Кирилл Еськов

"Применять с осторожностью, беречь от детей!"

Священник Тимофей, Православное мировоззрение и современное естествознание (Уроки креационной науки в старших классах средней школы. М.: Паломник,1998. 207с.

Оно, конечно, "кто старое помянет -- тому глаз вон" , но отношения между наукой и Церковью всегда складывались непросто. Ясно, что отношения эти были не столь беспросветно-мрачными, как нам вдалбливала советская пропаганда -- но и не столь безоблачно-идиллическими, как утверждают иные деятели "религиозного возрождения". Как бы то ни было, к нынешнему времени ученые и деятели Церкви, ценою немалых потерь (с обеих сторон), научились-таки если не разграничивать свои "сферы жизненных интересов", то относиться друг к другу с уважением (или, по крайней мере, демонстрировать таковое).

В этом плане сочинение о. Тимофея' смотрится весьма необычно. Будучи недоволен тем обстоятельством, что "в школьных курсах естествознания... учащимся настойчиво внушается эволюционное мировоззрение" и считая таковое несовместимым с "верой истинной -- православным христианством", он далее конкретизирует свои обвинения: "Ряд явлений природы вообще не рассматривается в учебниках, хотя они весьма просты для понимания. Некоторые факты и наблюдения науки истолкованы криво или оставлены вовсе без объяснений. Наконец, существуют важные законы природы, которые в школьных учебниках даны в слишком урезанном виде, ибо выводы этих законов однозначно опровергают эволюцию" (с. 4). То есть речь идет не о естественной неполноте и несовершенстве наших знаний об окружающем мире: ученых и педагогов -открытым текстом! -- обвиняют в сознательной и злонамеренной подтасовке научных фактов. Нет для ученого обвинения более тяжкого -- и я (будучи лично никак не связан с дарвинизмом) почел необходимым вступиться за честь своего профессионального сообщества.

Основной пафос рецензируемой книги -- развенчание эволюционистской основы современного естествознания, как, впрочем, и самого естествознания -ложной, с точки зрения автора, попытки рациональным путем упорядочить наши представления о творении; собственно говоря, отрицается сам объективный характер наших знаний о мире и человеке.

Автор предпринимает, ad majorem Dei gloriam, удивительную в конце XX века попытку зачеркнуть весь многовековой опыт не только научного познания мира, но и христианского богословия и вернуть нас к раннему средневековью с его буквалистским толкованием тех библейских сюжетов (главным образом, Шестоднева), где символически, в аллегорической форме описывается сотворение мира и человека. Удивительно, как о. Тимофей игнорирует всю эту образность и иносказательность, которые неизбежны при попытках описать нашим несовершенным языком мистерию столь грандиозного масштаба, и в итоге на полном серьезе пытается доказать, что мир и человек созданы за шесть наших, астрономических, дней и что возраст Земли немногим превышает восемь тысяч лет.

Признаюсь: чувства, которые я испытал по прочтении сочинения о. Тимофея, были... ну. наверное. сродни тем, что возникли бы у историка-медиевиста при знакомстве с трудом последователя академика от математики А.Т. Фоменко, доказывающего, что Англия и Япония -- одна страна ("...обе -- островные империи, война Тайра и Минамото -- это война Алой и Белой розы, Одо Набунага и Ричард III -- одно лицо, etc."). Посмеется, небось, наш медиевист, да и выкинет из головы: с такими полемизировать -это ж просто себя не уважать... Только вот историки, к сожалению, уже досмеялись: в иных школах историю ("в порядке эксперимента") преподают "по Фоменко"; а что, собственно, такого? -- нынче, слава те, Господи, на дворе свобода! Так что разбирать сей "креационный" школьный учебник, увы, необходимо -- пока не поздно.

Прежде всего -- несколько общих замечаний об эволюционной теории вообще и о ее школьном преподавании в частности. Да, действительно, ряд положений этой теории уязвим для критики -- чего никто из эволюционистов никогда не скрывал'.

' См.. например: Красилов В.А. Нерешенные проблемы теории эволюции. Владивосток. 1987.

Сам Дарвин в специальной главе своего "Происхождения видов" честно и четко сформулировал ряд вопросов, на которые его теория (при тогдашнем уровне знаний) ответа не давала. Часть этих вопросов (например, чем объяснить внезапное, будто при "акте творения", появление в кембрийских слоях всех современных типов животных) к нынешнему моменту успешно решена, часть -- нет: ну, и что с того? Да у любой науки есть свои "скелеты в шкафу"! Вон, математики по сию пору не смогли решить вроде бы совершенно детскую ("весьма простую для понимания" -- в терминах о.Тимофея) топологическую т.н. "Задачу четырех красок"; так что ж, по этой причине считать топологию "не наукой"? Или -- на том основании, что в мировой исторической последовательности действительно есть ряд лакун, не освещаемых письменными источниками, всерьез принять "Новую хронологию" Фоменко и счесть Иисуса Христа с папой Гильдебрандом за одно историческое лицо? Главное же -что в картинах мира, рисуемых альтернативными дарвинизму гипотезами (сальтационизм, номогенез и т.п.), собственных "дыр" куда больше, чем в критикуемом ими (во многом -- справедливо) селекционизме.

Да, действительно, такое ключевое эволюционное событие. как возникновение жизни, освещено в школьной программе совершенно неудовлетворительно. Да, сегодня любому естествоиспытателю очевидно, что случайное возникновение осмысленной нуклеотидной последовательности равнозначно спонтанному возникновению определенной страницы "Войны и мира" из просыпавшегося на пол типографского шрифта. Однако из того факта, что десятиклассника продолжают, как и полвека назад, кормить мифическим "первичным бульоном", заправленным коацерватными клецками фабрики им. академика А.И. Опарина, -- вовсе не следует, будто современной науке по сему поводу и вправду нечего сказать. Так, например, бурно развивающаяся в последние десятилетия неравновесная ("пригожинская") термодинамика вполне успешно описывает жизнь как частный случай в общем ряду процессов самоорганизации открытых систем в сильно неравновесных условиях. При этом, если Опарин (и иные сторонники классического, "школьного", абиогенеза -- от Геккеля до Мюллера с Фоксом) полностью сводили биологию к химии, то, к примеру, физхимик Эйген в определенном смысле сводит химию к биологии (он получил свою Нобелевскую премию, приложив к нелинейным автокаталитическим цепям дарвиновский принцип естественного отбора). В рамках этого научного направления совершенно иной философский смысл обретает и Второе начало термодинамики: оказывается, т.н. диссипативные структуры, потенциально способные к самоорганизации, в некотором смысле "питаются" энтропией. Удивительно (или, может, напротив -- "не удивительно"?), что о.Тимофей в своей книге не счел нужным уделить неравновесной термодинамике ни единой строчки... Настоящая проблема, между тем, состоит в том, что описать этот класс явлений на доступном для школьников уровне чрезвычайно трудно. Тут, конечно, можно воспользоваться опытом физики: никто, кажется, и не требует, чтобы дети в рамках школьного курса реально понимали, откуда берется дефект массы и что такое дуализм волны и частицы -- они на первых порах просто принимают сие как факт ("Вырастешь, Саша, узнаешь..."). Путь не лучший, но возможный...