На крутом повороте ярко-красный джип с тонированными стеклами ударился о низкое ограждение и перевернулся. За краем трассы начинался отвесный склон. И его, и землю внизу с дороги разглядеть было невозможно, лишь вдалеке виднелась полоска рельс, по которым медленно ехал электровоз. Когда джип, ревя мотором, перелетел через ограждение и достиг границы, где начиналось скрытое от глаз пространство, все вдруг застыло. Облака и солнце, склоны, кусты и деревья — весь ландшафт замер. Автомобиль повис, задрав колеса к небу. Прозвучало тренканье дверного звонка. Егор ударил по ‘эскейпу’ и повернул кресло.

Глючная игрушка! — он выкатился из комнаты в полутемный коридор. Текстуры машин хорошо прорисованы, как и ландшафт, но стоит выйти за незримые пределы, назначенные художниками и программистами, как начинаются баги . Или все зависает, или уж совсем какая-то ерунда таинственная — машина проваливается под землю и падает сквозь темно-коричнево слои, причем круглый спидометр в правом нижнем углу показывает бесконечное увеличение скорости, вплоть до сверхсветовой.

Подкатившись к входной двери, Егор посмотрел в глазок, специально сделанный очень низко, и увидел парня в зеленом комбинезоне и зеленой кепке. С большой коробкой в руках.

Егор открыл дверь и откатился в сторону, позволяя курьеру войти.

— Служба доставки «Русский Вирт»... — начал тот, дежурно улыбаясь, но хозяин квартиры нетерпеливо перебил его:

— Да-да. Это ко мне, все правильно.

Оба ненадолго замолчали — и одновременно узнали друг друга.

— Клюшка?

— Адама, это ты...

Бывший одноклассник Егора Адамова смолк, пялясь на инвалидное кресло. Удивление на его лице сменилось смущением, потом он отвел взгляд.

— Ладно, чего застыл? Входи, — сказал хозяин грубее, чем хотел, и покатил обратно. В квартире стояла тишина, дядя с тетей, у которых Егор жил последние полтора года, улетели на выставку в Токио. Радио он давно не включал, телевизор тоже, даже в Сеть уже несколько дней как не залазил.

Костя Клюшкин пошел следом, разглядывая кресло на колесах, ободья которых Егор вращал обеими руками.

— Я ведь видел твое имя в адресе, но не сообразил, что это ты, Адама, — произнес он. — Ты ж раньше в другом районе жил?

Старое школьное прозвище, которое одноклассники еще и вечно перекручивали так, что оно становилось ‘девчачьим’, всегда раздражало Егора. Несмотря на это он с каким-то мазохистским постоянством использовал в Сети такой же ник — Adama — хотя приходилось то и дело уточнять, что на самом деле он мальчик, а не девочка.

В комнате стоял диван, стол с монитором, где застыло изображение перевернутого красного джипа, шкаф с книгами, видеодвойка и музыкальный центр. Возле монитора — две массивные колонки, руль с педалями и большая пирамида дисков. Аппаратура дорогая, сразу видно, что не с радиорынка, а из фирменных магазинов. Костя прикинул цену содержимого коробки, которую держал в руках, и только теперь осознал, что это именно бывший одноклассник стал первым покупателем ‘хай-тех оболочки’, пока не поступившей в широкую продажу.

— Ту квартиру мы продали, — сказал Егор. — Я теперь с тетей и дядей, но они уехали как раз.

— А... — начал Костя и прикусил язык. Он хотел спросить о родителях Адамова, но в последний момент что-то остановила его. Мучительная пауза затягивалась, и Костя брякнул первое, что пришло в голову:

— Ты слышал, ‘Супер-гонки’ этой ночью рухнули?

‘Супер-гонки’ были сетевым гоночным симулятором с огромными локациями. Впрочем, Егор в них никогда не играл.

— Нет, — сказал он. — Я сейчас вроде как отрезан от окружающего мира. Ну то есть я сам себя отрезал. Ничего не вижу, ничего не слышу...

— Там что-то странное произошло. Я с утра из офиса сразу к тебе поехал, всего не знаю, но...

— Ладно, давай, показывай! — перебил Егор.

Костя вспомнил наконец, зачем пришел, и, соорудив на лице широкую бессмысленную улыбку, заговорил приподнятым голосом:

— Служба доставки ‘Руссовирт’ приветствует вас! Мы работаем для... — и смолк, увидев насмешливую гримасу хозяина.

— Брось, Клюшка. Я у ‘Руссовирта’ уже перчатки заказывал, и руль, и все это слышал. Ты недавно у них работаешь?

— Ага. Это моя первая доставка.

— И тебе сразу доверили ‘оболочку’?

— Понимаешь, Адама, — курьер доверительно склонился к Егору. — Я туда по знакомству устроился.

— Понятно. Конечно, в ‘Руссовирт’ с улицы не попадешь, даже курьером. Открой, я посмотреть хочу.

На стене возле стола висело несколько картинок, кажется, распечатанные на цветном принтере скрины. На каждой изображен красный джип: взрывающийся, или перевернутый, или тонущий в воде... Несколько секунд Костя рассматривал их, затем моргнул, положил коробку на диван и раскрыл. Они заглянули внутрь. В коробке лежал черный сферический шлем, аккуратно сложенная оболочка из материи, пронизанной серебристыми нитями, несколько дисков, провода и мануал.

— ‘Оболочка ‘экзоскелет’... — прочитал Егор. — Почему это назвали оболочкой?

— А как?

— Старые версии называли просто костюмами.

— Они дают понять, что это костюм нового поколения. ‘Оболочка’ круче звучит. Значит так... — Костя выпрямился, опять вспоминая свою роль. — Я теперь должен тебе инструкцию прочитать. Вообще-то это новая супер-модель, они пока официально не продаются, ты первый... Короче, корпорация ‘Тебах’ уверила ‘Руссовирт’, что модель апробирована и прошла все нужные испытания, но некоторые сбои, возможные в новейшем игровом хай-тех оборудовании...

— Знаю, знаю! Думаешь, я перед, как такую дорогую штуку покупать, не проверил, что к чему? У нас тут выделенка, так что я уже кучу мегабайтов про этот ‘экзоскелет’ скачал. Вот, держи деньги...

Косте становилось неловко всякий раз, когда Егор перемещался по комнате. Пока он сидел неподвижно, казалось, что с Адамой все в порядке — ну, сидит парень в кресле, ну, кресло прикольное, на колесах — ну так что? Но как только он начинал крутить колеса, и кресло трогалось с места, сразу становилось видно: бывший одноклассник теперь калека, ноги парализованы... нет, не совсем. Когда Адама доставал из ящика деньги, Клюшка заметил, что правое колено шевельнулось.