"Я все же выведу этого докторишку на чистую воду, - прищурившись, разглядывал Эла красавчик Джейкобс, - дайте только время!"

- Но Григс утверждает, что вы вдобавок ко всему следили за ним!

- Я старался узнать о нем побольше, чтобы лечение... помощь оказалась эффективней.

- Ну ладно... А чью кровь вы сдавали на экспертизу? - резко спросил Джейкобс, заглядывая Элу прямо в глаза. В его взгляде чувствовался металл - детектив не относился к людям, легко расстающимся со своей добычей.

- Кровь? - Эл только скрипнул зубами. Оперативно работали эти молодчики, нечего сказать... Только сейчас он вдруг понял, в какую историю влип. Только сейчас...

"Бог мой! - поразился Эл. - Я же был уверен, что это не кровь!"

- Да, кровь, которую вы принесли в биохимическую лабораторию местной клиники.

- Это не имеет отношения к делу, - зажмурился Эл.

"Ну что, друг? - спросил он себя. - А как ты выкрутишься из этого? Расскажешь историю, как за тобой гнался труп? После уверений в психическом здоровье Григса это прозвучит неплохо..."

- И все-таки? - продолжал настаивать Джейкобс. - Знаете, ответить по-хорошему - в ваших интересах.

- Но не в ваших, - ляпнул Эл и тут же об этом пожалел. Детектив и сержант дружно сделали стойку на эти слова.

- Что это значит, мистер Джоунс? - здоровяк отвесил челюсть.

- Интересно, интересно... - усмехнулся красавчик.

- Я все сказал... - снова зажмурился Эл. - Мне нечего больше добавить.

- Это вы так считаете. А что должны думать мы? Сперва вы предъявляете на экспертизу человеческую кровь - правда, как показали работники лаборатории, сомневаетесь, что это такое, - затем на вас нападают. Я хотел бы знать: есть тут какая-то связь или нет?

- Вы что, хотите, чтобы я вызвал адвоката? Разве врач не имеет права провести небольшой анализ? Прежде чем разговаривать со мной в таком тоне, вам следует подумать об обвинении, которое собираетесь мне предъявить. Вот если вы докажете, что это имеет отношение к какому-то конкретному преступлению, тогда я, так и быть, отвечу. Но если я свидетель, да и потерпевший к тому же, - кстати, я лично не имею к Григсу никаких претензий, - то я могу и не отвечать вам.

- Ну-ну, посмотрим, - снова с понимающим видом кивнул Джейкобс.

- Оставьте меня в покое. Я должен отдохнуть, - не открывая глаз, закончил Эл.

Он подумал о том, сможет ли вечером добраться до ночного клуба Кампаны.

14

Красавчик Джейкобс, несмотря на самоуверенный и цветущий вид, всегда считал себя неудачником. Подобно Ремблеру, он играл в уверенность и жестокость, но малейшее психологическое неудобство делало его едва ли не больным. То, что при его внешности такую слабость никто не понял бы и не простил, делало его положение еще более мучительным.

Внешность казалась Джейкобсу его проклятием. Да, она помогала ему без труда находить девушек - но все они жаждали видеть в такой оболочке и соответствующее содержание. Он должен был всегда изображать мужественного и сильного героя боевика. Служба в полиции в какой-то мере освобождала его от необходимости доказывать свою мужественность каждому встречному - но, с другой стороны, порождала массу новых проблем. Во-первых, опять-таки из-за киношной внешности Джейкобса никто не воспринимал всерьез. Его любили выставлять в первые ряды во время визитов представителей прессы, но никто не собирался доверять ему по-настоящему серьезные дела. От этого неуверенность в себе у него только росла и в какой-то момент проявилась в самом, казалось бы, неожиданном месте - в постели. Открытие того, что он может быть не мужчиной, окончательно добило его.

Специалист-сексолог направил его к психиатру. Джейкобс с негодованием отверг это предложение: если бы хоть одна живая душа узнала о том, что он ходил к психиатру (он тоже не делал различия между врачебными специальностями), он предпочел бы покончить с собой. Служба в полиции научила его не доверять всяким "гарантиям анонимности", и он предпочел молча страдать, начав избегать встреч с девушками. Работа оставалась для него последним участком, где он мог взять жизненный реванш, но тут снова вступала в игру его внешность.

Или не внешность? Он боялся думать на эту тему. Красавчик Джейкобс не перенес бы, если бы его "разоблачили". Именно поэтому он и ненавидел всех врачей, способных, по его мнению, разгадать его суть. Именно поэтому его ненависть вздыбилась при виде Джоунса. То, что тот был психоаналитиком, в глазах неудачника-детектива было достаточным основанием, чтобы попробовать засадить его при случае, тем более, что случай, похоже, сам шел в руки. Едва прикоснувшись к этому внешне заурядному делу, Джейкобс почувствовал, что в этом его шанс. Двойной шанс: выдвинуться на работе и расквитаться с миром за собственную неполноценность. Еще не успев выйти за пределы больницы, он уже знал, как поймает Джоунса. Не случайно же тот запаниковал при вопросе о крови?! А взять его заявление насчет адвоката - это уже улика. Пусть нет тела, пусть сам Джоунс сомневался в том, что именно произошло и кровь ли это была, - и с меньшими зацепками люди отправлялись за решетку.

Правда, с другой стороны, несмотря на свою молодость и непрезентабельный вид (красавчику Джейкобсу даже на минуту показалось, что у Эла могут быть сходные проблемы), Джоунс был врачом, стало быть, человеком уважаемым. А кем был сам Джейкобс? Детективом третьего класса без особых надежд на повышение... "Ну ничего, - кипятился он, рисуя заманчивые планы наиболее эффектной расправы с этим внезапно нарисовавшимся на горизонте врагом своего спокойствия, - я до него еще доберусь!"

От этих мыслей его отвлек Пат. Он перехватил Джейкобса прямо у входа в участок.

- Быстро к шефу! - заявил он. - По данным одного осведомителя, сегодня вечером в клубе Кампаны назревает крупная разборка между людьми Большого Рудольфа и местными "невидимками". Будь я проклят, если это не замечательный шанс!

Джейкобс только кивнул.

Это действительно был шанс намного больший, чем давал ему придурок Григс вместе с придурком доктором.

15

"Невидимки" потому и были невидимками, что их никто не видел. Ни полиция, ни содержатели игорных и прочих увеселительных заведений, с которых "невидимки" брали свою "пиццу". Впрочем, налагаемая дань была весьма умеренной: многие, жившие прежде в других городах, считали, что местные рэкетиры берут очень по-божески.

Приблизительно так же считал и Большой Рудольф. В Фануме он числился под фамилией Грюнштайн, но его истинные имя и фамилию помнила разве что его родная мать. Вернувшись после очередной отсидки, он решил некоторое время пожить у одного из своих бывших подельников и был просто покорен маленьким и бесхозным на вид городишком. Вот где могли развернуться его криминальные таланты!

С первых же дней ему начали видеться сны, в которых он ощущал себя большим боссом. "Не все же тепленькие местечки отдавать макаронникам и жидам!" - гордо заявил он Робберу, который в скором времени стал его правой рукой. Со стороны каких-то "невидимок" он не ожидал серьезной конкуренции. В умеренности их аппетитов Рудольф усматривал лишь признак слабости. Правда, его удивило то, что ни один из крупных гангстерских синдикатов не успел наложить на этот городок свою лапу. Слышал он и еще кое-какие разрозненные слухи о необычности ночной жизни города, но они слишком сильно отдавали мистикой, чтобы их стоило принимать всерьез. Единственное, что его раздражало в "невидимках", - их полная анонимность. Схема их работы отличалась примитивностью: звонок, условленное место...

Несколько раз Рудольф посылал своих людей (едва заслышав о возможных перспективах, они собирались под его крылышко со всех краев страны) проследить за "посылками" - и был очень недоволен, что деньги всякий раз исчезали бесследно. Но именно эта мелочь удерживала его от решающего наступления по всему фронту - ему хотелось сперва потолковать хоть с одним из "невидимок" с глазу на глаз. Впрочем это не помешало ему взять под свой контроль несколько мелких заведений на окраине.