Мгла сгущалась все более, но корабль шел своим путем. Корабельщики прикрепили паруса и сели за еду-питье. А любезные наши, напротив, сидели и ели себя поедом. Бог знает, где теперь Хананья, а вдруг он попал в полон, не дай Бог, и продали его в неволю. Крысы и крысенята шуршат в трюме и грызут провиант и снасти. Сон любую заботу поможет избыть, да разве можно уснуть, если один из артельщиков покинул артель и никому не ведомо, на жизнь или на погибель покинул. Сколько выпало Хананье мыкаться по дорогам, и перед бедой не дрогнул, и жизнь на кон ставил и телом не дорожил — и все, лишь бы увидеть Землю Израилеву, а как пришло время взойти, так в недобрый час не повезло ему, и не взошел.

А как наступила полночь, сели любезные наши на котомки свои и вознесли гимны да хвалу Имени Того, Кто обитает во Сионе. Звезды в тверди поменялись, и луна то выйдет, то спрячется. Воды текут своим путем, и корабль плывет себе, и глас несется ввысь: то глас хвалы и гимнов, что возносятся от тверди земной к тверди небесной и выше, вплоть до сапфирового подножья[70] Престола, где переплетаются и собираются мольбы всего Израиля, а выше им нет пути, пока не рассветет заря над Землею Израиля. А с другой стороны раздается хвала Богу и из вод морских.

Воды бессловесные и безмолвные, как им хвалить Господа? А это голоса загубленных отроков, что бросились в море во дни оны. Когда Тит Злодей[71] захватил Иерусалим, было с ним три тыщи ладей, и набил он их отроками иудейскими — увести их в полон. Но как вышли ладьи в море, сказали отроки: мало, что прогневили мы Господа в Его вотчине, сейчас велят нам гневить Его на чужбине, в землях эдомских, — и бросились в море. А Господь что сделал? Простер десницу и привел их на обширный остров, а на нем деревья плодоносящие, а вокруг волны чудного цвета, цвета лазури и акинфа и мрамора, видом подобны камням Храма; и трава благовонная, коей кадят во Храме, растет там, и кто увидит траву эту — так и бросает его то в смех, то в слезы; в слезы — потому что вспоминается вся сгинувшая слава Храма, а в смех — от радости, ибо суждено этой славе вернуться. А отроки те невинны по-прежнему, и от зла ограждены, и ликом подобны лилиям и румянцем — розам, как те цветы, что упомянуты в притче о розовом саде Иерусалимском, и светоч лиц их — как сияние Утренней звезды, что возжигают серафимы, и морщин нет у них ни во лбу, ни на лице, лишь две бороздки под глазами, а по ним слезы текут и капают в море-окиян и остужают пламя геенны вокруг тех сынов Израиля, что хоть и взяли лихо на душу, но от Земли Израиля не отреклись. И никакому царю-воеводе они не служат, ни кесарю христианскому, ни салтану агарянскому, ни еще какому владыке из плоти и крови, но стоят они в тени Всевышнего, и кличут они его: «Отче»; а Он их зовет: дети мои; и каждый день поминают они всю славу Иерусалима и славу Храма Господня, и славу Первосвященников, и алтарь, и фимиам, и тук жертв, и хлеб приношения. И всякий раз, как вспомнит Господь о сынах своих, что рассеяны между народами, и нет у них ни Храма, ни жертвенника искупления, ни первосвященников, ни служителей Храма, ни царей, ни воевод — и сразу преисполняется он жалости и берет деток этих в руки и прижимает к сердцу и говорит им: сынки мои и дочки, помните ли вы славу Иерусалима и славу Израиля в те дни, когда стоял еще Храм и Израиль был во всей красе? И тотчас они рассказывают Ему, что видали во младенчестве, и ведут рассказ совсем как Даниил[72] Прелестный или Ионафан, сын Узиила,[73] только что Даниил и Ионафан говорили на языке Перевода,[74] по-арамейски, значит, а эти говорят на святом языке Писания, на нем и сам Господь говорит. И пуще радости нет у Господа, как забавляться с этими детками, ибо слышит Он от них хвалу Дому своему — то есть Храму — и домочадцам своим — то есть Израилю, и говорит Он: Создал Я[75] народ сей, пусть возвестят мне хвалу; и говорит: утешьтесь, суждено Иерусалиму отстроиться, да еще в тыщу тыщ раз больше, чем был, и Храм будет простираться от конца и до края земли и крышей касаться светил небесных и даже колес Божьей колесницы, и Дух Божий осенит всех детей Израиля, и все дети Израиля вознесут хвалу Богу. И из года в год сидят отроки эти посреди моря и ждут неустанно Избавления, и как поплывет какой корабль в Землю Израиля — отроки враз идут за ним, ибо как заметят они корабль меж волн, так и говорят друг другу: настало время Возврата Изгнанников. И хватают они большие валы и садятся на них, как на коней, и скачут к ладье. И в скачке распевают они: «Из Башана[76] верну изгнанников, из пучин морских верну», и глас их подобен звону золотых колокольчиков в полах ризы первосвященника,[77] и мореходам знаком он. И слыхали мы от верных людей, что плыли они раз по морю-окияну в Землю Израиля и раздался тут чудный глас. Хотели они было кинуться на голос[78] в море, да привязали их корабельщики канатами, пока не отдалилась ладья и не затих голос.

Луна закатилась, и звезды зашли, и планиды исчезли. В это время привел Господь рассвет — и озарил весь мир. А как рассвело — увидали сердечные наши очертания человека в море. Пригляделись и увидели, что борода у него окладистая, а по щекам — пейсы, и книга в руках, а под ним разостлан платочек, и сидит он себе на нем, как ни в чем не бывало. И вал морской не торопится потопить его, и гад морской не норовит пожрать. А что иноплеменники говорили, увидав, что плывет себе человек в море на разостланном платочке? Одни говорили: чудится такое путникам в морях да пустынях, а другие говорили: прокляли его, вот и нет ему покоя на свете, так и носит его с места на место, вчера видали его на суше, а сегодня — на море. Из семи десятков народов и языков[79] были на этой ладье, и все расшумелись и испугались, увидев эти очертания. Так они и стояли — Израиль сам по себе и прочие народы мира сами по себе — и смотрели на чудо это, пока ресницы их не опалило солнце. Сказал р. Шмуэль Иосеф, сын р. Шалома Мордхая Левита: это Дух Божий[80] возвращается с Израилем в чертоги свои. Зарыдал р. Моше и сказал: «Тайны Божьи[81] — страшащимся Его, и завет Его — в оповещение им».

Плывет себе корабль путем своим, и чудный запах встает из вод морских. Легкие облака плывут по небу, и волны целуются в море. Воздух на свете влажен и на вкус подобен соли. Рыбы высовывают рты и веселят народ, и птица-летица, что летает туда-сюда и людского ига не принимает и с людьми не водится и от милостей их не кормится, порхает себе в воздухе и машет крыльями неподалеку от того образа в море. Волны набегают и катятся, а корабль идет себе полегоньку и ездоков своих не беспокоит. Сидят себе любезные наши, кто толкует о новых душах, что получают святые силы Израиля, когда вступают в Святую Землю, а кто ломает голову над тайнами мироздания, например вот, почему Земля Израиля дана была сперва ханаанеянам, ведь уготована она была Израилю? А затем чтоб показать грядущим поколениям, что хоть и правят иные народы в Земле Израиля, а народ Израиля предан в руки их, в руки Синахериба[82] и во власть Навуходоносора[83] и под иго Тита Злодея а все же не удерживаются народы эти в Земле Израиля, теснят оттуда друг дружку, и лишь разрушить успеют, как уже изгоняют их другие; но Израиль поселился там навеки. И наподобие этому знаем мы из Писания, что дал Господь Вирсавию, она же Бат-Шева, сперва в жены Урии Хеттеянину, хоть и была она суждена царю Давиду еще с шести дней Творения, и вот — Урия умер бездетным, а Давид сподобился, и вышли из чресел его многие цари и вожди Израиля.