Поиск
* * *
Откуда нас с тобою извлекли
И бросили куда — нам непонятно.
Мы плаваем в задумчивой пыли,
Беседуя о чем-то так невнятно.
И времена таинственно идут,
Тебе и мне опять бросают вызов.
И тени нас по закоулкам ждут,
Они полны трагических сюрпризов.
И ты один, и я всегда один…
Пронзая толщу дней рапирой взгляда
Мы выявляем темный мир глубин,
И нестерпимо яркий свет распада!
* * *
Пару строк задумчивых черкни —
Вот она слепая благодать.
Нас коснулись проклятые дни,
Заставляя неизбежность ждать.
Самые жестокие слова,
Зло опять забавно мастерит.
И упрямо ноет голова,
И душа в огне судьбы горит.
Ничего не стоит угадать,
Как твоя зовется нынче смерть.
Падает проклятьем благодать,
Да на искореженную твердь.
* * *
Пленник мирового шума,
Пленник мирового гама,
Ты опять глядишь угрюмо:
Развернулась панорама
Торжествующего хама.
Пошлость вновь сменила платья,
Превратившись в вопли скуки,
В искаженные понятья,
В сумасшедшие науки,
И в бессмысленные муки.
Этот бред — есть тайна жизни?
Боже, как все это мелко!
Память о дурной отчизне
Злых часов стирает стрелка.
И задерганные люди
Бродят в сумраке трагично.
Жаждут слышать весть о чуде,
Но опять живут обычно…
Что ж, возмездье — иронично!
Тяжелы и беспокойны,
Дни и сны, стихи и проза
Так проходят наши войны,
Сквозь дурман речей и слезы
Снова чудится угроза.
Наше жалкое веселье
Станет вмиг большой бедою:
Злой, кровавою капелью,
Убивающей звездою.
* * *
Поверхность неба и земли
Легко сливаются в одно.
До звезд дойти мы не могли —
Нас просто нет уже давно.
Пройдя почти что полпути
Ты ощутил, что жизнь — кисель…
Ты нервы до конца взвинти:
Крути безумья карусель.
Невыразимая тоска,
Неназываемая боль.
Теней касается рука.
Ты тоже тенью быть изволь.
Беда становится тобой,
Ты воплощаешься в строке,
И дискутируешь с судьбой
На непонятном языке.
Для боли больше нет преград,
Удел надменен и суров:
Шагай в сияющий распад
Сквозь музыку иных миров.
Туда, где виден каждый миг,
Пространств, времен лихой изгиб…
Где в лабиринтах темных книг
Твой дух мятежный не погиб.
* * *
Палящее солнце дурных настроений,
Обычного ужаса яркие краски.
Среди неуклюжих, громадных строений,
Ненужной души обретаются сказки.
Дыханье полынью наполнено, тяжко…
Дурманят степные, тягучие травы.
И в пыльном пространстве, вся жизнь как натяжка:
Есть в музыке вечности поиск отравы.
И в радости, в горе — есть отзвук кошмара.
И мечется время — все в мире ломая…
Как много жестокого, адского жара:
Ты плавишься в нем, давней скуке внимая.
* * *
Ты смотришь в бессонные, долгие ночи,
Где тени живут, и не помнят о боли…
А жизнь все скрипит, и признаться не хочет,
В нелепости ей предназначенной роли.
* * *
Прочти нелепые слова
Что снова стынут на листе,
И тихо ноет голова
В почти что вечной пустоте.
Петля отчаянья прочна,
И как с тоской ни говори,
Жизнь утомительно-скучна,
Во тьме и в проблесках зари.
Всего лишь несколько шагов
По неизбежности пройди…
И, заглянув за грань веков,
Свою судьбу освободи.
* * *
Разнообразие скучного мира:
Мелкие люди, огромные вещи,
Так и становится душной квартира,
В клетке горящее сердце трепещет.
Плавятся мысли, стираются грани
Между отчаяньем, сном позабытым,
Тихими сказками воспоминаний
И отвратительно-тягостным бытом.
Все перемешано, поиск напрасен:
Неотделимо от радости горе.
Лик бесконечности странно-прекрасен.
Гасит желания вечности море.
Надо найти только "точку опоры",
Чтоб изменить подсознанья картины.
Чтоб освещали надменные взоры,
Падая в бездны, ночные глубины.
* * *
Распад поэтичен до боли,
Мир в хаос, похоже, влюблен,
И верен навязанной роли,
И в бездны начал устремлен.
Как вестники странных галактик,
Кружат неспокойные сны.
Колдует стратег или тактик
Над бредом ночной тишины,
Над бредом чуть слышного вздоха,
Пометив пространство крестом…
Вот-вот и свернется эпоха
Опавшим осенним листом.
* * *
С серебристой тоскою и денно, и нощно,
Я куда-то давно обреченно плыву.
Имена бормочу, и мелодией мощной
Восторгаюсь… И только затем и живу,
Чтобы видеть Вселенной запретные грани
И сжимать до предела свои времена.
И беседовать с тенью из воспоминаний,
Все о том, как погибла родная страна.
Чтобы верить в отчаянье просто и строго,
Осязая, как слезы прекрасны, горды…
Чтобы снова идти по обманным дорогам,
Заметая свои роковые следы.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: