— Значит, ты признаешься… — На этот раз он, казалось, понял. Вся его фигура обмякла, стала бесформенной. Только осунувшееся лицо упорно было повернуто ко мне. Он сидел на постели с полминуты, потом с видимым усилием ткнул в сторону пожелтевшей распечатки доклада, валявшейся на полу.

— Думаю, ты заслужил право на мою исповедь, если тащил это из самой Атланты.

— Ты… ты… — Я задохнулся. — Ты хочешь сказать, что убил большую часть человечества?

Я увидел, как он вскинул руку и поймал себя на том, что замахнулся на него стаканом.

— Что сделано, то сделано, Бен. — Стакан выскользнул у меня из руки и разбился вдребезги об пол. — Мы не в силах ничего изменить.

— И ты вынашивал все это, стряпая свои смертоносные миксовирусы… — Я не мог продолжать.

Помню ужасный холод в этой маленькой комнатушке, резкий запах этилового спирта и приглушенный вой вентилятора в компьютере.

— С самого возвращения из Африки?

— Десять лет, Бен. Я спланировал все очень тщательно — используя постоянный фактор уничтожения. Я думал восстановить природу в ее правах всеобщим подравниваем человечества. Непрерывно проводя испытания на животных, пока я, наконец, не получил стабильные результаты.

— Десять лет?

— Это было нелегко, Бен. Очень нелегко! — Его усохшее тело затряслось, и он опять надолго уставился в мятые страницы, машинально кусая себе губы, пока я не увидел, что потекла кровь. — Из-за Моники прежде всего — хрипло прошептал он, по-прежнему уставясь в пол. — Хотя я не ожидал, что выживу — и как бы я хотел, чтобы этого не случилось.

Он с силой стиснул небритые челюсти и поднял свои больные, почти покаянные глаза на меня. — Я выжидал, Бен. Так долго, как только мог. Пока Крэнли не заставил меня пойти на это.

— Вот как? Интересно, каким же образом?

— Хьюго порвал со мной. Я никогда не знал точно почему, но боялся, что он догадывается о моих опытах. И когда Крэнли пригласил нас обоих на свой симпозиум, я подумал, теперь или никогда — Слезы выступили на его покрасневших, запавших глазах.

— Я все хорошо рассчитал, Бен — Теперь он почти шептал. — Я сделал это ради будущего человечества. Если бы ты только поверил мне…

Я покачал головой и спросил, как он это сделал.

— Сибирский грипп. — Он сделал глубокий, прерывистый вдох, прежде чем продолжать. — Все прошло под его естественным прикрытием, потому что первоначальные симптомы не слишком-то отличались. Я наполнил собственным вирусом аэрозольные флаконы с надписью «дезодорант» и распылил его по всему миру, в каждом самолете, на который брал билет, и в каждом аэропорту, в котором приземлялся.

Слишком потрясенный, чтобы думать или говорить, я сидел вместе с ним в этой узкой, лишенной окон комнатенке, вдыхая кошмарный этанол и беспорядочно вспоминая дни, проведенные вместе в Калифорнийском университете и в Африке, нашу двойную свадьбу, джулеп, который Сьюзен так и не смогла выпить, Ле Мойена и его доклад.

— А ты уверен, — спросил я наконец, — ты уверен, что твой вирус полностью исчерпал себя?

Вполне — Он кивнул, становясь спокойнее. — Если это имеет еще какое-то значение.

Я задержал дыхание, чтобы спросить почему, и не нашел в себе сил сделать это.

— Одного побочного эффекта я все же не смог предусмотреть. — Он смущенно пожал плечами, и его голос упал до еле слышимого шепота. — Эксперименты я должен был держать в тайне, отсюда все последствия Можешь клясть меня — Вызов вспыхнул и мгновенно потух в его глазах. — Если это имеет какое-то значение.

— Какой эффект? — прошептал я.

— Вирус инфицирует всех млекопитающих. — Его голос, по-прежнему медленный и безжизненный, стал чуть громче — Выжившие кажутся полностью нормальными, женские особи сохраняют способность к воспроизводству. Я и не подозревал каких-либо генных изменений, пока они совсем недавно не обнаружились у мелких зверьков. Лабораторные испытания подтвердили их наличие и у более крупных животных, включая человека. Следующее поколение рождается бесплодным. Наши дети будут последними в человеческом роду. — Он помолчал, затем продолжил еще громче, подводя суровый итог. — Эра млекопитающих подошла к концу.

Я сидел, ошеломленный.

— Но остались еще птицы. — Его слабая улыбка ошеломила меня. — Птицы оказались устойчивыми к вирусу. Это уже что-то, Бен. Они начнут новую эру. Я чувствую себя счастливым, когда вижу воробьиху, строящую свое гнездо. Это значит, что жизнь продолжается. Помнишь, с тем злосчастным астероидом завершилась эра динозавров. А теперь мы завершаем нашу. Я думаю, своей наступающей эрой птицы распорядятся лучше.