Кловис нахмурился.

— Не совсем мудро высмеивать людей, когда они вбивают такие идеи себе в голову. Не известно, куда они могут зайти, если их поощрить.

— Не хотите ли вы сказать, что он может быть опасен, — спросила Джейн с некоторой тревогой.

— Никогда нельзя быть уверенным, — сказал Кловис, — время от времениу него возникают некоторые идеи о гостях, которые могут принять несчастливую форму. Именно это и беспокоит меня в настоящий момент.

— Что же, сейчас ему приглянулся кто-нибудь из присутствующих? — возбужденно спросила Джейн. — Как волнительно! Скажите мне, кто это?

— Вы, — коротко ответил Кловис.

— Я?

Кловис кивнул.

— И кем же, он думает, являюсь я?

— Королевой Анной, — был неожиданный ответ.

— Королевой Анной! Какая мысль. Но в любом случае относительно ее нет никакой опасности; она такая бесцветная личность.

— Что потомки главным образом говорили о королеве Анне? — спросил Кловис весьма сурово.

— Единственное, что я о ней могу припомнить, — сказала Джейн, — это пословица: королева Анна мертва.

— Точно, — сказал Кловис, пристально разглядывая бокал, содержащий коктейль Элла Уилер Уилкокс, — мертва.

— Вы хотите сказать, что он принимает меня за дух королевы Анны? — спросила Джейн.

— Дух? Нет, дорогая. Никто не слыхивал о духе, который выходит к завтраку и ест почки, тосты и мед со здоровым аппетитом. Нет, именно факт, что вы существуете такая живая и цветущая, сбивает с толку и раздражает его. Всю свою жизнь он привык смотреть на королеву Анну, как на песонификацию всего, что умерло и ушло; знаете — мертва, как королева Анна — а сейчас он наполняет за ленчем и обедом ваш бокал и прислушивается к вашему рассказу о веселом времени, которое вы провели на Дублинских конных скачках, и, естественно, он чувствует, что с вами что-то не то.

— Но он же не будет из-зи этого откровенно враждебен ко мне? — нервно спросила Джейн.

— Вплоть до сегодняшнего ленча я не был по-настоящему встревожен, — сказал Кловис, — но сегодня я застал его пожирающим вас весьма зловещим взглядом и бормочущим: — Она давно должна быть мертвой, давно должна, и кто-то должен за этим присмотреть. Вот почему я рассказал об этом вам.

— Это же ужас, — сказала Джейн, — ваша мать должна была сразу сказать мне об этом.

— Моя мать не должна слышать об этом ни единого слова, — сурово сказал Кловис, — это страшно расстроит ее. Она полагается на Стурриджа во всем.

— Но он же может убить меня в любой момент, — запротестовала Джейн.

— Не в данный момент: сегодня весь день он занят столовым серебром.

— Вам все всремя надо внимательно приглядывать за ним и быть наготове предотвратить любую смертоносную атаку, — сказала Джейн и добавила тоном слабого упрямства: — Страшно находиться в подобной ситуации, когда безумный дворецкий нависает над вами, как меч над Как-его-там-царем, но я конечно не сокращу свой визит.

Кловис чудовищно выругался про себя; чудо, очевидно, провалилось.

Лишь на следующее утро в холле после позднего завтрака к Кловису пришло окончательное озарение, когла он стоял, занимаясь выведением пятен ржавчины со старинного кинжала.

— Где мисс Мартлет? — спросил он дворецкого, который в этот момент пересекал холл.

— Пишет письма в гостиной, — ответил Стурридж, объявляя факт, в котором спрашивающий был вполне уверен.

— Она хотела скопировать надпись с этой древней сабли с сетчатой рукоятью, — сказал Кловис, указывая не ценное оружие, висящее на стене. — Я хочу, чтобы вы отнесли ей саблю; у меня руки в масле. Возьмите ее без ножен, так меньше хлопот.

Дворецкий взял саблю, весьма острую и сверкающую для своего почтенного возраста, и понес ее в гостиную. Возле письменного столя находилась дверь, ведущая на боковую лестницу; Джейн вылетела в нее с такой молниеносной скоростью, что дворецкий засомневался, видела ли она вообще, что он вошел. Через полчаса Кловис вез ее и ее наспех собранный багаж на станцию.

— Мат будет страшно огорчена, когда вернется с верховой прогулки и обнаружит, что вы уехали, — заметил он отбыающей гостье, — но я сочиню какую-нибудь историю о срочной телеграмме, вызвавшей вас. Не следует без нужды тревожить ее по поводу Стурриджа.

Джейн слегка фыркнула на мысль Кловиса о ненужной тревоге, и была почти груба с молодым человеком, который пришел в себя только после вдумчивого исследования содержимого корзинки для ленча.

Чудо слегка потеряло в своей полезности после того, как Дора в тот же день написала, что откладывает дату своего визита, но в любом случае Кловис заслужил репутацию единственного человеческого существа, которому когда-либо удалось выбить Джейн Мартлет из расписания ее миграций.