– Ну, если так – спасибо, Сэм. Ты не хуже белого, – и тут же начал жаловаться, что у него, мол, жена и дети и как им нужны деньги.

Сейчас Фред Кастис – капитан в Финиксе, а Сэм Вашмен – простой линейный патрульный, давно не получавший повышения и назначенный в самый что ни на есть захудалый округ штата, – и между этими двумя фактами есть прямая связь. Назначениями на маршруты патрулирования ведал Фред Кастис, а он не жаловал Вашмена. Возможно, играло свою роль и то, что Вашмен – чистокровный индеец племени навахо. Ну да ему не привыкать. Вашмен не рвался заслужить одобрение начальства и не лез из кожи вон, чтобы доказать свое рвение. Надо просто исправно выполнять свою работу изо дня в день в привычном ритме. В конце-то концов – пусть даже на это уйдет больше времени, чем у белого, – ты получить повышение, если добросовестно исполняешь свои обязанности, – это будет благом для Сэма Вашмена и для его народа – тоже. А в свое время ты женишься, переедешь в уютную квартирку с двумя спаленками во Флагстафе и, возможно, станешь отцом одного или двух малышей с твоими темно-оливковыми глазами и ослепительной улыбкой, как у Лайзы.

Мимо по дороге в сторону Сан-Мигеля прогромыхала ржавая развалина-пикап, и водитель бросил на патрульную машину настороженный взгляд. Вашмен записал время и номер дорожного столбика в своем служебном блокноте и проверил список угнанных автомобилей, но "бьюик" в нем не числился. У машины были местные номерные знаки, и у Вашмена возникло ощущение, что он уже где-то видел ее, возможно во Фридонии или в "Мраморном каньоне". Но с водителем они прежде не встречались. Он был костлявым, одет в спортивные брюки и ветровку, рукава которой не доставали до запястий дюймов на шесть. Водитель не спорил, а просто стоял и ждал, пока Стивенс кончит выписывать квитанцию. Один раз он приподнял руку, чтобы взглянуть на часы, и Вашмен заметил бледный большой шрам, тянущийся от запястья к предплечью, – след от сильного ожога. Такие шрамы любят заносить в списки "особых" примет, и по счастью для полиции, увидев раз, их уже трудно забыть – поэтому Вашмен твердо знал, что в имеющемся у него списке преступников, объявленных к розыску, этот человек не фигурирует. Он упражнял внимание и зрительную память, постоянно вглядываясь в лица тех, кто встречался где бы то ни было. Для Вашмена это была игра, но однажды на автозаправке в Холбруке он опознал человека, находящегося в розыске, и арестовал его тут же на месте. За это Вашмену объявили благодарность, но повышения по службе он так и не дождался.

Стивенс оторвал квиток, вручил его мужчине, вместе с правами и регистрационной карточкой на машину, а затем, отступив на шаг, проводил взглядом машину, степенно покатившую прочь.

После этого стажер вернулся в патрульный автомобиль и сообщил:

– Он даже не пытался оправдываться. Просто поинтересовался: "С какой скоростью я гнал?" – а когда я ответил, что больше девяноста семи миль в час, просто покачал головой и криво улыбнулся. Странный тип. Должно быть, что-то у него на уме.

– А как насчет причины столь отчаянной спешки?

– Сказал, что торопился в банк в Сан-Мигеле, чтобы успеть до закрытия. Дьявольщина, у него в запасе еще целых три часа. – Стивенс заполнял корешок на выписанную квитанцию. – Фамилия его Бараклоу. Машина зарегистрирована на имя некого Суини во Фридонии. Свояк Бараклоу, по его словам.

– У тебя что, есть причина не верить ему?

Стивенс оторвал глаза от писанины. Карандаш в его руке замер.

– Да вроде бы нет.

– Вроде бы?

– Короче – и сам не знаю.

– Тогда и не ломай голову. Поехали в город, поедим.

Они въехали в Сан-Мигель: мимо проплывали броские вывески: "Современные коттеджи", "Еда", "Гриль-бар", "Воздушные кондиционеры", "Торговля и сервис... Принимаются любые кредитные карточки... Приемлемые цены". Это был деловой город, и вообще единственный настоящий город на плато. Пересекающие штат дороги обходили эти места стороной, и людей здесь жило немного по той простой причине, что мало кто мог вынести такой климат: зимой – снежные заносы, летом – жара, до ста тридцати пяти градусов по Фаренгейту. На пространстве в двадцать пять тысяч квадратных миль не было никаких очагов цивилизации, за исключением ранчо, бензоколонок, придорожных закусочных и этого города, выросшего вокруг огромных карьеров для добычи медной руды, принадлежавших Сан-Мигельской медной компании. Большинство земель вокруг являлись федеральной собственностью: национальные парки и заповедники. Для активных людей Сан-Мигель являл собой скуку смертную: на копях и плавильнях работало около двенадцати тысяч человек, и большая их часть, не довольствуясь теми немногими развлечениями, что были под рукой, проводила уик-энды в ста пятидесяти милях отсюда в Лас-Вегасе.

Главная улица тянулась на девять кварталов, и по сторонам ее помещались автостоянки, модные магазины, зерновой склад, три автозаправочные станции, принадлежащие компании "Бэнк энд траст", и Голливудский салон красоты (какова цена красоты? Все от того, насколько туго набит ваш кошелек!). Густой слой красной пыли покрывал все ржавые пикапы и забрызганные грязью "крайслеры", пивные, закусочную с гамбургерами и старое, в стиле барокко здание кинотеатра "Парамаунт".

Вашмен поставил машину напротив кафе "Купер Кинг" и опустил монетку в счетчик за парковку. "Встретимся внутри", – бросил он Стивенсу, свернул за угол, миновал вход в банк и вошел в следующую дверь. Старик ювелир с лупой на очках взглянул на него поверх прилавка.

– Вы пришли выкупать кольцо? По-моему, оно готово.

Старик достал кольцо из сейфа, и Вашмен, опершись локтями о прилавок, старательно выписал чек своим неуклюжим почерком. Когда он поднял глаза, старик положил перед ним футляр, отделанный бледно-голубым бархатом.

Ювелир забрал чек, придирчиво осмотрел, словно сомневаясь в его подлинности, потом проверил на свет, помахал и подул на листок бумаги, хотя Вашмен писал шариковой ручкой. Вашмен открыл крышку футляра – и камень в кольце подмигнул ему всеми своими гранями.

– Настоящая вещь, – проговорил старик.

– Надеюсь, – ответил Вашмен. – За такие деньги...

– Дьявольщина, да я и так продал его вам задешево. Любому другому пришлось бы выложить на сотню больше. Некоторые белые в состоянии оценить, что ваш народ сделал для нас. – Старик произнес это с укоризной. Он заполнил квитанцию и придвинул ее Вашмену.

Тот глянул на клочок бумаги отрешенным взглядом.

– По крайней мере, мы, краснокожие, снимали скальпы только с врагов. А вы всегда вот так живьем сдираете шкуру с друзей?

Старик, похоже, обиделся.

– Сэм... Сэм! – Он беспомощно развел руками и наклонил голову набок. – Ты же можешь себе такое позволить – у тебя ведь постоянная работа.

– Эх! Платят плохо, а работа еще хуже. – Он защелкнул футляр и убрал в карман. – Спасибо!

Вашмен вышел наружу, живо представляя себе Лайзу и то, как вспыхнут от восторга ее глаза. Он настолько замечтался, что чуть не столкнулся со стариком Джаспером Симали на ступеньках банка.

– Боже, Тсоси, ты что, не видишь, куда идешь? – Рот Джаспера расплылся в ухмылке.

– Ях'а'тех, Джаспер?

У Джаспера Симали было лицо настоящего индейца навахо – большое и круглое, глубокие морщины пересекали его, минуя рот, до самого подбородка. Голову его украшал плотный ежик густых седеющих волос. Джаспер прибавил еще несколько фунтов с тех пор, как его обмерял портной, шьющий форму охранникам, и теперь видно было, как туго натянута ткань на плечах и выступающем брюшке. В черной армейской кобуре на поясе болтался здоровенный револьвер 45-го калибра.

Вашмен ухмыльнулся и кивнул в сторону кафе:

– Как насчет ленча за мой счет?

– Не-а. Я привязан к банку. – Джаспер указал на зеленый бронированный фургон, припаркованный в теньке на другой стороне улицы. – Сегодня четвертая пятница.