- Ежели тебя - так это мы с радостью! - ввернул второй.

Ледяной ком сжался еще сильнее.

- Но-но! - вдруг осадил товарищей третий страж. - Мы тут для досмотру стоим. А девок щупать в борделе будете!

- Вам каждую пеленку развернуть или сами в куче покопаетесь? - ехидно спросила Риста.

Стражи переглянулись:

- Чего-о?

- А того! У господ моих ребенок маленький. На дню по десять раз гадит, только успевай пеленки менять!

Один из досмотрщиков сунулся было к корзине, но тут же отшатнулся, сраженный едким ароматом младенческих сюрпризов.

Алан едва заметно усмехнулся: никак малыш-нелюдь удружил. А теперь лежит себе тихонько на дне корзины, хоть и не спит, дышит сквозь прутья... Маленький сообщник! Будто понимает, что нельзя шевелиться и шуметь. А, верно, и впрямь понимает, впитал это понимание с теплом Ристы. Человеческий ребенок так бы не смог...

Стражи мялись. В присутствии старшего храмовника возложенные обязанности надо было выполнять до конца и со всем полагающимся рвением. Но последнего вид и запах грязных пеленок явно не добавляли.

Все ждали Алана. Все же главным досмотрщиком был он. А он пил, хлебал жадными глотками Ристино тепло, пусть сжавшееся в комок, пусть оплетенное ледяными путами страха... В последний раз. Так хотелось напиться, надышаться им в последний раз!

Как повезло этому маленькому нелюдю! С ним всегда будет это тепло, оно будет принадлежать ему. Почему ему? Почему именно ему?!

Говорят, нелюди не испытывают чувств, свойственных людям. Но то, что сейчас горело и царапалось у Алана внутри, у человека называлось бы завистью.

И мелькнула вдруг мысль - крикнуть: «Да! Это баронесса! И у нее ребенок!», не отпустить Ристу, побыть с ее теплом еще недолго...

Разве он, Алан, этого не заслуживает?..

- Нет! - поспешно сказал он, гоня прочь свои мысли и чувства и искренне надеясь, что мгновения его промедления не покажутся подозрительными.

Старший храмовник Март едва заметно кивнул стражам.

- Ладно, красавица, проходи, - с облегчением махнул рукой один из них.

Еще не веря своей удаче, еще не позволяя таять страху, Риста пошла прочь, за ворота.

- А может, ты еще и портки мне постираешь? - нахально выкрикнул ей вслед страж с басовитым голосом.

- Жену заведи - пускай она стирает! - бросила она в ответ.

Мужчина задумчиво хмыкнул и буркнул себе под нос:

- Была б жена такой красоткой - сам бы стирал...

Кто-то из услышавших усмехнулся, кто-то поморщился. Но только нелюдь мог бы понять, что за вскользь брошенной фразой скрывался не ядовитый подкол, а робкое, чуть неуклюжее, но такое жаркое и бережное, никому еще не высказанное тепло...

Между стражами и горожанами занялось обсуждение женских прелестей и обязанностей, в рамках Священных откровений и с оглядкой на фигуры храмовников, естественно.

Алан не слушал. Провожая своим чутьем уходящую вдаль Ристу, он ощутил вдруг, как вырвалась из ледяных оков и устремилась ему навстречу неудержимая волна тепла, звенящего, чистого, упоительного, как наполняется им темный холодный колодец... Наполняется и не спешит опустошиться.

Ведь теперь это было его, Алана, тепло.

* * *

Холод осенней ночи пропитал надежный камень храмовых стен. Казалось, даже от темноты веяло морозом.

Впрочем, все как обычно для маленькой кельи нелюдя Алана. Только свеча не горит.

Какой прок в крошечном хрупком трепещущем огоньке, способном затухнуть от легкого дуновения? Какой в нем прок, если другой огонек растет, обретает силу внутри, в глубине ледяного колодца? Только задуть его не так просто.

Алан лежал на ледяном мягком матрасе, под холодным шерстяным одеялом, неспособным согреть вечно стылое тело нелюдя. Лежал и улыбался мерзлой темноте.

Риста, Риста... Удивительная Риста. Ее тепло - настоящее, согревающее, сладостное. Ее тепло не кончается, его хватит на всех.

Быть может, Феминия и создавала женщин такими? Тогда почему подобных Ристе Алан не встречал?

Это Балиор ошибся в своем наказании? Или супруга его где-то ошиблась тоже?

Или дело не в богах, а в людях. И не нужно обладать особым правом, чтобы просто дарить тепло...

Риста, ты только дойди. Только живи. Ты одна несешь в себе ответ.

Тепло росло внутри Алана, распускалось ярким цветком, проращивало корни в стенах колодца, оплетая, упрочняя, скрепляя их.

У Алана перехватило дыхание. Странное чувство, будто в горле ком и что-то рвется изнутри...

Да. Завтра или через день все поймут, что баронессы нет в городе. И кто помог ей выбраться, тоже узнают рано или поздно.

Интересно, что делают с нелюдями, пошедшими на преступление? Кажется, никто еще не слышал про таких. Что ж, все случается впервые...

Алан улыбнулся еще шире. Себе, цветку тепла внутри и той, что его подарила.

Это ощущение стоит целой жизни. Да и жизнь ли она без него?

Губы его шевельнулись:

- Спасибо за твое тепло, Риста. Живи и согревай.

А за себя Алану не страшно.

2010 г