– Ну что, берем Зимний штурмом? – приветствовал вошедшую Пионерогероеву президент Великой корпорации.

– Я за бархатную революцию, – в тон ответила Пионерогероева и засмеялась.

У Безбашнева сегодня шикарное настроение, судя по виду. Гадко-утенкова успела шепнуть, что у них удачно прошел какой-то проект развития их конструкций. Хорошо, когда президенту сообщают хорошие новости. Но у Пионерогероевой на сегодня были запланированы новости не самые приятные.

– Что там, расскажи, как наша госпожа Б. себя чувствует, истерики устраивает?

– Да она как-то больше по произволству, на участке замеса пропадает.

– Да? Ну а ты что думаешь делать?

– Джан Франкович, первый диагностический этап завершен, пора переходить к проектированию новой структуры. Меня сдерживают некоторые вещи.

– Это какие?

– Мое положение, удобное для этапа диагностики, стало неудобным для действий по проведению каких-либо изменений. Участники команды проекта, видимо, догадываются, что я там нахожусь не совсем как внешний консультант. Но пока информация не раскрывается, все только на уровне догадок. Это первое. А второе – чем больше я там нахожусь, естественно, участвуя в текущих делах и оперативных задачах, тем больше вовлекаюсь в какие-то решения. Собственно, я уже и работаю там. Но первоначальное удобство по типу „с меня взятки гладки – у меня заказ президента“ больше не пролазят, потому что для определенных действий мне уже нужны конкретные полномочия и какой-то понятный статус. В противном случае эта моя легенда начинает оборачиваться против меня. Бей-баклушкина в любой момент (странно, что это до сих пор ей не пришло в голову) может мне сказать то же самое про „взятки гладки“.

– А ты не уступай, – закинул провокационную уловку президент. Ему, конечно, было необходимо определиться, и даже не с Пионе-рогероевой – с ней все понятно, для него это находка редкостная. Нужно было что-то решать с младшими партнерами. Этот момент Безбашнев упорно откладывал.

– Ну да, и выстрелить себе в голову три раза! – в ответ на недоуменный взгляд Пионерогероева быстро среагировала: – Это уже не мой текст, я в другой пьесе.

Переход из легендарного настоящего, по ее мнению, затянулся. Но проблема виделась не в этом. Действия происходили, президент регулярно интересовался ходом исследований, лояльно воспринимал даже неприятную информацию и выводы, полученные в опросах. Однако дальше информирования процесс не продвигался. Наступил период определения, и открыть счет должен был именно он. Как бы ни утаивали грядущие изменения от младших партнеров, поставить их в известность о реструктуризации стоило уже сейчас. Но президент хранил молчание. Бейбаклушкина чувствовала, что за ее спиной затевается Нечто, и от этого бесчинствовала с каждым днем сильнее.

– Мы занимаемся, насколько я помню, построением системы, причем вы просили систему „в идеале“ со временем. А начинается все с малого – формализации положения каждого занятого в процессе. Я, как руководитель проекта, заслуживаю того, чтобы мой статус был официально подтвержден и вступление в должность широко проанонсировано.

– Проанонсировано! – передразнил Безбашнев строгую интонацию Пионерогероевой. – Ладно, красавица, будет тебе легализация. Только надо подумать, какой вариант развития выбрать. Тут есть проблемы. Понимаешь, что бы сейчас ни происходило, мы будем все время упираться в то, что Бейбаклушкины заняты в оперативном управлении произволством. Надо что-то придумать, чтобы хотя бы вывести их из текущей деятельности. Понимаешь? У меня ситуация неоднозначная – я нанимаю профессионального управляющего на те части, которые исторически закреплены за мной, – это развитие, бродвижение и коллекции. За ними было произволство. Так получилось, что они стали подбирать все, потому что мне этим заниматься было некогда, да и я, понимаешь, не такой человек, чтобы сидеть там, в мелочах вязнуть. Я, понимаешь, крупными блоками мыслю. А теперь ситуация меняется, нам обязательно нужен профессиональный управляющий на произволство. Иначе, понимаешь, все реформы могут грамотно провалиться только потому… Да нет, не подумай, не потому, что госпожа Б. будет делать нарочно – это нет. Это, понимаешь, ее ребенок, эта фабрика, она там каждый кустик своими руками взрастила. Знаешь, как это больно от себя отрывать?

– Знаю.

Подобные проявления президента не были для Пионерогероевой откровенностью. Все с самого начала проекта было иррациональным – и безосновательное вкладывание средств в убыточное предприятие, и грандиозные планы, связанные с достижением мировой известности (ни больше ни меньше), и искреннее признание своих свистулек вне конкуренции, и безотчетно трепетное отношение президента к своим младшим партнерам. Что останавливало его от решительных и однозначных действий – оставалось для Пионерогероевой на уровне смутных интуитивных ощущений. Хотя существовало и предложенное самим Безбашневым обоснование – благодарность к партнерам (читай: чувство вины) за „брошенного“ им и „воспитанного“ ими ребенка. Но было что-то еще. Это „что-то“ ускользало от сознательного осмысления. Поэтому беспокоило и напрягало.

– Вот теперь вопрос, – продолжил Безбашнев, – какой вариант „развода“ будет приемлемым? То, что развод состоится, сомнений у меня нет. Как провести это грамотно?

– Вы мне сейчас о проблеме сообщаете или спрашиваете совета? – уточнила Пионерогероева.

– А у тебя есть совет?

– У меня есть варианты. Если в качестве выхода из организационного кризиса предполагается масштабная реконструкция, то вариантов три. У каждого из них, как водится, есть и плюсы, и минусы. Думаю, что речь идет минимум о трех версиях развития. Первая – жесткая: разделение активов с владельцами, продажа и формирование новой структуры „производство плюс бизнес“.

Версия вторая – средняя: выделение структурной единицы про-фурсетингово-бродажной ориентации, формирование бренча Безбашнев.

Версия третья – легкая: сохранение структуры с неявным выделением бродажных функций.

Здесь картинку рисовать не буду. Нарисована уже целая тонна. Этот вариант практически совпадает с тем, что есть сейчас, ну, скажем, с назначением руководителя по бродажам и профурсетингу, – закончила Пионерогероева изложение вариантов.

Безбашнев смотрел на рисунки очень задумчиво.

– И какой вариант ты считаешь приемлемым? – спросил он наконец.

– Основной плюс первого и третьего вариантов – ничего не менять в сложившейся структуре. В первом варианте – путем сливания активов – всегда проще начинать новое, чем реставрировать старое. А в третьем варианте – просто по умолчанию. Минусы – в первом варианте затратно и долго плюс морально-этический аспект: все-таки окончательный разрыв с акционерами, надо продумывать и соблюдать все приличия и юридические тонкости. В третьем основной минус заключается в тиражировании прошлых ошибок.

– Значит, второй вариант?

– Основной плюс – изменение ориентации с производственной на продажную, минус – долго по структуре, затратно и большая вероятность рисков. Учитывая все требования момента, степень управляемости рисков и отношений, это второй вариант.

– Да, спасибо, – босс выглядел на удивление растроганным. – Я тоже думал, что это будет как-то так. Иначе произойдет революция.

– А она и так произойдет, – обнадежила Пионерогероева. – Начало великого проекта как выход из организационного кризиса предполагает создание нового формата продукта.

Безбашнев согласно кивнул.

– Я не буду говорить о том, что этот продукт должен быть качественным, – продолжила Пионерогероева, – вы на нем в виде бренча свое имя поставите. Я хочу сказать о том, что произволство в сегодняшнем виде не готово к такому формату продукта. И как только мы сформируем первый заказ по категории „премиум“, они тут же провалятся, – она выдержала паузу. – Но есть такая наука – рисками управлять. Зная о такой вероятности, можно предпринять меры по бескровному переходу. Правда, тут может встать вопрос вашего развода и дележа имущества.