Громкий шум встревожил и напутал охотников. Они боялись, что не увидят больше своего вождя, и, когда Браан появился на берегу, приветственно подняли руки. Суета в лагере пришельцев тоже привлекла их внимание, и обитатели скал наблюдали из своего укрытия, как чужаки направились в сторону плато. Не сводя глаз с Браана, охотники выслушали его рассказ.

— Длинноногие могущественны, — сказал вождь.

— Но почему они не причинили вреда тебе? — задал смелый вопрос Ботто.

— У существа в песочном одеянии не было волшебной палки, а я и не пытался напасть. Горные собаки напали, — отвечал Браан. Да, они не желали ему зла, теперь он понимал это. Очевидно, длинноногие не воспринимали обитателя скал как угрозу, несмотря на оружие. Хорошее предзнаменование.

Некоторое время охотники молчали, размышляя о случившемся. Внезапно Браана осенило: он понял, почему длинноногие отправились на плато. Вероятно, громоподобный корабль прилетит еще раз. Именно эта серебристая птица и приносит чужаков. Каждое сотрясение неба возвещает о прибытии других длинноногих.

— Великий гром прозвучит и сегодня, как и вчера, и еще раньше. Прилетит большая птица. Длинноногих станет больше, — объявил Браан, и охотники подивились предсказанию своего вождя.

Вторая посадка прошла не по обычному сценарию: вход в атмосферу, полет в ней, торможение — все как всегда, но приземление не удалось, точнее, мягкое приземление. Модуль качало, швыряло и подбрасывало. Он заваливался на бок. Проявив нечеловеческую реакцию, Буккари отключила автопилот и взяла управление на себя. Ей повезло — через пару секунд было бы уже поздно: модуль врезался бы в землю с полным баком топлива, что грозило гибелью не только пассажирам, но и встречающей группе, с тревогой наблюдавшей за посадкой. Катастрофа модуля означала бы смерть для экипажа корвета, оставшегося на орбите. Только тем пришлось бы еще и помучиться.

Ожидая, пока температура обшивки модуля стабилизируется, Буккари проверила инструменты, приборы и программный режим. Вместе с Джонсом она продиагностировала систему управления, но так и не обнаружила ни малейшего указания на то, что же послужило причиной сбоя контрольной системы. Когда модуль достаточно остыл, экипаж и пассажиры освободили его от громоздкого груза и разместили тот для транспортировки в лагерь. Квинн удивил Буккари тем, что настоял на отправке на планету аварийно-спасательного комплекса. Впрочем, лейтенант не особенно и возражала, прекрасно понимая, что им понадобятся медицинские препараты и оборудование, семена, плот, инструменты и многое другое.

С большой неохотой Буккари заглушила двигатель. По хронометру выходило, что корвет окажется над ними через пятьдесят минут. Она сняла шлем, отсоединила коннекторы и скатилась с сидения. Потом неуклюже пробралась по наклоненному центральному проходу к грузовому люку. Гравитация подействовала на нее примерно так же, как действует головная боль. Буккари тяжело ступила на поверхность незнакомой планеты и тут же зажмурилась от яркого солнечного света. Она чувствовала себя как птенец, только что вылупившийся из яйца, беззащитный и беспомощный во враждебном мире. Лейтенант глубоко вдохнула — в легкие хлынул естественный воздух, так не похожий на пресный воздух космоса. Здесь она ощутила влажность. Сладкий, сырой запах затопил обонятельные рецепторы. Буккари чихнула.

Потом она обошла модуль, привыкая к странному скалистому пейзажу и оценивая удаленность линии горизонта. Боже, как же все прекрасно… и ново! Напрягая зрение, Буккари увидела, что гранитные кручи покрыты какими-то пятнами. Еще один сюрприз! Цветы! Желтые, белые, а как много! Уступая какому-то непреодолимому желанию дотронуться до настоящего живого цветка, лейтенант приблизилась к давно забытому чуду, опустилась на колени — смогу ли я сама подняться, мелькнуло в голове — и, едва дыша, опустила лицо в подлинный миниатюрный сад. Запах вызывал у нее чувство, близкое к эйфории. Гранитная плита с вкраплениями кварца оказалась теплой и гладкой; весь ее дискомфорт рассеялся, ушел в землю, камни, цветы, небо.

Из состояния полудремы ее вывело назойливое жужжание. Буккари села. Крохотная черно-желтая пчелка поднялась с цветка и выискивала новый бутон. Неподалеку нервно дрожали в воздухе шелковистые бабочки, уплывая вместе с теплым потоком струящегося от земли марева. Она громко рассмеялась и легла набок, положив голову на руки и издали наблюдая за ходом разгрузки, но вскоре заметила Шэннона, который, обойдя вокруг модуля, направился к ней. Лейтенант неохотно поднялась и пошла ему навстречу.

— Прелестная планета, — сказала она, — поздравляю.

— Спасибо, лейтенант, но я, к сожалению, ни при чем, — ответил Шэннон. — Так, говорите, всю работу делает автопилот?

— Тише, сержант, — они подошли к модулю. — Что-то неладно с системой контроля. Едва успели отключить двигатели. Повезло. Иначе, боюсь, нам с вами не довелось бы любоваться этими красотами.

— Ваши планы, лейтенант?

— Не думаю, что у нас есть какой-то выбор. Если Джонс не устранит причину отключения системы, а он сможет сделать это только в том случае, если повреждение связано с механикой, придется попробовать вернуться на орбиту в нынешнем состоянии, — Буккари, прищурившись, смотрела в сторону гор. — Полетим на ручном. С топливом проблем нет.

Из грузового отсека появился Джонс. Он снял шлем, отсоединил кабель энергопитания и вытер потный лоб.

— Ничего, лейтенант, — сообщил боцман, кивая Шэннону. — Я прокрутил запись посадки. Вы уверены, что это был правый двигатель? Не знаю. Утечки нет. Сервомоторы в порядке. Кое-что я, конечно, подлатаю.

— Просто не знаю, чем вам помочь. Я уже ни в чем не уверена; все случилось так быстро, что я даже не успела взглянуть на приборы. Просто инстинктивно нажала кнопку. Может, мне все это приснилось?

— Ну уж нет. Вы спасли эту коробку и всех нас, лейтенант. Мы определенно опрокидывались.

Буккари улыбнулась.

— Давайте приготовим сообщение для командора Квинна.

Хадсон прочел доклад Буккари по общей сети. Единственное, что привлекло внимание Квинна, это упоминание о возможном существовании разумной жизни, да и то ненадолго. Командор был явно озабочен положением ВПМ. Впрочем, это тревожило всех, кто находился на корвете, ведь модуль являлся их единственным шансом на спасение, мостиком к жизни. Без него корабль превращался в гроб.

Родс и Уилсон, каждый в своей рубке, играли в шахматы через один из бортовых компьютеров. Квинн перевел изображение шахматной доски на свой монитор. Игра шла в эндшпиле. Игравший черными Родс бился из последних сил, но силы эти — слон и две пешки — явно уступали противнику. Похоже, мат через пять ходов. Квинн снова проверил положение всех систем, сардоническим хмыканьем отмечая каждую неисправность. Не корабль, а развалина. Мысли невольно потекли в другом направлении, ему вспомнилась космическая база, жена… Усилием воли он отогнал тягостные воспоминания и вернулся к шахматам.

— Сэр, я закончил передачу. Что-нибудь еще? — спросил Хадсон.

Квинн молчал. Буккари и Джонс были лучшими пилотами всего флота. Им предстоит вернуться на корабль, и они прекрасно понимают ситуацию. Он не может им помочь.

— Пожелай удачи, — глядя на пустой экран, ответил командор. Потом стряхнул оцепенение и вернулся к приборам.

— Пятнадцать человек в безопасности и шесть на очереди… да, включая Буккари и Джонса, — бубнил по интеркому Хадсон. — Мне эта планета все больше напоминает Землю. Не рай, конечно, но… свежий воздух, вода, жизнь. Пукающие цветы, летучие мыши с луками, хищники.

— В любом случае, это лучше, чем умереть в этой жестянке, — ответил кто-то… да, Родс. Квинн оценил шахматную позицию. Черные еще держались.

— Эх, Вирджил, друг мой, — сказал Уилсон, тоже по интеркому. — Ведь мы еще не знаем, что там может случиться через несколько дней. Не придется ли сожалеть о том, что покинули корабль. Здесь, по крайней мере, все знакомое.