И разразилась буря. 24 января 1878 г. в приемную петербургского градоначальника Трепова вошла молоденькая посетительница. Суть происшествия прекрасно передает прокламация революционной организации «Народная воля», почти сразу же появившаяся на улицах русской столицы: «При подаче прошений молодая девушка, бывшая в числе просительниц, почти в упор выстрелила из шестиствольного (шестизарядного) револьвера в градоначальника и нанесла ему тяжелую рану в бок. Совершившая покушение, не стараясь скрыться, после выстрела отошла в сторону в ожидании своей участи».

Террористку Веру Засулич предали суду. Генерал Трепов за отказ снять перед ним шапку приказал высечь кнутом арестованного революционера Боголюбова. Этот поступок и стал мотивом покушения. «Я решилась хоть ценою собственной гибели доказать, что нельзя быть уверенным в безнаказанности, так ругаясь над человеческой личностью…», — взволнованно говорила Засулич на суде.

Возможно, градоначальник и превысил свои полномочия, но разве это оправдывает попытку убийства! Чтобы оценить странность поведения властей, дальнейшие события надо спроецировать на сегодняшний день. Представьте себе: некая молодая дама в современной Москве вошла в приемную московского мэра и (не дай бог!) его тяжело ранила. А в объяснение своего поступка сказала, что он приказал выпороть молдавских рабочих, нелегально работающих на московских стройках. Готов биться об заклад, что подобная дама в любой современной стране получила бы срок на полную катушку! Кроме того, в наши дни не видать бы этой дамочке суда присяжных. Ее как террористку (а именно так называются покушающиеся на государственного чиновника такого ранга) судили бы специальным судом. Но в царской России, в «тюрьме народов», против которой боролись Вера Засулич и ей подобные, ее судили присяжные!

И они ее оправдали! Почитатели выносят Засулич из зала суда на руках. В глазах всей «прогрессивной» общественности царская власть продемонстрировала свою слабость. Попытка убийства губернатора отныне является меньшим преступлением, чем наказание каторжника кнутом. Невероятность и невозможность такого приговора повергает в шок обычных, нормальных граждан Российской империи.

Не надо удивляться, что маховик террора, обильно смазанный таким приговором, пошел раскручиваться дальше. Если оправдывать убийц, то верным государевым слугам придется туго. Прошел только месяц со дня выстрелов Веры Засулич, и страна была поражена целым вихрем покушений. 23 февраля 1878 г. в Киеве выстрелами из револьвера ранен товарищ прокурора окружного суда Котляровский. В марте убит жандармский полковник Кноп. 25 мая кинжалом убит жандармский следователь барон Гейкинг. Пройдя по периферии, словно отрепетировав смертельные выстрелы и удары, террор перемещается в столицу. Теперь мишенями убийц будут не простые чиновники и полицейские, а та самая «императорская партия»! 4 августа 1878 г. на Михайловской площади Петербурга убит шеф русских жандармов генерал Мезенцев. Его смерть эффектна, как театральная постановка, — средь бела дня генерал заколот узким кинжалом–стилетом. 9 февраля 1879 г. убит харьковский губернатор князь Кропоткин. Полиция пытается реагировать — квартиры революционеров обороняются смутьянами отчаянно и только после тяжелого боя берутся штурмом. А на улицах русских городов появляются революционные прокламации, призывающие к восстанию. Кое–где устраиваются первые, пока еще робкие попытки организации уличных демонстраций. Это проба пера, зондаж. Как власть отреагирует? Что из этого получится?

Полиция похожа на неуклюжего медведя, забравшегося в узкую комнату. Вроде бы он и грозен, и рычит, а собаки могут спокойно покусывать его за торчащие пятки. Чины полиции гибнут в перестрелках, умирают заколотые кинжалами, но нелегальные листовки продолжают выпускаться и распространяться. «Пропагандисты беспрепятственно печатают свои прокламации, свободно рассылают их всюду в большом количестве и без опасения наклеивают на частных домах и даже на казенных зданиях», — сообщает доклад о положении в стране. А в самих прокламациях пишут, что деятельность революционеров «заставит власти признать бессилие существующей системы управления».

Вот что им нужно! Бессилие, показательное бессилие власти! Значит, она должна показать силу! Гидру революции нужно задушить в утробе, на корню! Это здравый смысл, это азы политического искусства. Именно это говорит русскому императору его наследник Александр Александрович, но царь поступает по–своему. 20 ноября 1878 г. в Москве он обращается к представителям общественности со следующими словами: «Я надеюсь на ваше содействие, чтоб остановить заблуждающуюся молодежь на том пагубном пути, на который люди неблагонамеренные сгараются ее завлечь. Да поможет нам в этом Бог, и да дарует он нам утешение видеть дорогое наше Отечество, постепенно развивающееся мирным и законным путем. Только этим путем может быть обеспечено будущее могущество России, столь же доро гое вам, как и мне».

Эта «заблуждающаяся молодежь» дает ответ на царский призыв достаточно быстро. 13 марта 1879 г. прямо на Невском проспекте террорист верхом на лошади догоняет карету нового шефа корпуса жандармов генерал–адъютанта Дрентельна. Следует несколько выстрелов. Только плохое владение убийцей оружием спасает генерала от смерти. Пройдет чуть более двух недель, и очередь заглянуть в глаза смерти вновь наступит для самого русского императора. 2 апреля 1879 г. прямо на Дворцовой площади (!) во время прогулки Александр II обращает внимание на молодого прохожего, пристально посмотревшего ему в глаза. Несмотря на каскад убийств и покушений, изменений в обеспечении безопасности царствующей особы никаких. Патриархальность охраны все та же: император идет один, где–то сзади, на почтительном расстоянии следуют жандармские офицеры. Молодой человек опускает руку в карман и достает оттуда револьвер «Смит и Вессон» большого калибра — так называемый «медвежатник». Следует пять выстрелов, и глазам редких прохожих предстает невероятная картина: русский царь, словно заяц, петляя и уворачиваясь, убегает от террориста прямо у своего собственного дворца! Слава богу, что малоопытный морфинист с мощным оружием не совладал. Пуля террориста попадает не в царя, а поражает в лицо мирно идущего по площади господина. Залитый кровью, он бросается на стреляющего и не дает ему возможности прицельно стрелять в государя. Тогда убийца Александр Соловьев бросает оружие и пытается скрыться, но подоспевшие агенты охраны его ловят. У случайного прохожего, спасшего жизнь императору, пулей пробита щека, лицо залито кровью, перепачкана одежда.

Невероятны гримасы истории, непредсказуемы сс повороты. Фамилия раненого прохожего — Милошевич!!!

Вот так н выходит, что Милошевич спас Россию, а Березовский пытался ее погубить…

Следует суд и под глухой ропот «передовой» общественности, уже привыкшей к безнаказанности убийц, его приговаривают к повешению. Но на свободе остаются его единомышленники. А никаких специальных мер охраны не предпринимается. Разве что так открыто, как раньше, в одиночестве, император больше по петербургским улицам гулять не будет. Так ведь и Исполнительный комитет революционной организации «Народная воля», взявшей нити террора в свои руки, тоже решает действовать по–другому! Из–за невозможности личного «контакта» с царем решено взорвать царский поезд. Вот с этого решения и ведет счет безбрежный океан загубленных душ подданных Российской империи. Убийство царя — страшное преступление. Революционеры идут на него сознательно. Смерть царя, по их мнению, может изменить страну, привести к выступлению народа. Разбудить, расшатать народ, призвать его к топору. Вложить его в народные руки — вот постоянное стремление русских революционеров, проходящее красной нитью через всю нашу историю, вплоть до рокового 1917 г. Для достижения своей цели сначала они были готовы убить самого монарха и его самых верных и близких слуг. Начиная с рокового решения «Народной воли» террористы готовы убить любого жителя империи, кто будет иметь несчастье случайно оказаться на пути бомбиста или стрелка.