Вакханка потянулась к пирамиде. Адама ткнул ее мечом; как только кончик лезвия коснулся ртутного плаща, по нему разбежались круги, и ведьма разлетелась крупными брызгами.

Линии пентаграммы налились сиянием и взорвались.

Осколки каменного пола шрапнелью разлетелись вокруг. Адама упал. Загрохотала, разваливаясь, башня. Яркая вспышка, грохот, вой ветра...

Над разрушенным зданием вспучился пузырь энергии, налился светом и лопнул. Магическая волна покатилась во все стороны. Бурлящим потоком она стекла по склонам холма, сметая строения, и разошлась дальше, по всему ландшафту, погребая под собой горы и долины, замки, крепости, деревеньки, реки и леса. На мгновение воцарилась непроглядная тьма, затем вновь возник свет, но не такой, как раньше. Подул ровный холодный ветер — и все стихло.

Егор Адамов поднялся с камней. Стоящая на коленях амазонка глядела на него.

— Ты почти успел, — сказала она. — Но вакханка застопорила игру.

Егор огляделся. Мир стал другим: он словно умер.

Небо посерело, ландшафт превратился в темный и унылый. Солнце исчезло. Все то, что раньше выглядело весело и живо, теперь приобрело нездоровый мрачный оттенок. Ни одной целой постройки не осталось — холм покрывали развалины.

— Что случилось? — спросил Егор.

— Ты помешал закончить ритуал как надо. Ненадолго отложил конец света.

— Какой ритуал?

— Просто я не знаю, как еще назвать то, что они делают, — говоря это, амазонка опасливо глядела по сторонам. На ее плече не осталось никаких следов раны от копья. — Вакханки начали стопорить игры. Первой были Супер-Гонки. Слышал, что с ними произошло ночью?

— Нет.

— Наверное, она полетела за подмогой.

— Полетела? Она же исчезла. Умерла.

— Вряд ли. По-моему, убить их невозможно. Но когда игра начинает схлопываться, вакханки уже не могут просто так покинуть ее. Возьми это.

— Что взять?

Проследив за ее взглядом, Адама увидел лежащую на камнях пирамиду.

— Почему ты сама не возьмешь?

— Шутишь? Кто испугал вакханку, я или ты?

— Ну... ладно. — Егор шагнул к артефакту и неуверенно склонился над ним. — А что это такое?

Вблизи пирамида выглядела еще необычнее. Ожидая, что пальцы погрузятся в нее, Адама прикоснулся... Холодное. Гладкое. Поверхность мягко прогнулась под рукой, но не порвалась. Егор поднял пирамиду — и мир дрогнул. Возникло очень странное ощущение, будто пространство прокрутилось на малую долю градуса вокруг одной точки... то есть вокруг пирамиды в его руках.

— Уф... — выдохнула амазонка. — Что это было? Что ты чувствуешь?

— Она... она холодная, — Адама пожал плечами. — И чуть-чуть дрожит.

— Ладно, пошли отсюда. Вакханки так просто это не оставят.

Схватив Егора за руку, она попятилась, пристально глядя в небо.

— Да кто такие эти вакханки? Я не...

— Под утро Супер-Гонки схлопнулись вместе со всеми, кто находится в них! — перебила амазонка. — Это они сделали.

— Постой! — Адама только сейчас осознал, что она говорит совсем не так, как положено говорить персонажу фэнтезийной игры. — Ты же... живая? Настоящая? Как тебя зовут?

— Ли. А тебя, герой?

— Адама. Я...

— Адама?

Это было произнесено таким голосом, что Егор поглядел на амазонку, которая в свою очередь уставилась на него. У Ли были прямые скулы, прямой нос, высокий лоб. И светлые вьющиеся волосы. И еще она была почти на голову выше Егора.

— Слушай, мы что, знакомы? — спросил он. — В каком-нибудь чате общались? Ладно, не важно. Кто такие на самом деле вакханки и что это означает — ‘стопорят’?

Прыгая по камням, они спустились до середины склона. Перед глазами иногда пролетали прозрачные чешуйки — одну такую Адама видел в гоночном симуляторе после того, как выпал из машины.

Из поселка у подножия холма доносились приглушенные всхлипывания. Он глянул вниз: вроде никого, никакого движения между полуразрушенными домиками с темными окнами. Деревня словно вымерла. Роща между нею и холмом тоже казалась мертвой.

— Это началось рано утром, когда они свалили Супер-Гонки, — продолжала Ли. — В одиннадцать схлопнулась Ультима Онлайн, потом Анархия, а совсем недавно — Сфера. Ты что, никогда не играл в сетевые игры?

— Как-то попробовал, давно. Не понравился, так я больше не...

— Никто не знает, как вакханки делают это. У них какие-то пирамиды, видел? Когда пирамида начинает работать, вокруг появляются четыре артефакта. Я думаю, это стихии, из которых состоит игра — огонь, вода, земля и воздух.

— Чепуха какая! — отрезал Адама и вырвал запястье из пальцев Ли.

— Нет, ты послушай. Я думаю, на самом деле это символы программ, отвечающих за элементы игры. Просто в виртуале они так видны нам. Вакханки... они то ли люди в супер-навороченных игровых костюмах, то ли какие-то...

— Да подожди ты! — Адама остановился. — Что ты несешь? Меня выбросило в Сеть, да? Я был внутри гоночной аркады, к шлему подключен сетевой шнур, произошла авария и... — он затряс головой. — Ну ладно, даже если и выбросило в Интернет, на игровой сервер, все равно! Я сейчас просто скомандую... — он мысленно приказал оболочке отключиться. Ничего не произошло. Егор поднял руку, неуверенно потрогал свой лоб там, где на шлеме была клавиша включения-выключения... лоб как лоб, никаких клавиш. Иллюзия казалась полной: он чувствовал холодный пронизывающий ветер, видел мрачное небо и темный ландшафт умирающей игры...

— Убедился? — Ли вновь схватила его за руку и поволокла дальше. — Когда вакханки появляются в игре, те, кто находятся там, уже не могут выйти. То есть обычные игроки, которые подключаются через компы, конечно, могут, но те, что в костюмах...

— А ты откуда все это знаешь?

— Я обладаю... некоторыми возможностями. С утра я вошла в ‘Кабалион’ и не смогла выйти. У меня тут... — свободной рукой она хлопнула себя по темени. — В общем, своя связь, типа ‘аськи’ . Ну, не совсем... короче, не важно. Так я и узнала, что игры рушатся, а игроки в костюмах не могут выйти. Я стала двигаться от локации к локации, не зная, куда иду, как вдруг увидела, что на холме появилась вакханка. Она вошла в башню, я бросилась за ней, но она проткнула меня своим тирсом...

— Чем проткнула?

— Тирс. Посох такой.

Они достигли основания холма. Высокая трава ходила волнами под порывами холодного ветра.

— В общем, тут и появился ты. Очень легко ты с ней справился. Почему так? Ты говорил, что не играл ‘Кабалион’. Откуда такие скиллы?

— Наверное, дело не в прокачке. У меня новая оболочка, ‘экзоскелет’. Она еще не поступила в продажу, просто дядя знаком кое с кем из ‘Руссовирта’, вот и договорился, чтобы мне ее продали. У ‘экзоскелета’ возможности, которых не было в старых костюмах.

— Да нет, при чем тут это? Костюм дает тебе лучшую связь с игрой, но не увеличивает твои возможности в ней, они зависят от самой игры, от...

— Игроки не могут выйти из Сети? — перебил Адама. — Как такое может быть? Они что, умирают вместе с игрой?

— Возможно, умирают лишь их тела в костюмах. Ну или... отключаются. Как бы впадают в кому. А что происходит с сознаниями, непонятно. Они как бы остаются в Сети...

— Бред! — рявкнул Адама. — Ерунда! Фигня полная! Ну хорошо, так что нам теперь делать?

Земля дрогнула. И снова весь мир игры будто сдвинулся с места, чуть провернулся вокруг пирамиды.

— Вот, она начинает разрушаться... — Ли глянула вверх. Из серого неба к ним приближались три крылатые ртутные фигуры. — Вакханка поняла, что не справится с тобой в одиночку, и позвала других!

— Может, на них такие же костюмы, как на мне? — это Адама произнес уже когда они вошли в рощу.

— Нет. Я уверена, вакханки вообще не люди. Это... какие-то сетевые духи? Создания, зародившиеся здесь...

— Да что за чепуха! Как можно при помощи какого-то ритуала уничтожить игру?

— Я же говорю, артефакты символизируют программы, на которых строятся игры. То есть этот ритуал в действительности означает работу вируса. И он не уничтожает игру, а как бы... отрезает ее.