Вот, пожалуй, и все о неприятном, так, булавочные уколы совести на фоне действительно памятных дней. Для меня тем более памятных: на заседании нового Верховного Совета СССР утром 7 июня, а потом и на заседании съезда вечером того же дня меня назначили и утвердили в должности председателя Совета Министров страны. Это было не формальное назначение. Долго я стоял на трибуне в тот день, докладывал о программе предстоящей деятельности правительства и отвечал на многочисленные вопросы.

Я стал первым и последним председателем правительства СССР, утвержденным именно съездом. Не стоит думать, что это пустяк, рутинный процесс. Все на том съезде было первым. И первые ошибки, и первые радости. К слову, позднее, во время назначения Верховным Советом предложенных мной членов правительства, депутаты в полную силу показали свой норов — строптивый и не слишком логичный.

По ходу работы съезда все яснее становилось, что на нем происходит организационное оформление оппозиции: стали очевидными ее “кадровый состав”, политическая направленность и методы борьбы за захват власти в стране, и также изменение общественного строя. Расскажу об этом поконкретнее, потому что многое уже в памяти общества подернулось дымкой времени, а молодым людям неизвестно вообще.

Итак, одной из важнейших задач съезда было формирование съездом Верховного Совета СССР. По Конституции он состоял, как и прежде, из двух палат — Совета Союза и Совета Национальностей. Обсуждение этого вопроса было длительным и нудным — десятки выступающих по процедуре составления списков, квот от республик, порядка выдвижения, голосования и т. д. В конце концов все вопросы утрясли и поставили представленные списки на тайное голосование. В бюллетень по выборам в Совет Национальностей от РСФСР было внесено 12 кандидатур, включая Ельцина. За него проголосовали 1185 человек, против — 964. Все остальные кандидаты получили значительно меньше голосов “против”. Особенность же голосования по РСФСР была в том, что при квоте для каждой республики в 11 человек у нее в списках кандидатов было 12. Таким образом, Ельцин в состав Верховного Совета не вошел.

Памятны события, происходившие при формировании Совета Союза. Голосование по кандидатурам таких народных депутатов, которые вели себя нахраписто, нарушая регламент, не покидали трибуну и не отходили от микрофонов в зале, критиковали все и вся, было еще более выразительным. Например, за академика Татьяну Ивановну Заславскую, автора “теории” неперспективных деревень, проголосовали “за” 591 человек, “против” — 1558. Илью Заславского поддержали 829 человек, “против” — 1320. Позднее он “прославился” неблаговидными коммерческими махинациями в Москве на Калужской заставе, а затем сгинул с политического горизонта. Таким же образом “пролетели” на выборах в Верховный Совет Г. Попов, С. Станкевич — будущие неудачливые градоначальники столицы, Ю. Черниченко — известный публицист-аграрий, который критиковал наших селян и в то же время держал в кармане печать им созданной — правда, почти без членов — аграрной партии.

В общем, по итогам выборов в Верховный Совет можно сделать вывод, что большинство народных депутатов не поддерживали зарождавшуюся оппозицию, подспудно понимая или чувствуя, какую опасность она представляет для страны.

Через несколько дней народный депутат, уже избранный в Совет Национальностей, доцент кафедры трудового, экологического и сельскохозяйственного права Омского государственного университета А. Казанник обратился к съезду с предложением вместо себя “включить без голосования в состав Совета Национальностей Бориса Николаевича Ельцина… Я опасаюсь, товарищи, что если назначат повторное голосование, то Бориса Николаевича опять “завалят”, а это совершенно недопустимо”.

Предложение было принято, и Ельцин таким странным образом стал членом Верховного Совета СССР и председателем комитета в нем. В благодарность за этот поступок, будучи президентом России, он назначил А. Казанника генеральным прокурором страны. Но этот наивный и, по-видимому, порядочный человек все-таки разобрался, в какую компанию попал, и быстро вернулся в свой родной Омск.

На третий день работы съезда, после поражения на выборах в Верховный Совет СССР активных ниспровергателей всего существующего в стране, слово взяли Ю. Афанасьев, ректор Московского государственного историко-архивного института, и Г. Попов, главный редактор журнала “Вопросы экономики”. В своих выступлениях они вошли в открытую конфронтацию с властью и большинством съезда. Маски были сброшены!

В своей речи Афанасьев заявил, что съезд сформировал сталинско-брежневский Верховный Совет, избрав в него депутатов низкой квалификации. Им было брошено в зал обвинение “агрессивно-послушному большинству”, которое блокирует прогрессивные начинания на съезде. Кстати, эта формулировка вошла в оборот в ходе работы всех съездов народных депутатов СССР.

Другой будущий лидер оппозиции, Г. Попов, выразил свое разочарование началом работы съезда, обвинив в этом “неразумное большинство” депутатов, не признающих плюрализм мыслей и действующих под диктовку аппарата. Правда, было непонятно, о каком аппарате идет речь — государственном, партийном или парламентском. Поступало же так “неразумное большинство” съезда, по мнению незабвенного Гавриила Харитоновича, только для того, чтобы сформировать послушный воле аппарата Верховный Совет и продолжать оказывать давление на “прогрессивное крыло” руководства страны уже от имени ВС. Поэтому, по его словам, остается подумать об изменении позиций. Во-первых, группа региональных московских депутатов от научных организаций, от творческих союзов считает необходимым выйти из общемосковской делегации. Он предлагал подумать о формировании межрегиональной независимой депутатской группы и приглашал к ней присоединяться.

В конце июля 1989 года в Москве, в Доме кино состоялось первое собрание Межрегиональной депутатской группы (МДГ). Были избраны сопредседатели — Афанасьев, Ельцин, Пальм, Попов, Сахаров. Собрание межрегиональщиков широко освещалось средствами массовой информации, особенно телевидением. Был создан Координационный совет, в который вошли такие депутаты, как Собчак, Травкин, Станкевич, Полторанин, Бурбулис и др. Депутаты от прибалтийских республик выразили желание, чтобы их членство в группе формально не фиксировалось.

Так оформилась легальная оппозиционная структура в нашей стране. Она объединила многих из оппозиционно настроенных депутатов, стала основной силой, организатором разрушительных процессов в конце 80-х годов, закончившихся распадом государства. Лидеры группы и Координационного совета года через два вошли во власть, возглавили Россию, Москву и Ленинград.

Вначале, из тактических соображений, по-видимому, руководство группы продекларировало умеренные цели — оказывать воздействие на республиканские и местные органы власти. В их документах говорилось, что группа будет готовить поправки к документам Верховного Совета СССР и съезда, выдвигать новые проблемы, “не противопоставлять себя Верховному Совету, а напротив, радикализовать сам Верховный Совет, чтобы он скорее начал в полной мере выражать то, что требует народ”.

Прошло немного времени, и стало ясно, что МДГ как депутатская фракция не намерена была ограничивать себя рамками только депутатской деятельности. Она все больше и больше претендовала на особую роль в политической жизни страны. С первых же собраний группы было ясно, что она вступила в конфронтацию со Съездом народных депутатов, с Верховным Советом СССР, с местными органами власти и депутатами, которые не вошли в ее состав. Явно прослеживалось, что группа, объединяющая меньшинство депутатов, претендует на то, чтобы отражать мнение большинства народа и стать реальной силой, противостоящей “партократическим замашкам”. На II съезде межрегиональщики заявили о принципиальном расхождении между ними и большинством депутатского корпуса. По поручению МДГ Афанасьев с трибуны съезда сделал официальное заявление и назвал те разногласия, которые побудили группу перейти в оппозицию.