- Изгнание?

- Да. Или возмещение ущерба. Я склоняюсь к последнему.

- Я готов, - обрадовался Вадим.

- Каждому пострадавшему привезешь по пять санок льда. Помимо обычной нормы, конечно. Думаю, года за три управишься…

- Ясно, - сник Шмаков.

- Но, с другой стороны, похоже, мы выровняли бактериологический фон с убежищем БДБ-48… И сможем чаще ходить к ним в гости, снимать там маски. Брать жен оттуда и отдавать в их убежище своих девушек. Это не так плохо: демографическая ситуация у нас не слишком хороша. Поэтому я снижаю виру до двух санок на пострадавшего. И еще ты можешь расплатиться кольцами - по договоренности.

- Так будет справедливо, - кивнул Вадим.

- Вот и отлично.

- Но я не хотел бы, чтобы кто-то узнал…

- Глупости. Глупости и предрассудки. Шила в мешке не утаишь. К тому же, я так понял, ты собрался с ней жить?

- Конечно. Только не сейчас - она еще молодая…

- Ладно, не беспокойся.

Выйдя к людям, ожидающим нас за дверью в технический зал, я объявил:

- Проступок Шмакова объявляется подлежащим прощению. Люди заболели по его вине, но в колдовстве он не виновен. Только в халатности. Каждому пострадавшему будет назначена вира - двое санок льда.

- Оно и ничего, - хмыкнул Соболь, представив, видимо, сколько льда достанется его семье. - Тем более, Шмаков - свой человек, что бы он ни натворил.

- А в убежище скоро станет больше народу? - тихо рассмеялась Лидия Игнатьевна.

Пожилому библиотекарю, знавшему толк в розах и в ухаживаниях, дополнительные объяснения не понадобились.