3 мая.

Разместились у Морозовой. У нее три комнаты. Сыновья живут в России. Сама она ночует у друзей. Решили подождать несколько дней развития событий. Атаман Виктор Антошко считается здесь экстремистом. Якобы заложил взрывное устройство в колодец связи на главной площади города. Еще на его счету нападение на ингуша, захват автомобиля последнего. Приходят один за другим казаки. Те самые, чьи телефоны дал нам в Москве Юрий. Запуганные. В Кокчетаве действуют несколько русских организаций. Славянское общество «Истоки», председатель Намовир, 2 мая его блокировали менты и хватали всякого, кто пытался пройти в помещение. Кроме этого есть общество «Лад», глава ее Климашенко, сказали нам, зарабатывает оформлением документов на выезд в Россию. Берет за услуги по 2,5 или по 3 тысячи тэнгэ с человека. Много. Есть еще "Русская община", входящая в КРО, вялая организация, лояльная к правительству. Возглавляет ее Ческидов.

Кокчетав только что пережил тяжелую зиму. Около трети домов города, пятьдесят тысяч человек, лишились отопления. Люди вырыли землянки рядом со своими пятиэтажками и девятиэтажками, жгли костры и готовили пищу на улице. Летом следует ожидать массового исхода русских из Казахстана. Вторую такую зиму люди не переживут. Впрочем, бегут не только русские. Переселились в ближнюю Омскую область многие казахи. Производство стоит все или почти все. Дольше всех продержался завод кислородно-дыхательной аппаратуры. Здесь много ингушей и чеченцев. Здесь родился Аушев, в Кокчетавской же области родился и Аслан Масхадов. Ингуши и чеченцы скупили все элеваторы. Ведут себя вызывающе, хозяевами. На курорте Боровое, говорят, отдыхали от войны с русскими чеченские боевики.

Явилась с визитом женщина — заместитель мэра (акима) Кокчетава. Зубастая казашка, сопровождаемая рослой красавицей, тоже казашкой, секретаршей. Зам. акима подарила мне книгу Назарбаева "На пороге XXI века". Майор Карибаев сидит часами, приходит и уходит, когда вздумается. Майору около сорока, у него усы, он среднего роста, умный и дипломатичный. Казаки приходят осторожно, жалуются на радикалов и Друг на друга. В основном все они пожилого и среднего возраста, по манерам, совсем простые люди. Единогласно осуждают «экстремистов» и «провокаторов» братьев Антошко. Явно запуганы КНБ, Казахстанской службой национальной безопасности. Наверное, есть и прямые агенты. Я выслушиваю всех, в том числе и майора Карибаева, который цитирует Абая, Омара Хайяма и высказывает куда более крайние мнения, чем казаки.

Ехали на вооруженное восстание, а восстания не произошло. Куда делись представители ЛДПР во главе с депутатом Логиновым, их должно было быть от 60 человек на двух автобусах до 2-х человек в том же вагоне, что и мы? Куда делся Юрий Беляев и его люди из Санкт-Петербурга? Почему не прислала своих людей самая якобы боевая и подготовленная русская организация РНЕ? Мы с ребятами приходим к выводу, что единственно мы честно ответили на призыв русского населения Казахстана. Поехали воевать. Все другие националистические организации показали себя теми, кто они есть: московские секты, тусовки, позеры и показушники, не способные на действие. Впредь мы уже никогда никому не поверим и будем выступать одни. Учтем. На будущее. Мои ребята ворчат на казаков. По сути дела они правы: явившись в Кокчетав, подставить себя под пули, они имеют право на упрек. Принимаю решение не возвращаться в Москву, но попытаться пробиться к нашим в Таджикистане. Отныне наша цель — Душанбе, 201-я Гатчинская дважды краснознаменная мотострелковая дивизия. Ребята поддерживают решение. Прошу Карибаева помочь мне взять билеты до Алма-Аты. Соглашается. Вечером в квартире Морозовой майор-враг делает для нас бишбармак. "Восток — дело тонкое…" На тонко раскатанные лепехи из теста вываливается вареная конина, говядина, баранина, колбасы, лук. Все это поедается руками. Ребята в восторге. Единственный инцидент: мент из Волгограда, Влад, надирается и впадает в истерику. Карибаев невозмутимо цитирует Абая и Хайяма.

4 мая.

Карибаев помогает нам взять билеты на Алма-Ату, отъезд в ночь с 4-го на 5-е мая. От него же узнаю сногсшибательную новость. В город прибыл премьер-министр Казахстана и только что огласил: Кокчетавской области больше не существует, она слита с Северо-Казахстанской. Так что отделять уже нечего. Город Кокчетав отныне низведен до райцентра. Получив билеты, Карибаев предлагает мне взять пузырь и посидеть в буфете. Что мы и делаем. Я, Карибаев, Михаил Хорс и мент Алексей. Впервые за все время майор осторожно выспрашивает меня о братьях Антошко. С младшим, Юрием, он, оказывается, сходился пару раз в борцовском поединке. Вечером опять приходят представители казаков и русских организаций. "Как к помещику, к барину они приходили к вам жаловаться", — замечает Влад из Волгограда.

Ночью Карибаев сажает нас в поезд. Полагаю, что сразу же уйдет в отпуск. Отдохнуть от нас. "Позвоните в Алма-Ату, — предлагаю я ему, — предупредите о нашем прибытии спецслужбы. Все равно они будут за нашей спиной. Лучше предупредите, пусть нас встретят на вокзале". Он обещает сделать это. О, парадокс и гримаса: мы обнимаемся с майором.

До Алма-Аты 1700 километров. Велико государство Казахстан, полученное Назарбаевым в личное владение от русских олухов. Кокчетав провожал нас ночью крупными звездами и грязью, так как последние два дня шли дожди. В поезде полно челноков. В соседнем вагоне места продали дважды. Там столпотворение. В нашем сносно, хотя сквозь разбитые стекла и трухлявые рамы гуляет холод.

5 мая.

Едем сквозь великую степь. В Акмоле наш дежурный наблюдает, как меня, спящего, разглядывают пять человек. Т. е. как почетных гостей нас ведет эскорт. За окном ровная салатная степь. На полках спят круглолицые казахские женщины. Кое-где в низинах лежат островки льда со следами ветра на них, как на барханах. Мы поели сала, картошки, хлеба и чеснока. Мои парни спят, читают, дремлют. Вдоль дороги залысины и плешины солончаков. Видели табуны коней.

(Получается у меня какая-то проза азиатского экспресса. У Блеза Сандрара была "Проза Транссибирского экспресса".)

Влюбленная пара: русский высокий парень и девушка едут без билетов и спят на третьих полках. Засыпают, держась за руки, надо мной. Миша Хорс и Димка Бахур играют в карты. Майор Бурыгин разговаривает о жизни с толстой челночницей. Убирает вагон алкашка с прыщами и залысинами на голове. У нее, вероятно, бытовой сифилис. Ей платят 100 русских рублей за вагон.

6 мая. 5.35 утра.

Подъезжаем к Алма-Ате. Много отрезков телеграфных столбов, висящих на проводах, низ спилен кочевниками на дрова. Саванна. Кусты серебристые. Вишни и черешни уже отцвели. Видели первых осликов. В Алма-Ате-1 в поезд садятся свежие менты и частная телекомпания, ведущая интервьюирует меня до Алма-Аты-2. Предлагаю, чтоб Карибаева сделали послом Казахстана в большом государстве.

На перроне Алма-Аты-2 нас встречают солнце, снежные горы, телекамеры и человек в темных очках, он отрекомендовывается: "Подполковник Бектасов Алей-хан Жилкодарович". Он менее приветлив, чем Карибаев, и он не один, с помощниками. Предлагает отвезти нас в гостиницу. Государственная телекомпания «Хабар» вовсю снимает нас и хочет большое интервью. Обещаю очень большое интервью, если они помогут нам с жильем. Мы не хотим разделяться, нам нужно место, где можно спать девятерым. Обещают помочь. У них есть микроавтобус, и мы все садимся туда. Едем к Дому правительства, напротив, на противоположной стороне площади, и помещается «Хабар». Подполковник Бектасов сопровождает нас на кофейного цвета автомобиле. С ним его люди. Выходим из автобуса у подъезда телекомпании. Ждем замдиректора. Спускается в жилетке и при галстуке Владимир Рерих. Он, оказывается, меня знает, читал, относится с почтением, "как к живой легенде", говорит он. Да, у них есть свободная квартира. Один из сотрудников, Гриша Беденко, отвезет нас к себе, у него двухкомнатная, в центре города. Правда, там мало спальных мест. Объясняю, что ребята у меня неприхотливые. Неприхотливые с удовольствием после холодного Кокчетава нежатся на солнце в красивой Алма-Ате. Мне все труднее объяснять, почему нас так много, аж девять «корреспондентов». Из членов националистической партии, поехавших добровольцами воевать за дело русского народа в Казахстан, мы уже переквалифицировались в «корреспондентов», приехавших освещать казачий круг. А мероприятие запретили. «Корреспонденты» почему-то похожи на солдат, стриженые и юные.