— Ваш выбор работы говорит о многом, — заключил он. — Как человек поверхностный, вы и работу себе избрали такую, для которой важна лишь внешняя, поверхностная сторона жизни.

— Ну что ж, она тоже имеет большое значение, — возразила Делия. — Не для вас, конечно, но для многих людей. Все женщины хотят быть красивыми. И разве их можно в этом винить? Уж логичнее тогда винить мужчин, которые красоту ставят превыше всего.

— Не все мужчины таковы, — резко парировал он.

— Но сколько таких, как вы?

— Да, слепых не так много, — согласился он. — Но многие зрячие согласны с Шекспиром, когда он говорит: «Красивое лицо поблекнет, но доброе сердце — как солнце или луна». Это «Генрих V», на случай, если захотите прочитать.

— Спасибо, — сердито ответила она. — Очень любезно с вашей стороны просветить меня. А теперь позвольте мне просветить вас. Чувствительные мужчины, которым важна душа человека, существуют только в вашем воображении. Большинство же смотрят только на лицо и фигуру женщины.

— Смею сказать, что вам это, наверняка, хорошо известно, — любезно ответил он. — Красота — эффективное оружие, не так ли?

— Да, — ответила она воинственным тоном.

— Скажите, а вам приходилось когда-нибудь за что-то бороться? Или за вас все делали длинные ноги и черные волосы?

— Ну, хватит с меня, — рассердилась она. — Несчастный случай произошел по моей вине, и я действительно сожалею об этом, но это не дает вам права так судить обо мне. Вы не верите в мое раскаяние, но я отдала бы все на свете, чтобы этого не произошло. О, я прекрасно знаю, что вы сейчас подумали…

— Правда?

— Да… что я просто пытаюсь обелить себя.

— Неужели я показался вам таким жестоким? — прошептал он.

Однако Делия не слышала его. До сих пор ей удавалось сдерживаться, но теперь шок и напряжение сделали свое дело. Она со стуком поставила чашку на стол, вскочила и заметалась по комнате.

— Я сама ненавижу себя за то, что случилось, — в волнении заговорила она. — Со мной никогда такого не было. Впрочем, легко говорить после всего, что произошло, не правда ли?

— По-вашему, я так думаю? — Он криво усмехнулся.

— Возможно, вы правы, и я вправду такая — глупая эгоистка, равнодушная ко всем, кроме собственной персоны. Но я не хочу быть такой. Я отдала бы все на свете, чтобы повернуть время вспять до того момента, как это произошло…

И тут у нее сдали нервы. Голос задрожал, она с трудом сдержала нахлынувшие слезы и остановилась, обхватив себя руками, пытаясь вернуть самообладание.

Крейг Локсли тоже встал, сделал два шага по направлению к Делии и взял ее за руки. Она попыталась оттолкнуть его, злясь на себя за слабость, но он держал ее крепко. Потом положил руку ей на плечо.

— Сядьте, — приказал он.

— Нет, оставьте меня… сейчас все пройдет.

— Я сказал, садитесь и не спорьте со мной. — Он усадил ее на диван рядом с собой. — Вот так-то лучше. Перестаньте, вам не о чем плакать.

— А я и не плачу, — сказала она срывающимся голосом.

— Похоже, у вас истерика.

— Ничего подобного! — яростно воскликнула Делия. — Как вы смеете говорить такое?

Сцена столкновения прокручивалась в мозгу снова и снова. Больше она ничего не смогла произнести. Ее душили неудержимые рыдания, в груди бушевал ураган горечи и боли. Однако, руки Крейга Локсли все крепче и крепче прижимали ее к себе. Его объятья не были ни нежными, ни грубыми. Он просто делал то, что в данной ситуации считал необходимым. Однако, припав к его широкой и надежной груди, Делия мало-помалу начала успокаиваться. Он, безусловно, презирал ее, но сила его рук свидетельствовала о том, что в мире все-таки может быть спокойствие и безопасность.

— У меня перед глазами все время стоит то, что случилось, — сказала она, наконец. — Я не могу отделаться от этого. Если бы вы только знали…

— Знаю. Со мной происходит то же самое. Однако уверяю вас, долго это не продлится. Вы сейчас в состоянии шока.

— Вы считаете меня пустышкой, не правда ли?

— Скажем, я думаю, что вы не привыкли к неприятностям. И потому случившееся вызвало у вас шок.

— Это неправда, — горячо возразила она.

— Неужели? Ну что ж, может быть, я и ошибаюсь.

— Но вы так не считаете? — спросила она, уязвленная его неприязненным тоном.

Он пожал плечами.

— А разве это имеет значение? Мы встретились с вами совершенно случайно и через час забудем друг друга. Почему ваше или мое мнение должно что-то значить? Вы ведь уже не плачете, не так ли? Ну, хватит, — успокаивающе проговорил Крейг Локсли и протянул ей носовой платок. Казалось, он смотрит прямо на нее. Хотя его блестящие глаза ничего не выражали, Делия не могла отделаться от впечатления, что он все видит.

Она была сбита с толку. Мужчины, обычно, с восхищением разглядывали ее лицо. Но в глазах этого мужчины восхищения не было. В них вообще ничего не было. И все же…

Неожиданно он начал осторожно ощупывать ее лицо. Она замерла, когда его пальцы нежно провели по ее глазам, носу, губам. Казалось, он находится в забытьи. Наконец, он почти неслышно вздохнул и опустил руки.

— Извините. Я не имел права делать этого без вашего разрешения. Простите меня.

— Все в порядке, — сказала она, пытаясь сохранить спокойный тон. — Надеюсь, вы убедились в том, в чем хотели убедиться.

— В общем, да. У вас замечательной формы голова и изящные, правильные черты. Начало хорошее.

— Начало?

— У вас прекрасная внешность, но долго вы ее не сохраните, если будете и дальше разрушать ее.

Переход был настолько резким, что Делия не сдержалась.

— Вы говорите ерунду. В моем распоряжении вся продукция фирмы «Орчид», и я пользуюсь всем, что помогает хорошо выглядеть.

— Ах, ну да, — иронично заметил он. — Увлажняющие кремы, тонизирующие лосьоны, питательные маски — все это вы накладываете на ночь и смываете утром. А утром пользуетесь другими средствами, которые смываете вечером. Неужели вы считаете, что я это имею в виду?

— Но послушайте…

— Нет, это вы послушайте! А что еще важнее, почувствуйте. Дотроньтесь кончиком пальца до кожи между бровями. Чувствуете маленькую морщинку? Ничто не поможет убрать ее, потому что каждый день вы сами способствуете ее углублению. Вы не умеете по-настоящему смеяться. Иногда только вежливо улыбаетесь, но не позволяете себе разражаться искренним смехом. А ведь смех требует меньшего напряжения мускулов, чем нахмуренное лицо. Знали ли вы об этом? Сойдите со своего пьедестала и войдите просто в мир людей. Тогда, возможно, эта морщинка исчезнет.

— Вы довольно бесцеремонны…

— Что такое, я посмел критиковать вас? Может быть, если бы вы чаще слышали о себе горькую правду, то мой друг не лежал бы сейчас на пороге смерти. Вы живете в мире, где все поверхностно, и часто приукрашиваете его для собственного удовольствия.

— Я вас больше не желаю слушать! — в сердцах воскликнула Делия. — Все это ваши домыслы. Вы не знаете и половины того, о чем пытаетесь рассуждать.

— Откуда вам знать, что я знаю и чего не знаю? Разве вы можете заглянуть в мою душу? Если бы смогли, думаю, очень удивились бы. Я понимаю красоту совершенно не так, как вы. Но лучше всего я понимаю внутреннюю суть.

— А вы не думали, что можете ошибаться в отношении внутренней сути людей? Вы так уверены, что знаете мою внутреннюю суть: нетерпеливая и своевольная. Разве не так вы представляете меня?

— Нетерпеливая и несчастная, — тихо ответил он.

— Чепуха! Я вовсе не несчастна.

— Я считаю, что одинокая женщина всегда несчастна.

— А одинокий мужчина?

— Не знаю. Я не одинок. У меня есть любимая дочь. А кого любите вы?

— Я никого не люблю, но зато многие любят меня, — ответила Делия почти враждебно.

— Тогда почему вы одиноки?

— Я уже сказала вам, что я не одинока.

— Тогда почему у вас такой несчастный голос?

— Вам это только кажется. Хватит, я не хочу больше продолжать этот разговор. Вы ничего обо мне не знаете. Ничего!