? Подъезжайте ко мне в офис, и мы всё обсудим.

- Да, да, конечно, - уверил лысый. - Я только хотел вчерне прикинуть, на какую сумму я должен рассчитывать.

Я сбежала от них на кухню. Мама была там, следила за духовкой, где подогревалось какое-то блюдо. Однако спрятаться от назойливых разговоров мне не удалось.

- А вот и Пашка Кулагин с братом и матерью, - сказала мама, глянув сквозь стеклянную дверь, вручную расписанную под витраж. - И, кажется, Алла сюда идёт.

- Ох, - я огляделась. - Я спрячусь под стол, ладно?

- Женя, ну что ты как маленькая? Поговори с ней, от тебя много не требуется.

- Она всё время жалуется. Почему я бесконечно должна выслушивать её жалобы?

- Не преувеличивай, - мама нахмурилась. - Она жалуется тебе не чаще, чем всем остальным.

- Ну да, всех остальных она тоже достаёт.

Уж не знаю, почему Алла Васильевна сочла, что одноклассница её сына станет подходящим конфидентом в конфликте с ним же, но каждая наша встреча начиналась и заканчивалась рассказами, как тяжело ей живётся в её же собственной семье. Началось всё с того, что Паша попытался привести домой девушку. По неведомой мне причине Алла Васильевна мгновенно эту девушку возненавидела, называла не иначе, как «эта девка», заявила, что на порог её не пустит, и всем знакомым рассказывала, что та зарится на её квартиру. Многочисленные советы квартиру разменять и разъехаться, или хотя бы купить или снять молодым новую, пропускались мимо ушей. Семья Кулагиных раскололась на два лагеря: её мать приняла сторону старшего внука, в то время как младший брат Пашки сохранил лояльность Алле Васильевне. Бывший муж, живший отдельно, но продолжавший общаться с семьёй, от конфликта самоустранился, за что регулярно огребал от обеих сторон. С тех пор прошло года два, «эта девка» давно уже растворилась в туманных далях, а холодная война в достойном семействе не прекращалась, временами переходя в горячую стадию.

- Скажи, Женя, я похожа на сумасшедшую? - спросила Алла Васильевна, едва присев на обтянутую чехлом табуретку. Я молча хлопнула глазами.

- Нет, ты скажи, похожа?

- Э... нет.

- А они говорят, что мне надо пройти психиатрическую экспертизу. Она, - Алла Васильевна подчеркнула местоимение голосом, судя по всему, имея в виду свою мать, - хочет продать нашу квартиру и купить две отдельных. Хотя, между нами, если кому и нужна экспертиза, то это ей. Она уже явно в маразм впадает. Но она собирается съехать с Пашкой, а меня и Колю засунуть хоть куда-нибудь, лишь бы от нас избавиться.

Я промычала под нос что-то невнятное.

- Я, конечно, говорю - ты в своём уме? Я своё жильё никому не отдам. Хотите съезжать - пусть Пашка сам зарабатывает на новое.

Прогресс, отметила я про себя. Алла Васильевна хотя бы теоретически допускает мысль, что сын может отселиться.

- И пусть тогда водит, кого хочет. Но эту квартиру я тогда завещаю Коле. И теперь они ищут повод меня отодвинуть и всё решить за моей спиной. Вот я тебя и спрашиваю, Женя - я похожа на тронувшуюся? Меня могут объявить недееспособной?

- Не знаю, - сказала я.

- Да не паникуй ты, Алла, - вмешалась мама. - Никто тебя никакую экспертизу насильно проходить не заставит. И квартиру твою никто без твоего согласия не продаст. Ты же собственник.

- Вот скажи, да? - Алла Васильевна развернулась к ней. - Растишь детей, а потом получается, что вырастила себе врага. Тебе с Женькой повезло. А Пашка в меня недавно чуть стулом не запустил. Вот бы кому экспертиза не помешала.

- Да что ты говоришь?

- Да! Ты бы его видела в этот момент. Весь трясётся, глаза белые. Я думала, что в меня бросит, потом - что в окно. Но всё-таки в стену.

- А из-за чего он так разозлился? - спросила я.

- Не из-за чего. Я пыталась с ним поговорить, а он как взбесится... Где это видано - на собственную мать руку поднимать? Марина, ведь Женя так себя не ведёт?

- Бог миловал, - отозвалась мама.

- А что вы ему сказали? - полюбопытствовала я.

- Я уже боюсь с ним в одной комнате оставаться, - не слушая меня, продолжала Алла Васильевна. - Вчера в стену, а завтра что? За нож схватится?

- Но что-то же вы ему сказали? Не просто же так он вдруг побелел и затрясся? Что-то же этому предшествовало?

Но Алла Васильевна уже замолчала, с отрешённым видом глядя в окно. Кажется, вопроса она так и не услышала.

Вскоре нас позвали к столу, и я нарочно села рядом с Пашей, чтобы исключить возобновление разговора с его матерью. Правда, он тоже так и норовил сказать что-нибудь нелестное о родительнице, но его было легче притормозить и повернуть разговор в иное русло.

На столе стояла водка, которую я обычно не пью, но сейчас отказываться было бы неловко, и я вместе со всеми хлопала за упокой души, попросив Пашу налить мне стакан сока, чтобы запивать. И после четвёртой стопки поняла, что мне уже многовато. Алкоголь вообще плохо на меня действует, начинает тошнить, и потому я после пары «весёлых» ночей вынужденно соблюдала в нём меру даже в куда более разбитных компаниях. К счастью, как раз в этот момент в застолье образовался перерыв, так что я смогла встать из-за стола и шёпотом спросить у папы, не сильно ли обидятся хозяева, если я сейчас уйду. Папа кивнул и сказал, что объяснит, что я ещё не окончательно оправилась после болезни. Олег Борисович, к которому он подошёл, отнёсся с полным пониманием и сам вызвал для меня такси.

Ехать было недалеко. День уже клонился к вечеру, было всё так же холодно, хотя небо было ясным. Я невольно залюбовалась закатом над рекой, и когда машина свернула на Новый Арбат и остановилась у нашего дома, даже пожалела немного, что поездка кончилась. Хотя больше всего мне хотелось добраться до спальни и лечь.

Когда я уже проходила под аркой, в кармане мурлыкнул ай-фон, сигнализируя, что пришла смс-ка. Оказалось - от папы. «Как добралась?» - писал он. Я улыбнулась, набрала в ответ «Хорошо уже на месте» и нажала на отправку. И тут моё сознание зафиксировало за спиной какой-то звук, который мог быть только шумом мотора.

Машины редко ездили под аркой, а потому я спокойно остановилась прямо посреди проезда - люди-то обойдут. И теперь автомобиль, пользуясь тем, что я отвлеклась, подкрался ко мне почти вплотную, но вместо того, чтобы затормозить, ударил по газам. Между нами было не больше пары метров, и отскакивать в сторону было поздно. И потому я прыгнула не от машины, а к ней. Ладони упёрлись в гладкий капот, кувырок, затылок, шея, плечи, спина прокатываются по твёрдому, подошвы ударяются в асфальт, и вот я уже пробегаю пару шагов к стене, а машина с рёвом проносится мимо, заворачивает за угол и исчезает.

Всё произошло настолько быстро, что я не успела не то что испугаться - даже толком осознать, что случилось. Словно что-то внутри меня на мгновение взяло на себя контроль над моими действиями и заставило сделать то, что я сделала. А в следующий миг я чётко представила себе, как машина за углом разворачивается и снова гонит под арку. И вновь без какого-либо участия разума ноги понесли меня прочь, наружу и в сторону, к крыльцу одного из магазинов, располагавшихся в нашем же доме. Спрятаться там, не будет же автомобиль таранить витрину дорогого салона...

Но за спиной всё было тихо. Уже стоя у дверей, я оглянулась, помедлила и всё же рискнула вернуться к арке. Машины видно не было. Только лежал посреди проезда одинокий ай-фон, который я выронила, сама того не заметив. Видимо, по нему проехалось колесо автомобиля, потому что он был раздавлен в лепёшку: корпус пошёл трещинами, начинка вылезла наружу. Я зачем-то подняла его, подержала и со вздохом уронила обратно. Недолго мне прослужил Максов подарок.